Мифы воды. От кракена и «Летучего голландца» до реки Стикс и Атлантиды - Страница 43

Однозначного ответа на вопрос, зачем они это делали, не существует. Есть лишь множество версий: чудовища должны были продемонстрировать опасность далеких морей, но вместе с тем они считались частью Божьего замысла, частью вселенной. Они воплощали те или иные легенды, иногда отмечали места, где, предположительно, обитали; еще они просто делали карты красивее и ярче. Они будоражили воображение и заставляли пытливый ум трудиться, осмысливая очередную причудливую загадку.

И они, как ни странно, по-прежнему влекут и прельщают, хотя прогресс изгнал их с карт еще в XVI–XVII веках.

ЛЕГЕНДЫ ОБ ОСТРОВАХ БЛАЖЕННЫХ

С незапамятных времен люди рассказывают легенды о далеких землях, где живут удивительные племена — причем их как раз не всегда можно назвать людьми в полном смысле слова, это могут быть и боги, бессмертные или какие-то другие существа, — и совокупность подобных историй вполне заслуживает называться мифической географией («единственной, без которой человек не может обойтись», как сформулировал Мирча Элиаде в «Очерках сравнительного религиоведения»). Страны, горы, реки, даже целые континенты, довольно слабо связанные с реальным миром и его рельефом, фигурируют в преданиях многих народов и культур. Особое место в этом микрокосме занимают мифические острова, о которых и пойдет речь.

Определенные мифы снискали завидную известность в массовой культуре, в связи с чем имеются мифические острова, о которых знают все или почти все: в первую очередь — Атлантида и Авалон. Но это только два пункта из весьма длинного списка! Если таковой составлять, опираясь на хронологию, то в первой строчке будет совсем другой, куда более древний топоним.

Дильмун

Остров (или страна) Дильмун из шумерских мифов, возможно, самый старый из сохранившихся в мировой памяти образов священного края, расположенного не на небесах или в ином, лучшем мире, а на земле. Впрочем, не только Дильмун, но и все острова, о которых пойдет речь, находятся так далеко и путь к ним столь труден, что простой смертный, как правило, может его осилить лишь теоретически, если на то будет воля высших сил. Как, например, в случае с Дильмуном это удалось царю-праведнику Зиусудре, который «имя жизни сберег, человечества семя спас» во время потопа, за что и был вознагражден.

Энлиль с Зиусудрою ласково заговорили.

Когда жизнь, словно богу, ему присудили,

Жизнь долгую, словно богу, ему изрекли,

Тогда они царя Зиусудру,

Кто имя жизни сберег, человечества семя спас,

Поселили его в стране перехода, в стране Дильмун,

Там, где солнце-Уту восходит…77

В целом Дильмун описан, с одной стороны, как место весьма идиллическое, в котором нет ни болезней, ни старости: страна пресветлая, непорочная, воссиянная, с прекрасными жилищами, крупными финиками и деревьями-великанами, «дом прибрежный, пристань всей страны». С другой стороны, комментаторы уточняют, что изначальное состояние Дильмуна больше напоминает первобытный хаос, в котором явления не существуют (или не осознают своего существования) по той лишь причине, что еще не названы.

На Дильмуне происходит действие мифа об Энки и Нинхурсаг, в котором в результате сложных отношений между богом мудрости и богиней-матерью на свет появляются восемь богов врачевания.

Чаще всего этот мифический край отождествляют с островом Бахрейн.

Райские острова Античности

Термином μακάρων νῆσοι (макарон нэсой), «Блаженные острова», древнегреческие географы обозначали земли к западу от Гибралтарского пролива, и в настоящее время Макаронезией называют пять архипелагов в северной части Атлантики, включая всем известные Канарские острова.

Мифическая составляющая термина намного шире: у древних греков остров где-то далеко на западе считался обителью бессмертных, получивших особое вознаграждение от богов за некие заслуги, и фактически отождествлялся с Элизиумом — частью загробного мира, предназначенной для героев и праведников (в ее честь, кстати говоря, и названы Елисейские Поля в Париже).

Пиндар, например, описывает этот благословенный край так:

Но те, кто трижды

Пребыв на земле и под землей,

Сохранили душу свою чистой от всякой скверны,

Дорогою Зевса шествуют в твердыню Крона.

Остров блаженных

Овевается там веяньями Океана;

Там горят золотые цветы,

Возникая из трав меж сияющими деревьями

Или вспаиваемые потоками.

Там они обвивают руки венками и цепями цветочными…78

А вот что пишет Гесиод о героях четвертого поколения.

Прочих к границам земли перенес громовержец Кронион,

Дав пропитание им и жилища отдельно от смертных.

Сердцем ни дум, ни заботы не зная, они безмятежно

Близ океанских пучин острова населяют блаженных.

Трижды в году хлебодарная почва героям счастливым

Сладостью равные меду плоды в изобилье приносит79.

Надо заметить, уже в период Античности предпринимались попытки соотнести миф и реальную географию. Так, например, Диодор Сицилийский считал, что Острова блаженных — это Лесбос и прочие, соседствующие с ним, ибо:

Материк напротив этих островов в те времена из-за потопа подвергся огромным и страшным бедствиям, поскольку по причине наводнений урожай был уничтожен на много лет, необходимых для жизни средств не было, а в городах свирепствовал мор, вызванный заражением воздуха. Острова же, где дули ветры, приносящие воздух здоровый для их обитателей, а кроме того, не было недостатка в урожаях, достигали все большего благополучия, так что вскоре обитатели их стали чувствовать себя блаженными. Поэтому их и назвали Островами блаженных, а причиной такого названия стало обилие благ80.

Таков один из множества вариантов локализации удивительных островов.

В древности повествования о загадочных, легендарных, поразительных землях были явлением довольно частым. Кроме Островов блаженных, можно вспомнить, например, Огигию — остров нимфы Калипсо, у которой Одиссей провел семь лет в приятной неволе. Контекст позволяет соотнести гомеровскую Огигию с западной частью Средиземного моря, где есть кандидаты на соответствующую роль, однако самое необычное толкование предложил Плутарх в диалоге «О лике, видимом на диске Луны», отождествив остров с Ирландией:

…По Гомеру: «остров некий, Огигия, лежит далеко в море» — в пяти днях от Британии, если плыть на запад; а три других острова, находящихся от нее и друг от друга на равном расстоянии, лежат дальше, приблизительно в сторону летнего заката солнца. На одном из них, по рассказам местных жителей, Зевс заточил Кроноса, а рядом поставил древнейшего Бриарея, который несет стражу, охраняя те острова и море, именуемое морем Кроноса81.

Заметим, что Острова блаженных тоже связаны с Кроном / Кроносом; в этом контексте к ним можно причислить и Огигию.

Известнейший миф об Атлантиде, проистекающий из диалогов Платона «Тимей» и «Критий», хоть и повествует о еще одном острове или континенте, имеет немаловажную особенность (помимо того, что Платон мог его сочинить, а не записать): в отличие от Островов блаженных, Атлантида погибла! Если острова фактически представляют собой рай земной, почти недостижимый, но манящий и в некотором смысле успокаивающий самим фактом своего существования и своей незыблемостью, то Атлантида, наоборот, служит назидательным примером: как минимум она подчеркивает бренность всего сущего и бередит душу историей своего падения «за одни ужасные сутки».