Мифы классической древности - Страница 123

Когда царь Агамемнон пал от руки супруги, малолетний сын его Орест был спасен от гибели мамкой своей Килиссой: она отослала младенца к дяде его Строфию, в Фокиду. Здесь рос сын Агамемнона и, возмужав, явился мстителем за смерть отца. По повелению дельфийского Аполлона Орест отправился в Аргос вместе со сверстником своим и неразлучным другом Пиладом, сыном Строфия; в убогой одежде странника, чужеземцем вступил он в землю отцов своих. В Аргосе, вблизи царского жилища, находилась могила царя Агамемнона. Раз ранним утром подошли к дворцу два юных путника: то были Орест и Пилад. Орест благоговейно преклонился перед отцовской могилой и, молясь, призывал тень отца себе на помощь, потом срезал с головы прядь волос и положил ее на могильный холм. В это самое время из дворца вышла толпа дев в черных, печальных одеждах; между ними была и Электра, дочь Агамемнона, ничем не отличавшаяся от своих спутниц: в доме матери Электре житье было не лучше, чем последней из рабынь. Чтобы не быть преждевременно узнанными, Орест с Пиладом отдалились в сторону; девы приблизились к могильному кургану и готовились приступить к принесению жертвы. Почти все они были пленные троянки, невольницы Клитемнестры, и ненавидели повелительницу свою как за жестокость и высокомерие ее, так и за смерть доброго царя Агамемнона и вещей дочери Приама. Клитемнестра послала их принести жертву на могиле Агамемнона: всю ночь царицу мучили страшные, зловещие сны; проснувшись, она долго размышляла о том, что значат те сны, и так наконец объяснила себе смысл их: тень убитого супруга гневается на нее и грозит ей близкой карой. И чтобы примириться с гневной тенью, царица послала невольниц принести жертву на могиле убитого царя. В глубокой печали приблизились девы к кургану и, приблизясь, стали бить себя в грудь и раздирали одежды; с жалобными песнями пошли они потом вокруг могилы и обошли ее несколько раз. Убитая скорбью, Электра все это время стояла неподвижно, потом взошла на могильный холм и хотела совершить возлияние, но внезапно остановилась и обратилась к сопутствовавшим ей девам с вопросом: как молиться ей и приносить жертву за мать, не оскорбляя тени отца? Девы отвечали ей, что молиться ей следует не за мать, а за Ореста и за всех ненавидящих злого Эгисфа. Согласилась с ними Электра и, молясь, возгласила: «Вы, владыки подземных обителей, властвующие над тенью отца моего, и ты, земля, священная матерь, — вам возливаю эту жертву! К тебе, о отец, взываю я: сжалься надо мной и Орестом. Взгляни — мать отвергла нас и избрала себе в супруги Эгисфа, твоего убийцу; Орест живет в изгнании, мне же от матери чести не больше, чем последней из невольниц. Сама же она живет в роскоши и безумно расточает то, что собрал ты тяжкими трудами и горькими лишениями. Помоги нам, отец, помоги Оресту возвратиться в родную страну, меня же охрани и соблюди чистой — да не коснется меня порок и беззаконие! Знаю — врагам нашим не пройдут безнаказанно их злодеяния; придет время, и совершится месть над злодеями». Так взывала дочь Агамемнона и сотворила жертвенное возлияние; девы снова запели печальную песнь.

Когда Электра, окончив жертвоприношение, сходила с могильного холма, внезапно увидала она прядь волос. Волосы те походили на ее собственные; очевидно, это волосы Ореста; кто же, кроме него, воздаст честь могиле забытого всеми царя. Но отчего же сам Орест не явится в Аргос и не совершит мести над убийцами отца?

Вопрос этот пробудил в Электре много грустных мыслей; долго стояла она в раздумье и смущении. Тихо подошел к ней тогда Орест и назвал себя по имени. Усомнилась Электра в том, что видит перед собой брата, — и Орест, чтобы убедить сестру, показал ей свою одежду, которую сама она ему сделала. Электра готова была вскрикнуть от радости, но брат остановил ее и учил быть осторожной, дабы враги не проведали до времени о его прибытии.

