Мигрант, или Brevi Finietur - Страница 1

Не было ни грохота, ни вспышки. Только что тянулась улица, туманная, влажная; облака чуть разошлись, и в длинной прорехе блестели, ничего не обещая, две-три звезды. Фонари отражались в темных окнах, в стеклах припаркованных машин и в мокром асфальте. Крокодил шагал, не глядя под ноги, из-под его подошв разлетались брызги – не сытые, чавкающие навозом брызги весенней удобренной почвы, но капли городских легкомысленных луж, подернутых радужной бензиновой пленкой.

И вдруг все ушло будто в вату: улица и звезды, фонари и асфальт. Крокодил прошел еще несколько шагов и остановился – справа и слева, откуда ни возьмись, выросли стены. В его легких еще остался мокрый воздух осеннего вечера, а ноздри уже вдыхали другой, суховатый и кондиционированный, начисто лишенный запахов. Над головой вместо фонарей зажглись синеватые лампочки. Крокодил в панике оглянулся – его мокрые отпечатки, числом четыре, ярко выделялись на полу длинного пустого коридора.

Быстро, в поисках выхода, он прошел коридор до конца. Мягко разъехались створки дверей, и голос, искаженный динамиком, произнес буднично и даже устало:

– Андрей Строганов?

– Да, – сказал Крокодил и потряс головой, пытаясь сообразить, что случилось и что теперь делать.

– Поздравляю, ваша заявка удовлетворена. Вы находитесь в Бюро Вселенской миграционной службы. Будьте добры, подойдите к сенсору и приложите ладонь.

Он огляделся. На лаковой стене пятипалый отпечаток вроде тех хулиганских клякс, что во времена его детства портили стены в новостройках. Поколебавшись, приложил к нему руку.

Стена дрогнула и исчезла.

Открылся маленький кабинет. Человечек средних лет, полупрозрачный, сидел у дальней стены – и даже чуть влипнув в нее вместе с креслом. Человечек был виртуальный, голографический. Стена – настоящая, бетон под скупой побелкой.

– Вы удивлены, Андрей Строганов, – сказал человечек очень убежденно.

Крокодилу пришлось согласиться.

– Просмотрите запись, пожалуйста.

Без паузы посреди комнаты – на расстоянии протянутой руки от Крокодила – появилось изображение. Еще один человек. Уж кого-кого, а его Крокодил здесь ждал увидеть меньше всего.

– Привет, – сказал этот новый. – Блин… непривычно вот так обращаться… Слушай, не удивляйся, не злись. Я принял решение эмигрировать с Земли. Повезло, что есть такая возможность… Осталась такая возможность, – он быстро оглянулся на кого-то, стоящего у него за плечом и невидимого Крокодилу. – Можешь поверить – на Земле у тебя будущего нет. Это не эмоциональное решение, не истерическое, это глубоко обдуманное решение… Собственно, твое. Хоть и принятое чуть позже. Тебе все объяснят. Удачи!

Изображение исчезло. Крокодил еще несколько секунд смотрел в пустоту – туда, где только что видел себя, чуть похудевшего, немного нервного, но – себя, в этом не было никаких сомнений.

– Вот ваше заявление, – человечек, влипший в стену, кивнул на конторку в углу комнаты. – Там же договор, подписанный вами и представителями Бюро. Правда, возникла некая тонкость… затруднение, мы обсудим его после того, как вы ознакомитесь с документами.

Крокодил подошел к конторке.

В пластиковой папке лежали аккуратно сложенные листы формата А4. «Я, Строганов Андрей Витальевич, будучи в здравом уме и твердой памяти, заявляю о своем желании навсегда покинуть Землю, третью планету Солнечной системы, переехать на постоянное место жительство в один из миров, пригодных для жизни существа моего вида, чье миграционное законодательство позволяет долгосрочное пребывание существ моего вида…»

Здесь ошибка, подумал Крокодил. Нужно уточнение перед словом «чье», иначе выходит грамматическая белиберда. А лучше вообще переписать всю фразу. А еще – хорошо бы проснуться, с тоской подумал Крокодил.

