Мифы о Беларуси - Страница 13

«Полученные данные позволили Я. Отрембскому сделать важный вывод о том, что язык ятвягов, как члена балтийской языковой группы, ближе к прусскому, чем к жемойтскому и латышскому. С другой стороны, языку ятвягов свойственны некоторые важные особенности, характерные для славянских языков… По имеющимся данным, лексика ятвяжского языка соприкасается со славянской. Исходя из всего этого, можно считать, что язык ятвягов был переходным между балтийскими и славянскими языками, во всяком случае, он являлся таковым в намного большей степени, чем язык прусский, который, как известно, тоже не чужд особенностей, весьма характерных для славянских языков.

…В. В. Седов — создатель теории субстратного происхождения беларусов, по которой в результате славянизации балтского населения и смешения с ним славян произошло становление беларуского языка и народности. Результатами воздействия балтского субстрата он объясняет истоки особенностей беларуского лингво-этнического сообщества, которое, по его мнению, оформилось в VIII–XII веках, к моменту начала обособления беларусов».

Замечательно! Все это показывает, что ятвяги являются, по научным данным, самым близким славянам народом. Мало того, одну из составных беларусов — западнобалтскую (ятвяжскую и кривичскую) — мы «вычислили». Но кто же был теми загадочными пришлыми «славянами», о которых говорил Седов? Что это за люди?

Подойдем к решению этой загадки математическим путем: вычтем из лингво-этнического содержания предков беларусов ятвяжско-кривичскую западнобалтскую составную — и получим «в осадке» этих мифических «древних славян».

Прежде всего, обратим внимание на то важное обстоятельство, что западнобалтские языки намного сложнее славянских и, кстати, близки к санскриту. Санскритская версия глагола «быть» выглядит следующим образом (в санкрите спряжение проходит без местоимений, что служит важным признаком архаики языка):

(Я) астаями

(Ты) астаяси

(Он) астаяти

(Мы) астаямаг (глухое «г», как в беларуском)

(Вы) астаята

(Они) астаянти

Ляшский (то есть славянский язык Кракова) был уже славянским упрощением, но после слияния языка ляхов с мазурским (западнобалтским) языком появились формы нынешнего польского языка, где спряжение тоже происходит без местоимений (опять-таки, приведем для удобства в скобках русские эквиваленты местоимений):

(Я) естем

(Ты) естеш

(Он) ест

(Мы) естешмы

(Вы) естешче

(Они) сом

А вот спряжение глагола «быть» на русском, сравните сами:

Я ЕСТЬ

Ты ЕСТЬ

Он ЕСТЬ

Мы ЕСТЬ

Вы ЕСТЬ

Они ЕСТЬ

Попробуйте убрать местоимения из этого спряжения, и вы сразу поймете, почему они обязаны присутствовать, а не отсутствовать, как это имеет место в санскрите и польском. Налицо утрата исконных базовых языковых форм.

Сравнение глаголов беларуского языка, их санскритских и русских эквивалентов показывает, что в первых двух (ДРЕВНЕЙШИХ индоевропейских) спряжение, например, глагола «существовать» (быть) происходит без вспомогательного глагола «буду». А в русском языке это невозможно.

Подобные сравнения показывают, что «великий и могучий» русский язык — не просто примитивен, но вообще лишен индоевропейских сложных форм. По сути, в сравнении с беларуским и польским языками, русский язык — АНАЛИТИЧЕСКИЙ, а не синтетический. Он скорее подобен английскому языку, хотя и тому уступает в ряде формообразования.

Почему? Потому что русский язык не имеет западнобалтского субстрата Мазовы (Польши), Ятвы, Кривы и Дреговы (Беларуси).

