Мифы воды. От кракена и «Летучего голландца» до реки Стикс и Атлантиды - Страница 27
В бретонской легенде о гибели города Кер-Ис у его владыки, короля Градлона Великого, был конь Морварх. Градлон получил этого удивительного скакуна от жены, загадочной «королевы Севера» Малгвен, которую некоторые исследователи мифа называют феей. Морварх был черным, из его ноздрей вырывалось пламя; он мог передвигаться по воде, как будто летал над нею. Однако с Морвархом как мифической или легендарной фигурой есть серьезная проблема: у него отсутствует четкая «родословная», и нельзя исключать, что он представляет собой относительно недавнее добавление, основанное на кельтских преданиях (или, возможно, на образе коня Энбарра, принадлежавшего Мананнану Мак Лиру).
В «Авесте», старейшем памятнике древнеиранской литературы, описана космическая битва между божеством по имени Тиштрия, связанным с дождем и плодородием, и дэвом (демоном) засухи Апаошей. Первый во время этой битвы принял облик белого коня, второй — черного, плешивого, пугающе безобразного.
Глава 6. МОНСТРЫ
ПОРОЖДЕНИЯ ГЛУБИН
Высшие морские боги предпочитают обитать в ином мире, малые — в своих дворцах, расположенных где-то на самой границе реальности. Духи и демоны, как правило, живут бок о бок с людьми, потому-то с этими существами повстречаться проще всего. Еще одна категория сверхъестественных созданий, связанных с водой, включает обитающих в нашем мире (как правило, в отдаленных, труднодоступных уголках, которых в былые эпохи было гораздо больше, чем сейчас), а также за его пределами — и это монстры.
Морское чудовище. Миниатюра из манускрипта Закарии аль-Казвини (1203–1283) «Чудеса сотворенного и диковинки существующего».
Художественный музей Уолтерса, Балтимор
Мифические чудовища весьма разнообразны, среди них попадаются как всем известные, так и совершенно уникальные экземпляры. Однако бо́льшую часть этой пестрой орды все-таки можно разделить на несколько категорий: с одной стороны, конечно, можно учесть конкретное место обитания, и тогда монстры будут морскими, речными и озерными; с другой стороны, если опираться на форму тела и прочие особенности, то речь пойдет о драконах и змеях, гигантских китах и существах размером с остров, кракенах (как же без них!), а также о созданиях, не поддающихся классификации.
УДОЮ ВЫТАЩИТЬ ЛЕВИАФАНА
Неоднократно упомянутая богиня Тиамат, воплощение первобытного хаоса в шумерской мифологии, в эпосе «Энума элиш» поначалу не описана в подробностях — о ней говорится просто как о «женщине». Однако в битве с Мардуком она предстает в явно чудовищном облике («пасть Тиамат раскрыла — поглотить [Мардука] хочет»), а когда бог-победитель разделывает ее труп, создавая небо и землю, уже не остается сомнений в том, что речь не просто о великанше: «Загнул ее хвост, скрутил как веревку». На древних рельефах, посвященных битве Мардука и Тиамат, мы видим змею титанических размеров. Можно сделать вывод, что, по крайней мере, в некоторых случаях Праматерь богов — не человекоподобное существо, а змей или дракон.
Но Тиамат не первый морской змей / дракон, вступивший в поединок с богом-громовержцем; такой древний мотив встречается на Ближнем Востоке достаточно часто, чтобы многие исследователи называли его универсальным и интерпретировали как борьбу порядка и хаоса, показанную через их олицетворения. Существует, в частности, угаритский мифический цикл о боге бури Баале, связанном с плодородием, датируемый 1500–1300 годами до н. э. В цикл входит история о сражении Баала с богом моря Ямом, спутником которого был семиглавый змей Латану. В более ранней версии этого мифа зме́я, с которым приходится вступить в бой Баал-Хададу, называют Темтумом. Есть другие боги и другие змеи, чья вражда также представляет собой выражение упомянутого мифического мотива о борьбе порядка с хаосом, добра со злом, творения с энтропией.
