Михайлов или Михась? (СИ) - Страница 101

* * *

Автотехцентр «Гагарин-Лада» некогда был крупнейшим московским филиалом АвтоВАЗА. Здесь и продавали «жигули», и осуществляли их сервисное обслуживание, производили ремонт. Одним словом, дела шли блестяще. До того дня, когда пропал директор центра. Пропал бесследно. Утром вышел из дома, но до работы так и не добрался. И ни один человек не видел, куда он подевался.

У нового директора «Гагарин-Лада» Виталия Корейши дела не заладились чуть ли ни с первого дня. Сначала невесть куда подевались двести пятьдесят новеньких «жигулей», поступивших с головного предприятия. Затем резко упали продажи автомобилей. Корейша не нашел ничего лучшего, чем продажа акций фирмы. Основным фактическим обладателем акций стал теперь Анатолий Нуреев, хотя юридически акции принадлежали его жене. Вскоре Нуреев сам возглавил фирму.

Когда на АвтоВАЗе в начале двухтысячных начался передел собственности, а по сути – битва за гигант отечественного автопрома, владельцы концерна с удивлением обнаружили, что московский филиал им уже, по сути, не принадлежит. Акциями владели, как уже было сказано, Анатолий Нуреев и его новый компаньон, бывший сотрудник одной из российских спецслужб Юрий Мезенцев. К моменту описываемых событий у Нуреева возникли весьма серьезные проблемы. С одной стороны, он испытывал давление собственников АвтоВАЗа, которые вознамерились любой ценой вернуть такой лакомый кусок, которым некогда был прибыльный столичный филиал, с другой стороны, его подстерегала еще одна

«подводная мина» – жена Анатолия и его компаньон Мезенцев решили объединиться и выдавить Нуреева из «Гагарин-Лада». Нуреев обновил персонал автотехцентра, в первую очередь сменил охрану и личного водителя.

21 июня 2002 года за руль его джипа впервые сел новый водитель Виктор Панов. Он заехал в техцентр, взял «девятку», на ней отправился в Ново-Глаголево, где пересел за руль машины нового шефа, с которым отправился в Москву. Еще одним пассажиром в машине была подруга Нуреева Татьяна. В машине они включили радио. Передавали новости, сообщили и о том, что в области задей-ствована милицейская операция «перехват». Поэтому Панов спокойно остановился, когда у обочины его жезлом тормознул человек, одетый в милицейскую форму. Рядом стояла и машина с поперечной синей полосой и надписью «милиция». Люди в форме заставили Нуреева и Панова пересесть в их машину и уехали. Татьяна одна осталась в джипе. Ее не тронули и даже слова не сказали. С того дня ни Анатолия Нуреева, ни Виктора Панова никто больше не видел. Поначалу поиск вели интенсивно, даже привлекли воинское подразделение – двести солдат несколько суток прочесывали лес, но так никого и не нашли.

А через месяц в доме предпринимателя Сергея Михайлова во время обыска обнаружили часы «Zenitt», паспорт к которым находился в доме Нуреева. Что и говорить, улика серьезнейшая. Во всяком случае, таковой она должна была стать. И наверняка бы стала, если бы во время опознания часов вызванная в прокуратуру Наро– Фоминска Татьяна, та самая женщина, что была с Нуреевым во время его похищения, спокойно не заявила:

– Да, похожие часы у Анатолия были. Но когда мы вместе отдыхали на Кипре, с часами что-то произошло, то ли спешить стали, то ли отставать, и Толя отнес их в ремонтную мастерскую. Мы вместе туда ходили. Ему дали квитанцию, а через пару дней мы уехали, решив, что часы Толя заберет во время следующей поездки на Кипр – он ездил туда довольно часто.

Прокуратура незамедлительно отправила запрос в полицию Кипра, вскоре оттуда прислали и часы «Zenitt», действительно принадлежавшие Анатолию Нурееву, и подлинный паспорт к ним. Понятно, что все, пусть даже и мнимые, подозрения с Сергея Михайлова были сняты.

Когда Сергею сообщили о том, что произошло с часами, он произнес одну-единственную фразу:

– Что могут сделать мне люди, когда со мной Господь?

