Мифы и загадки нашей истории - Страница 21

Однако вскоре фирма русского эмигранта стала жертвой беспощадной конкуренции на авиационном рынке США: ее «проглотил» гигант «Локхид», создавший свой транспортный самолет С-130 «Геркулес». Струков, которому шел уже восьмой десяток, объявил о закрытии фирмы и сжег в камине все чертежи и перспективные разработки. Авиатору пришлось вернуться к прежним занятиям – он снова стал проектировать здания. Умер Михаил Михайлович в 1974 году и похоронен на нью-йоркском кладбище в Бронксе.

Если один из самых востребованных транспортников для авиации США создал русский инженер Струков, то в роли проектировщика лучших американских истребителей прославился другой бывший офицер царской армии Александр Картвели, родившийся в Тбилиси. В годы Первой мировой войны он служил в русской армии в чине офицера-артиллериста. С авиацией познакомился только на фронте и так увлекся полетами, что решил посвятить этому делу всю свою жизнь. В 1919 году его направили в Париж для совершенствования летного образования, где он поступил в Высшую авиационную школу. Но из России, где свирепствовал «красный террор», приходили нерадостные вести. Как бывший царский офицер, он стал опасаться за свою жизнь, а когда стало известно, что и в Грузии власть захватили большевики, Картвели решил не возвращаться в СССР.

Получив диплом авиационного инженера, Александр Михайлович поступил на фирму «Сосьете индустриэль». Он принимал участие в создании гоночных самолетов, на одном из которых бы установлен рекорд скорости. Вскоре у Картвели возник замысел строительства гигантского самолета для полетов из Парижа в Нью-Йорк. Денег для этого смелого проекта он во Франции найти не мог, но выручило неожиданное знакомство с американским миллионером и меценатом Ч. Левиным, который загорелся его идеей и предложил Картвели немедленно отправиться в США.

Там, прежде чем начать строительство гиганта, было решено сначала построить его одномоторный прототип под названием «Дядя Сэм», чтобы совершить перелет Нью-Йорк-Москва. Однако проект завершился фиаско. Левин поскупился и поставил на самолет менее мощный, чем требовалось, двигатель. В результате во время первых испытаний «Дядя Сэм» не смог оторваться от земли. Тогда Картвели ушел от Левина и некоторое время проработал на фирме Прокофьева-Северского в роли главного инженера.

В 1939 году, когда Северский был смещен с поста президента фирмы, а сама она была переименована в «Рипаблик», Картвели назначили ее вице-президентом и руководителем конструкторского бюро. Там и был создан мощный штурмовик Второй мировой войны «Рипаблик П-47 тандерболт». До конца войны в США было произведено более 15 тысяч таких самолетов, при этом уровень потерь у них был в США наименьшим, чем у других американских машин. Около 200 «Тандерболтов» истребителей Ф-84 «Тандерджет». Его применяли во время войны в Корее, но когда на северокорейской стороне появились советские МиГ-15, Картвели произвел срочную модернизацию своего самолета, и его скорость возросла до 1150 километров в час. Именно в Корее в воздухе в бой вступили лучшие истребители того времени – советские МиГи и американские самолеты, созданные бывшим царским офицером.

Последним истребителем, созданным Картвели, стал сверхзвуковой Ф-105, который широко применялся американцами во время войны во Вьетнаме, где его сбивали советские ракеты и наши МиГи. Картвели, как авиаконструктор, получил за океаном всеобщее признание, стал членом Национальной аэронавтической ассоциации, получил степень почетного доктора наук. Кроме истребителей, он построил еще самолет-амфибию, четырехмоторный самолет-фоторазведчик с огромной дальностью полета.

Незримые нити истории связывают порой самых разных людей и их вещи. Так удивительным образом соединены церковь преподобного Серафима Саровского на Серафимовском кладбище в Петербурге, Великий князь Михаил Александрович и его дворец на Английской набережной. Их соединяет старинная икона Божьей Матери Казанской, о необыкновенной судьбе которой рассказал в вышедшей недавно книге «Икона великого князя» игумен Митрофан, а в прошлом – офицер советского Военно-морского флота Баданин.