– Вы не спите и не бредите, – ласково подсказал утонувший в стене голографический человечек. – Решение об эмиграции принято вами спустя два года после того дня, когда вы в реальности были изъяты. Эти два года вашей жизни пошли в уплату за визу, необходимые телепорты, а также оформление сопутствующих документов, медицинский осмотр и моментальное изучение языка. По-видимому, это были не лучшие два года вашей жизни. Когда вам сообщили, что с ними придется расстаться, вы не только не огорчились – обрадовались.

– Я обрадовался? – спросил Крокодил, чтобы хоть что-то сказать. Чтобы этот голографический не подумал, будто он спятил от ужаса.

– Несомненно, – сказал человечек. – Теперь перейдем к делу. Вы выбрали для жительства мир под общим названием Кристалл, но вам не повезло – тамошняя миграционная служба внезапно изменила законодательство. Требования к новоприбывшим резко повысились, и, увы, вы перестали соответствовать этим требованиям.

– Я…

– Интеллектуальный потенциал, соотношение потребляемой и производимой энергии, устойчивость к перегрузкам – по сумме показателей вы оказались под чертой. Впрочем, как любой житель вашего домашнего, э-э, исходного мира. Так что Кристалл для вас теперь закрыт, но это не повод огорчаться – вот, у меня есть для вас на выбор два мира. Их мы тоже с вами первоначально обсуждали. Один – Лимб, технократический мир, традиционно привлекательный для землян. К сожалению, экологический баланс там оставляет желать лучшего. Но у вас ведь нет предрасположенности к легочным заболеваниям?

Голографический человечек повел рукой, и посреди маленького кабинета возникла картинка – пространство серого мегаполиса, рельсы, трубы, огни; Крокодил мигнул. Картинка двоилась у него перед глазами.

– Другой мир – Раа, – человечек снова повел рукой, и урбанистический бред сменился довольно-таки умиротворяющей зеленой полянкой. – Здесь возможности для продвижения поскромнее. Несравнимо, скажем так, меньше возможностей для карьеры человеку вашего склада. Но зато тишина, зелень, исключительно гуманное общество. К сожалению, предложить могу только эти два – остальные вам не подходят либо вы не подходите им.

– Одну минуту, – сказал Крокодил. – Вы сказали, что я был, как вы выразились, «изъят» за два года до того, как подал заявление на эмиграцию?

– Да.

– Но ведь это парадокс! Если я был изъят на два года раньше, значит, ничего не случилось, я не решил с какого-то перепугу покинуть Землю, я не писал заявления, я не мог быть изъят!

– Это парадокс, – подтвердил человечек. – Но только в масштабах локального времени и локального пространства. Вы написали заявление, оно зарегистрировано и сохранилось, как видите, вместе с записью вашего личного послания себе. Затем два года вашей жизни были преобразованы в энергию, и – оп-ля! – за вычетом этих двух лет вы такой же, как были… События на Земле пошли по чуть-чуть другому пути, разумеется, но вы – не слишком значительная фигура в истории, Андрей Строганов. Не думаю, что кто-то заметил ваше исчезновение, кроме близких знакомых.

Близких знакомых…

– У меня сын, – Крокодил охрип.

У него в самом деле был сын Андрей, правда, в последний раз они виделись три месяца назад. Светка увезла его в Англию… или в Германию? Хороший вопрос, он, помнится, давал разрешение на вывоз ребенка…

Или Светка пацана тоже на Марс вывезла?

Кто еще заметит его исчезновение? В редакции погорюют и забудут. Родителей нет давно. Соседи? Друзья?

– Так, – от его способности быстро соображать много сейчас зависело. – Насколько я понял, вы не в состоянии выполнить заранее принятые на себя обязательства? Отправить меня на этот… на Кристалл?

– В нашем договоре, – кротко возразил голографический, – указаны несколько пригодных миров. Несколько, на выбор, – Кристалл, Лимб, Раа. Поверьте, мы бы рады отправить вас на Кристалл, но они изменили условия, даже не поставив нас в известность. Это возмутительно, я согласен.