Из той же когорты морских чудовищ и библейский Левиафан, удостоившийся столь подробного описания, что мы можем представить его себе вплоть до последней мелочи, — и картина получается весьма грозная.
Как многочисленны дела Твои, Господи! Все соделал Ты премудро; земля полна произведений Твоих. Это — море великое и пространное: там пресмыкающиеся, которым нет числа, животные малые с большими; там плавают корабли, там этот левиафан, которого Ты сотворил играть в нем.
Псалтирь, 103:24–26
Убийство Левиафана. Гравюра Гюстава Доре.
The Holy Bible: Containing the Old and New Testaments, According to the Authorized Version. With illustrations by Gustave Doré. London, Paris, New York & Melbourne : Cassell and Company, Limited, n.d., [1886]
20 Можешь ли ты удою вытащить левиафана и веревкою схватить за язык его?
21 Вденешь ли кольцо в ноздри его? Проколешь ли иглою челюсть его?
22 Будет ли он много умолять тебя и будет ли говорить с тобою кротко?
23 Сделает ли он договор с тобою и возьмешь ли его навсегда себе в рабы?
24 Станешь ли забавляться им, как птичкою, и свяжешь ли его для девочек твоих?
25 Будут ли продавать его товарищи ловли, разделят ли его между Хананейскими купцами?
26 Можешь ли пронзить кожу его копьем и голову его — рыбачьею острогою?
27 Клади на него руку твою и помни о борьбе: вперед не будешь.
Иов, 40:20–27
1 Надежда тщетна: не упадешь ли от одного взгляда его?
2 Нет столь отважного, который осмелился бы потревожить его; кто же может устоять перед Моим лицем?
3 Кто предварил Меня, чтобы Мне воздавать ему? Под всем небом все Мое.
4 Не умолчу о членах его, о силе и красивой соразмерности их.
5 Кто может открыть верх одежды его, кто подойдет к двойным челюстям его?
6 Кто может отворить двери лица его? Круг зубов его — ужас.
7 Крепкие щиты его — великолепие; они скреплены как бы твердою печатью.
8 Один к другому прикасается близко, так что и воздух не проходит между ними.
9 Один с другим лежат плотно, сцепились и не раздвигаются.
10 От его чихания показывается свет; глаза у него как ресницы зари.
11 Из пасти его выходят пламенники, выскакивают огненные искры.
12 Из ноздрей его выходит дым, как из кипящего горшка или котла.
13 Дыхание его раскаляет угли, и из пасти его выходит пламя.
14 На шее его обитает сила, и перед ним бежит ужас.
15 Мясистые части тела его сплочены между собою твердо, не дрогнут.
16 Сердце его твердо, как камень, и жестко, как нижний жернов.
17 Когда он поднимается, силачи в страхе, совсем теряются от ужаса.
18 Меч, коснувшийся его, не устоит, ни копье, ни дротик, ни латы.
19 Железо он считает за солому, медь — за гнилое дерево.
20 Дочь лука не обратит его в бегство; пращные камни обращаются для него в плеву.
21 Булава считается у него за соломину; свисту дротика он смеется.
22 Под ним острые камни, и он на острых камнях лежит в грязи.
23 Он кипятит пучину, как котел, и море претворяет в кипящую мазь.
24 Оставляет за собою светящуюся стезю; бездна кажется сединою.
25 Нет на земле подобного ему; он сотворен бесстрашным.
26 На все высокое смотрит смело; он царь над всеми сынами гордости.
Иов, 41:1–26
Левиафан не единственное хтоническое морское чудище, которое появляется на страницах Библии. Внимательный читатель заметит, что в первой главе Книги Бытия упоминаются не только «рыбы морские», но и — в синодальном переводе — «рыбы большие». В других переводах они прямо именуются «морскими чудовищами», а в Септуагинте — драконами. В иудаизме они называются танинним: этим словом можно обозначить как существо с удлиненным телом, то есть змея или дракона, так и большую рыбу, то есть кита (в Библии короля Якова интересующие нас существа называются great whales, «великие киты»).