Итак, что мы получим, если вычтем западнобалтский субстрат из лингво-этнического содержания предков беларусов? Остаются только крайне упрощенные грамматические формы, заимствованные из языка готов. Это в первую очередь топонимы и фамилии на «-ов» и «-ин» (у западных балтов «-ич», у восточных балтов «-ис»). Эти формы именно готские, так как передались от готов и румынам с молдаванами. Кроме того, мы видим пласт сарматской лексики (родственной нынешнему языку Осетии).

Таким образом, методом вычитания определяем, что загадочные «древние пришлые славяне» Седова — это готы и сарматы (аланы). То есть германские и ираноязычные племена индоевропейской группы, которые до нашествия гуннов обитали в степях Дона и на территории нынешней Румынии, вели кочевой образ жизни и активно торговали с Византией. Когда они ушли в Полабье, то создали там феномен варягов именно по причине того, что не были расположены к оседлому земледелию. Фактически варяги продолжали вести образ жизни своих предков готов и аланов, кочуя теперь по рекам и промышляя торговлей, разбоем и наемной военной службой. Хроники Византии показывают, что так называемые «русские варяги» в то время — именно готы.

Я понимаю, что подобное математическое вычитание в этой тематике некорректно, так как западные балты не просто «тоже создатели» славянского койне, но еще и главный субстрат лингво-этнического понятия «славяне». Но в этом ведь и заключается парадокс! Если сегодняшние умники считают ятвягов и других западных балтов «не славянами», то в таком случае у них среди «славян» остаются только готы и сарматы!

Подведем итог. Славянский язык (он же варяжский, он же русинский) — это языковая деградация (упрощение), созданная варягами как койне — упрощенный инструмент для общения между готами, западными балтами и сарматами на торговых варяжских путях. Каждый из трех родителей славянского языка (язык готов, язык западных балтов, язык сарматов) был изначально сложнее продукта смешения. Что не удивляет, так как смешение языков всегда дает в результате более простую форму, чем изначальные «родительские».

При этом смешение трех языков вовсе не родило неких «антропологических» славян. Все три этнические группы остались по генам теми, кем были до этого: готами, западными балтами, сарматами. А при славянизации финно-угров и тюрок те не перестали антропологически являться финно-уграми и тюрками.

И последнее. Какие лингво-этнические черты следует считать «САМЫМИ СЛАВЯНСКИМИ»? Как показано выше, наиболее близки к «славянскому идеалу» ятвяги — предки нынешних западных беларусов. А славянизированные финно-угры и тюрки России, как и болгары Болгарии, наиболее далеки от «славянского идеала».

«Белорусы — лузеры, то есть, говоря по-простому, полные неудачники, потому что отдали свою историю и даже название другому народу». Примерно под таким истерично-надрывным лейтмотивом проходили многие публикации, посвященные 1000-летию первого упоминания названия «Литва» в хрониках. Этот юбилей дал повод кое-кому превратить старый научный спор о наследии Великого княжества Литовского в настоящую вакханалию с битьем себя ушами по щекам и рассказами в стиле «Беларусь — родина слонов».

В чем тут дело? Странноватая с первого взгляда (честно сказать, и со второго, и с третьего тоже) мысль о том, что Беларусь на самом деле Литва, а белорусы — литвины, имеет приверженцев, которые стараются найти своим убеждениям хоть какое-то обоснование. Это течение в истории и политологии принято называть литвинизмом.

…С идеей о том, что наша страна на самом деле — Литва, возникает еще одна проблема: каким же образом она превратилась в Беларусь? Сторонники теории литвинизма находят простое объяснение: это название насадили в XIX веке российские имперские власти, чтобы вытравить память о славном литвинском прошлом. Но ведь дело в том, что «Белую Русь» придумали не российские шовинисты, а немецкие хронисты. По утверждению отечественного исследователя Адама Мальдиса, этот термин (на латыни Ruthenia Alba, Alba Russia) появляется в источниках еще в XIII веке. Причины его возникновения и распространения — предмет давнего и, пожалуй, неразрешимого научного спора.