Эта икона хранится в правом пределе церкви у клироса. Отражая колеблющейся свет свечей, из церковного сумрака на нас взирает печальный лик Царицы Небесной, обрамленный старинным серебряным окладом с богатой чеканкой. Под ризой – авторская надпись иконописца: «1888 года, февраля 5 дня написан сей образ». А принадлежала эта икона семье Романовых, а точнее, Великому князю Михаилу Романову, младшему брату Николая II. Дед игумена Митрофана – Степан Пименов, служил на царском флоте, а когда вышел в отставку, был взят на работу во дворец Михаила Александровича. Во время революционной смуты, когда пьяные банды грабили особняки знати, Степан Пименов тайно вынес икону из дворца и спрятал ее у себя дома. Много лет его семья хранила реликвию, рискуя жизнью, – за малейшую связь с царской фамилией в те времена безжалостно расстреливали, а в 1959 году пожертвовала ее храму на Серафимовском кладбище.

Михаил Александрович был младшим сыном в семье Александра III. Дети императора воспитывались в строгости и жили скромно. Спали на простых солдатских койках. Самым роскошным предметом обстановки была усыпанная жемчугом икона Божьей Матери. Утром им подавали овсяную кашу, и чувство голода не покидало их. «Мне фарфора не нужно. Мне нужны нормальные русские дети. Подерутся – пожалуйста. Но доказчику – первый кнут. Это самое первое мое требование», – строго инструктировал воспитателей император.

Образование царские дети получали великолепное, оно велось по специально разработанной программе. Строго соблюдались посты, все каноны религии. Православие было для будущих правителей России «воздухом, которым они дышали». «Наш род относился к идее Царского служения как к священному долгу, от которого ничто, кроме смерти, не могло освободить», – считали Романовы.

Михаил, окончив Михайловское артиллерийское училище, пошел служить в армию, где сразу выделился своими способностями, простотой, обаянием и пользовался всеобщей любовью солдат и офицеров. От отца он унаследовал богатырскую силу, отличался удалью и необыкновенной храбростью. «Я никогда в жизни не встречал человека, подобного ему, настолько неиспорченного и благородного по натуре… Он не хотел признавать, что в мире существует зло и неправда, он считал, что верить нужно всем», – писал о Великом князе современник.

В жизни Михаила Романова была драматическая любовь. Он полюбил Наталью Шереметьевскую, женщину необычайно красоты и обаяния, но которая уже была замужем за поручиком Вульфертом, офицером полка, где он служил. Она ответила князю взаимным чувством. Михаил понимал, что даже в случае развода, их брак не возможен – сын царя мог жениться только на особе монаршей крови. Однако ни князь, ни его избранница не смогли устоять перед охватившим их чувством. Кончилось все тем, что Николай II был вынужден отправить его в Орел, командовать в Черниговским лейб-гвардии Гусарским полком.

Однако скоро стало известно, что у влюбленных будет ребенок. Только тогда император разрешил подать документы на развод, и Наталья Сергеевна стала, наконец, свободной. Мечтая о совместной жизни с любимой, Михаил стал обустраивать свой особняк на Английской набережной, 54, который достался ему в наследство от его дяди. Однако петербургская знать не признавала «незаконную связь» члена царской семьи, про Наталью Сергеевну, получившей титул графини Брасовой, распространяли злые слухи и сплетни, в Петербурге ее никто не принимал.

Обвенчались влюбленные тайно, в Вене. Николай был возмущен и запретил брату возвращаться в Россию, установил над его имуществом опеку. Но вскоре грянула Мировая война. Михаил тут же написал царю: «Меня можно в наказание лишить прав и имущества, связанных с моим рождением, но никто не может лишить меня права пролить кровь за Родину!» Николай разрешил ему вернуться и назначил начальником только что сформированной из воинов Кавказа «Дикой дивизии» и Великий князь вскоре отбыл на фронт.