Мифы и притчи классической древности - Страница 17

При этих словах вскочил Теламон и четыре других героя, все полные жажды борьбы, но Аргос успокоил их и сказал: «Я знаю девушку, которая умеет готовить волшебные зелья. Она – сестра нашей матери. Я пойду к матери и уговорю ее склонить девушку на нашу сторону. Только тогда и возможна будет речь о приключении, на которое выразил свою готовность Ясон». Едва он это сказал, как в воздухе появилось знаменье. Голубь, за которым гнался коршун, сел Ясону на колени, а настигавший его хищник упал на землю за кормою корабля. Тогда-то вспомнил один из героев о предсказании старого Финея, что богиня Венера поможет им вернуться домой. Все согласились с Аргосом, только сын Афарея Идас неохотно поднялся со своего места и сказал: «Что же мы, да простят мне боги, приехали сюда раболепствовать перед женщинами и взывать к Венере вместо того, чтобы обращаться к Марсу? Неужели ж вид коршунов и голубей нас может удержать от борьбы? В таком случае забудьте про войну и ступайте обманывать слабых женщин». Так он сказал, возмущенный, и многие тихо заворчали. Но Ясон решил в пользу Аргоса, корабль был привязан к берегу, и герои стали ждать возвращения своего посла.

У. Блейк. Геката. 1795

Между тем Ээт собрал своих колхидян на совет. Он рассказал им о прибытии чужеземцев, об их желании и о той гибели, которую он им уготовил. После того как быки должны были уничтожить полководца, царь хотел вырвать с корнем целый лес и сжечь на огромном костре всех пришельцев вместе с их кораблем. Также и для внуков, от которых, по его мнению, исходила затея, он придумал страшное наказание.

В это время Аргос пришел к матери и обратился к ней с просьбой, чтобы она убедила сестру Медею помочь героям. Сама Халкиопа сочувствовала чужестранцам, но не решалась идти наперекор разгневанному отцу. Просьба сына пришлась ей по душе, и она обещала свое содействие.

Сама Медея в тяжелом кошмаре металась в своей постели. Ей казалось во сне, что герой уже вступил в бой с быками; но борьбу эту он предпринял не ради золотого руна, а ради того, чтобы увезти ее своей женой на родину. Затем ей представилось, что она сама выдерживает бой с быками и родители отказываются исполнить свое обещание, ввиду того что не ей, а Ясону надлежало запрячь быков. По этому поводу между ее отцом и чужеземцем возгорелся сильный спор, и обе стороны обратились к ней за решением. Она выбрала чужестранца. От сильной досады родители громко закричали, и от этого крика Медея проснулась.

В. Бугро. Рождение Венеры. 1879

Сон побуждал ее пойти к сестре, но стыд долго удерживал в нерешительности у входа. Четыре раза собиралась она войти и четыре раза возвращалась обратно. Наконец, она упала в слезах в своих собственных покоях. В таком состоянии застала ее одна из верных ее служанок и из сострадания к госпоже сообщила об этом сестре Медеи. Халкиопа выслушала служанку в присутствии своих сыновей, с которыми она советовалась, как склонить на свою сторону Медею. Она поспешила в покои сестры и застала ее всю в слезах: «Что с тобой, моя бедняжка? – спросила она с сочувствием в голосе. – Какое горе терзает твою душу? Может быть, небо неожиданно ниспослало на тебя болезнь? Или отец говорил при тебе жестокие слова обо мне и моих детях? О, если бы я была вдали от своего отчего дома, где не знают имени колхидян!»

Д евушка покраснела от вопросов своей сестры, и стыд мешал ей ответить: слова замирали, не успевая сорваться с уст. Наконец, любовь придала ей смелости, и она лукаво сказала: «Халкиопа! Меня пугает судьба твоих сыновей. Отец хочет их убить вместе с чужестранцами; это мне предсказал тяжелый сон – да не дадут ему боги исполниться». Невыразимый ужас овладел сестрою. «За этим я и пришла к тебе, – сказала она, – я заклинаю тебя помочь нам избегнуть козней отца. Если ты откажешься, то я вместе со своими убитыми сыновьями буду прилетать к тебе Фурией из Орка». Она обняла руками ноги Медеи и положила голову на ее колени. Обе сестры горько плакали. Затем Медея сказала: «Зачем ты говоришь, сестра о Фуриях? Клянусь землей и небом, что сделаю все, чтобы спасти твоих сыновей».

Юнона (Гера). Ок. V в. до н. э.

«В таком случае, – продолжала старшая сестра, – ты должна ради моих детей дать и пришельцу средство выйти невредимым из борьбы. Об этом он сам у тебя просит через моего сына Аргоса».

Сердце затрепетало от радости у девушки, когда она услышала эти слова. Ее красивое лицо покраснело, и в глазах у нее на мгновение потемнело. Затем она сказала: «Халкиопа! Пусть мои глаза не увидят света солнца, если ты и твои сыновья не дороже мне всего на свете. Недаром, как рассказывала мне мать, ты вскормила меня грудью наравне со своими детьми. Поэтому я тебя люблю не только как сестра, но и как дочь. Завтра на заре я отправлюсь в храм Гекаты и там возьму для чужеземца волшебное зелье, которым он укротит быков». Халкиопа оставила покои сестры и сообщила сыновьям желанное известие.

Медея. Настенная роспись. I в.

Всю ночь Медея провела в тяжелой душевной борьбе. «Не слишком ли я много обещала? – говорила она себе. – Могу ли я столько сделать для чужеземца, видеть его без свидетелей, коснуться его? А ведь это необходимо должно произойти, если только удастся обман! Да, я хочу его спасти. Пусть он свободно идет, куда хочет. Но в тот день, когда он выйдет победителем из борьбы, я умру. Веревка или яд освободят меня от ненавистной жизни. Но разве меня это спасет? Разве не будут преследовать меня пересуды и кривотолки по всей колхидской стране, что я опозорила родной дом, что я умерла из любви к пришельцу?» С такими мыслями она отправилась за маленьким ящиком, в котором находились целебные и ядовитые лекарства. Она поставила его на колени и уже открыла, чтобы взять оттуда яд. Вдруг все милые заботы жизни живо всплыли в ее уме, все радости, все забавы. Солнце показалось ей краше, чем раньше. Непреодолимый ужас перед смертью охватил ее. Она поставила ящик на пол. Покровительница Ясона Юнона переменила ее мысли. Девушка едва могла дождаться зари, чтобы пойти за обещанным зельем и с ним предстать перед возлюбленным героем.

Едва занялась заря и Аргос еще был на пути к кораблю аргонавтов с радостным известием, как девушка уже вскочила с постели, убрала свои белокурые волосы, свисавшие до тех пор траурными косами, осушила слезы, прогнала грусть с лица и натерлась драгоценным нектаром. Она оделась затем в роскошное платье, застегнутое красиво изогнутыми золотыми булавками, и накинула на светлую голову белое покрывало. Все горести были забыты. Легкою поступью она пробежала по своим покоям, приказав своим молодым служанкам, из которых двенадцать находились в ее покоях, наскоро запрячь мулов в колесницу, чтобы отправиться в храм Гекаты. В то же время Медея вынула из маленького ящика мазь, которую называли прометеевым маслом; кто, помолившись богине подземного мира, натирал свое тело этой мазью, тот оставался невредимым от ударов меча и горячего пламени и в течение целого дня мог победить любого соперника. Мазь была приготовлена из черного сока одного корня, выросшего из крови, которая каплями падала из истерзанной печени сына Титана над степями Кавказа. Медея сама собрала в раковине сок этого дерева, как драгоценное целебное средство.