Подняв руки к небу, сын Агамемнона воззвал к Зевсу и просил у него милости и помощи в предпринятом деле, молил, чтобы не допустил миродержец погибнуть птенцам орла, коварно умерщвленного змеей. Электре и ее спутницам пришлось тут, в свою очередь, останавливать и предостерегать взволнованного юношу; но на предостережения их он отвечал, что уверен в успехе своего дела, ибо предпринято оно по воле и настоянию Аполлона. Страшными муками, безумием, всеми ужасами и всяким злом, какое только может поразить смертного, грозил Аполлон Оресту, если он не исполнит его воли, не отомстит злодеям за смерть отца. Рассказы сестры об умерщвлении отца их, о позорных деяниях матери, о том, как томила и унижала она свою дочь, наполнили Ореста таким гневом, что он готов был тотчас же исполнить священную волю Аполлона, совершить месть над убийцами отца. Еще раз призвал Орест на помощь тень отца и стал совещаться с сестрою о том, как приступить к делу: велено было ему от оракула хитростью погубить врагов — подобно тому, как и сами они хитростью умертвили Агамемнона.

Переговорив с братом, Электра поспешно отправилась внутрь дворца. Немного спустя Орест с Пиладом подошли к воротам и постучались. Привратники донесли царице, что ее спрашивают два странника, желающие сообщить ей какую-то новость. Клитемнестра вышла из дворца и дружески спросила у пришельцев, какая им до нее нужда и что хотят они сообщить ей. Орест отвечал ей: «Я пришел, царица, из Авлиды, что в фокейской земле. На пути повстречался мне незнакомец — имя ему Строфий; узнав, что я буду проходить через Аргос, он просил меня зайти к тебе и сообщить, что Орест, родственник твой, умер. Не знает теперь Строфий, что делать ему с телом вашего родича: предать ли его земле на чужбине, или переслать прах его к вам, в Аргос, — может быть, вы захотите совершить над ним обряд погребения. Вот какую весть принес я тебе, царица». Электра подняла громкие вопли; сама же царица не могла скрыть своей радости при известии о смерти сына. Радушно приняла она пришельцев, приказала ввести их во дворец и тотчас отправила Килиссу, бывшую кормилицу Ореста, к Эгисфу, находившемуся в то время в поле. Горько рыдала Килисса, услыхав о смерти своего питомца, но, послушная воле своей повелительницы, отправилась в путь; когда она проходила мимо толпы троянских дев, они утешали ее, объяснив, что Орест жив и что весть о его смерти — ложная весть. Научили также девы Килиссу, чтоб старалась она привести в Аргос Эгисфа одного, без копьеносцев и телохранителей, сопровождавших тирана повсюду. Так и случилось, как желали троянки: Эгисф, обрадованный вестью о смерти пасынка, воротился в город один, без своей свиты, и поспешно отправился во дворец, желая лично видеть странников, принесших радостную для него весть. Но лишь только вступил он в свое жилище и приблизился к чужеземцам — Орест бросился на него и поразил его мечом. Один из рабов, видевший смерть Эгисфа, в ужасе бросился в покои Клитемнестры и громким голосом звал ее к себе. Бледная и трепещущая от страха, вышла к нему царица. «Мертвецы, — молвил раб, — выходят из могил и умерщвляют живых!» — «Горе мне! — воскликнула Клитемнестра. — Понятна мне загадочная речь твоя: хитростью поймали нас в сети, коварством губят нас, как мы некогда губили других! Неси мне скорей старую секиру мою; посмотрим, кто победит, кто погибнет». Лишь только произнесла Клитемнестра эти слова, к ней подошли Орест с Пиладом, готовые предать ее смерти. «Вот отыскали мы и тебя, — сказал Орест. — С сообщником твоим мы уже покончили». — «Горе мне, бедной! Убит Эгисф, дорогой мой супруг!» — «Горячо, как я вижу, любила ты мужа, не разлучайся же с ним и теперь, вместе низойдете в аид». — «О, сын мой! — взмолилась к мстителю преступная Клитемнестра. — Удержи свою руку, пощади эту грудь — грудь матери, питавшую и лелеявшую тебя в дни твоего младенчества!» И с этими словами она отвела занесенный над нею меч. Орест остановился в раздумье и, смущенный, взглянул на друга. Пилад напомнил ему повеление дельфийского бога. Тут Орест снова исполнился гневом и, невзирая на угрозы и клятвы преступной матери, повлек ее в ту часть дворца, где лежало тело Эгисфа. Здесь пала она под мечом сына.