Михайловский замок - Страница 39
Павел вознамерился выполнить этот поход при помощи одних казаков, отчего пошли тотчас разговоры, что государь хочет казачество извести, ибо ненавидит его за древнюю неистребимую независимость. В строжайшем секрете держалось передвижение войска, отправленного, как все полагали, на явную гибель.
Последние выходки Павла привели в волнение все население Петербурга, заговорили уже громко, что дальше терпеть нельзя. Панин настаивал, чтобы скорее было вырвано у Александра согласие предложить больному отцу подписать акт об отречении от престола.
Вначале предполагалось, что Александр назначен будет соправителем.
Уже некоторое время тому назад Панин сделал попытку приготовить Александра к этому шагу. Он первый заговорил с ним о сокращении власти отца. Граф Пален, в качестве военного губернатора свободно встречавшийся с наследником, устроил Панину встречу с ним в ванной комнате, дабы избежать подозрений Павла.
Панин красноречиво изобразил Александру, какие беды испытывает Россия и что ее ждет еще впереди, если сейчас не пресечь самодурство несомненно больного государя... Александр, имевший в характере много робкой уклончивости, пока только краснел и отмалчивался.
Торжественное освещение ~ Михайловского замка произошло в день Михаила архистратига, восьмого ноября, Было парадное шествие из Зимнего дворца мимо войск, поставленных шпалерами, и при громе пушек. При обеде, назначенном в час дня без гостей, присутствовал и граф Пален. Он, словно хозяин, ввел Павла в этот мрачный дворец, из которого замыслил выпустить его лишенным сана либо вовсе не выпустить живым.
В гоф-фурьерском журнале записано: "Кубков на случай сего торжества приуготовано не было, а пили вино из обыкновенно употреблявшихся граненых рюмок",
Страшная сырость принудила Павла отложить пе-реезд еще на месяц. За это время срочно сделали в спальнях деревянную обшивку, и наконец желанный день наступил.
Приказано было при осмотре дворца присутствовать строителю Бренне с учеником. Выбран был Карл Росси.
Когда Карл вошел вслед за учителем, император уже стоял в передней овальной комнате у бюста короля Густава-Адольфа.
Павел был в хорошем расположении духа, он, смеясь, говорил стоявшему рядом высокому, дородному Палену о большом полотне художника Смуглевича архистратиг Михаил свергает демонов в бездну.
- Его стыдливость горше открытой непристойности. Придумать такую почти дамскую хитрость! У Смуглевича каждый свергаемый с неба демон как бы случайно прикрывает причинное место другого демона рукой, ногой или волосами растрепанной головы. Получилось такое смешное неприличие, что духовные особы запротестовали. - И, обращаясь к Бренне, Павел добавил: Прикажите Смуглевичу прибегнуть лучше к освященному веками целомудренному фиговому листу.
Не улыбаясь, придворный архитектор склонился перед Павлом:
- Не замедлю исполнить, ваше величество.
Все еще смеясь, Павел быстрым шагом стал пробегать комнаты. Он видел их много раз, но так любил этот свой новый замок, где никто до него не жил, о котором были ему торжественные видения и предсказания долголетия. Чувство защиты внушали ему эти толстые непросохшие стены. Никакое пушечное ядро их не возьмет.
Следующая комната была тронный зал, ее стены покрыты зеленым бархатом и затканы золотом. Огромная печь богато отделана бронзой, а трон обит красным бархатом, заткан и вышит золотом. Над троном герб России, окруженный гербами царств Казанского, Астраханского и Сибирского.
- Предок мой, Грозный, покорил эти царства, - Павел широким движением обвел гербы,; - а я прибавил маленький остров Мальту и белый восьмиконеч
ный этот крестик. Но по значению своему мое приобретение окажется больше всех земель, завоеванных до меня!
Он надулся, как бы желая стать выше ростом, но все еще на целую голову был ниже грузного Палена, которого гордо спросил:
- Сомневаетесь, граф?