– А как ты сам думаешь, почему именно тебя они выбрали объектом для этой провокации? Ведь подумать страшно, что могло бы произойти, не сдай тогда Нуреев эти часы в ремонт в присутствии Татьяны. До меня даже доходили слухи, что тебе уже заранее была приготовлена какая-то специальная камера в СИЗО…

– Да, я тоже об этом слышал. Что же касается причин этой провокации, то точного ответа у меня, понятно, нет. Могу лишь предполагать. Незадолго до этого у меня несколько раз брали интервью, в том числе и на телевидении, где я говорил, что демократия в нашей стране еще только совершенствуется и правоохранительная система, мягко говоря, еще очень далека от совершенства. Так что не исключаю, что со мной попросту захотели свести счеты, дабы неповадно было вслух, да еще и на многомиллионную аудиторию, говорить то, о чем другие предпочитают помалкивать или шептаться на собственных кухнях. А тут и случай представился. Фирма «Гагарин-Лада» находится в Солнцеве, Нуреева похитили в Ново-Глаголеве, ну как тут было не воспользоваться такими совпадениями… Помню, в день, когда в женевском Дворце юстиции должны были огласить вердикт присяжных, я утром произнес про себя: «Что могут сделать мне люди, когда со мной Господь?» В трудные моменты жизни я часто повторю это высказывание из Библии. И вот на этот раз вновь Господь отвел от меня беду и ничего не смогли сделать люди, замышлявшие против меня неправое дело.

Глава десятая

СЕРГЕЙ МИХАЙЛОВ СОБСТВЕННОЙ ПЕРСОНОЙ

Во время следствия в Женеве судебный следователь Жорж Зекшен предложил Михайлову сотрудничество. Сугубо юридический термин «сотрудничество» предусматривал в данном случае добровольное согласие Сергея Михайлова признать один из предъявляемых ему пунктов обвинения – не важно даже, какой именно. После этого приговор суда определил бы тот срок наказания, который позволял бы подследственному с учетом нахождения в предварительном заключении выйти на свободу. В тот момент даже адвокаты, понимая, что дело принимает затяжной оборот, склонны были рекомендовать своему подзащитному согласиться на предложение о сотрудничестве. Но Сергей решительно и даже с негодованием отверг этот вариант.

– Я ни в чем не виновен и никаких обвинений признавать не намерен, – заявил Михайлов следователю Зекшену. – С какой стати я должен брать на себя вину за то, чего никогда не совершал?

Отчетливее всех Михайлов понимал, что основной целью швейцарской юстиции является обвинительный приговор суда, но собственноручно способствовать достижению этой грязной цели он не собирался. Конечно, согласись тогда Сергей на сотрудничество со следствием и оговори себя, на свободу бы он вышел намного раньше. Но он предпочел еще долгие месяцы тюремной неволи, дабы сохранить честное имя. Итог известен всему миру – жюри присяжных Михайлова оправдало. Бригада швейцарской полиции KORUS, специально созданная как подразделение по борьбе с русским криминалом, была расформирована сразу после суда. Кам-пиш и Ваннер остались без работы, полностью дискредитировал себя как следователь Зекшен, генеральный прокурор Швейцарской Конфедерации Карла дель Понте вынуждена была сложить свои полномочия и отправиться сначала в Югославию, потом в Аргентину, а позже и в Сирию. После этого многолетнего пути своей малопочтенной ссылки, ее, как крупную юридическую фигуру в самой Швейцарии уже больше не рассматривали. Швейцарские налогоплательщики не забыли, в какую непомерно огромную сумму (по заявлению прокурора Кроше, около тридцати миллионов долларов) обошелся им процесс Михайлова, справедливо обвиняя в этом Карлу дель Понте. И совсем уж грустная участь постигла главного свидетеля обвинения, американского офицера ФБР Роберта Левинсона. Его громкие заявления в женевском суде о создании им в России собственной разведывательной сети, сослужили ему плохую службу. Начальство не простило Левинсону столь не-адекватных высказываний. После ухода из ФБР Левинсон остался не у дел, затем попытался заняться нефтяным бизнесом, что и привело его в Ирак. Там его взяли в заложники местные боевики, потребовали крупную сумму выкупа и даже продемонстрировали в Интернете видеозапись, во время которой плененный, связанный Левинсон стоял на коленях и слезно умолял американское правительство о спасении. То ли запись не дошла до адресатов, то ли они не пожелали участвовать в судьбе опального офицера ФБР – неизвестно. Некоторые информационные источники впоследствии сообщали, что Левинсона в Ираке все-таки казнили. Во всяком случае, из иракского плена Левинсон так и не вернулся, а его жена недавно подала в суд, обвиняя американские власти в равнодушии к судьбе своего мужа.