- Ваше величество, из вифлеемских яслей засиял некогда свет для всего мира, то же повторится и с указанным вами островом, - почтительно склоняясь, тоном старшего, забавляющего ребенка, сказал Пален. - Отныне белый мальтийский крест с вашим именем в истории неразлучен.
- Самое большое зеркало! - не дослушав, вскричал Павел и захлопал в ладоши, подбегая к простенку между двумя кариатидами, - И оно вылито на моем стекольном заводе.
Прошли галерею, в подражание знаменитой лоджии Рафаэля расписанную по стенам арабесками Пьетро Скотти и великолепными фигурами Виги. Дальше через широкие и высокие двери из зеркальных стекол вошли в галерею Лаокоона. На минуту Павел задержался перед запрокинутой головой страдальца и, тихо вздохнув, вымолвил:
- Какова, однако, сила искусства? Изображено страдание величайшее, а нам на него смотреть - не скорбь, а блаженство. Когда б кто так в живой жизни устроил?
Бренна придворно вытянулся и доложил:
- Осмелюсь указать, что сей Лаокоон скопирован в Риме с антика, высечен из единой глыбы мрамора, без пятен и жилок...
- Я совсем не о том, - прервал его Павел и, захохотав неприятным отрывистым смехом, пробежал дальше, вдруг остановился и сказал тоном приказа Бренне:
- Еще раз осмотреть все места, неблагополучные по Сырости, и представить на рассмотрение мне. Только прошу не повторять заодно с лекарями, - он сердито обвел глазами Александра и Палена, словно они только и делали, что повторяли неприятные ему вещи, - не повторять, что в этом здании большой вред для здоровья. Здесь я родился - в Летнем дворце, здесь я хочу умереть - в Михайловском замке. Однако не сейчас еще...
Павел опять неприятно засмеялся и, обращаясь к Александру, сказал:
- Заинтересован посмотреть: какую это любопытную статую себе выписал из Рима ваш брат Константин?
Александр, сразу съежившись, тихо ответил:
- Я ее не видал еще, ваше величество.
Бренна сделал знак Росси следовать за государем, а сам пошел навстречу появившемуся в глубине апартаментов кастеляну Брызгалову и о чем-то стал с ним говорить.
Павел в комнате цесаревича долго рассматривал прекрасную мраморную копию гермафродита. Он все сильнее краснел, потом сердито зафыркал и закричал:
- Непристойность. Убрать. Разбить молотками...
- Ваше величество, - сказал Росси, - это высокое произведение искусства, а не непристойность, и мысль его философски возвышенна.
Павел подбежал к Росси, бешено глянул в его красивое лицо, но, встретив ясность взгляда, вдруг остыл и спросил больше с любопытством, чем с гневом:
- Крайне заинтригован, сударь, узнать сию возвышенную идею муже-женского кумира.
- Это произведение вдохновлено известным мифом Платона о том, что первоначально человек был и мужчина и женщина в одном образе и едином теле. Будучи рассечены надвое, став раздельными, одинокими, мужское и женское начала жадно ищут утраченное ими восполнение. Чаще всего при встрече они ошибаются, отчего и проистекают все горести и неудачи любви. Но если произойдет великая удачная встреча, она принесет и великое счастье. Эта скульптура - копия из виллы Боргезе. В изящных формах, взятых от обоих полов, она есть попытка восстановления первоначального, в себе самом законченного человека.
- Чудесно! - воскликнул восхищенный Павел. - Гермафродит нашел себе прекрасного адвоката, а мне преподан прекрасный урок. Но почему, сударь мой, некие прочие, - он насмешливо поглядел в сторону Александра, - или молчат, или спешат соглашаться с моим часто неправильным суждением?
И Павел, всем поклонившись, прошел было в свою спальню, но быстро обернулся, как это у него теперь вошло в привычку, и, заметив, что Пален что-то говорил Александру, резко приказал:
- Граф Пален, за мной. Наследнику успеете передать ваши новости.
Пален почтительно склонил голову, чтобы скрыть невольную бледность. У него в кармане, на листке толстой несгибающейся бумаги, были написаны имена заговорщиков. И он только что сказал Александру, что пробил час поставить ему там свое имя - первым.