Мифы и легенды народов мира. Том 6. Северная и Западная Европа - Страница 66

Но как только заговорили они о Боге, вернулась к Персивалю память, глубоко раскаялся он в безрассудной жизни, которую вел все это время, снял с себя доспехи и по воле Божией постучался у дверей своего дяди отшельника, исповедался перед ним, выполнил епитимью, которую тот наложил на него, и сказал, что хочет поехать навестить сестру.

— Никогда уж не увидишь ты ее, — сказал ему дядя, — вот уже более двух лет, как она умерла.

Сильно огорчился Персиваль и заплакал; отшельник же дал ему отпущение всех содеянных им грехов и всего причиненного им зла и не отходил от него целых два дня и две ночи.

Но об этом ничего не говорят труверы, которые воспользовались этой историею для своих стихов, служащих одною лишь пустою забавою. Мы же рассказываем вам все по порядку, так, как Мерлин велел записать это Блезу, своему учителю, на память достойным и почтенным людям.

Итак, Персиваль, покинув своего дядю утром в восьмой день Пятидесятницы, долго ехал лесом и слушал пение птиц; дубовые ветви весело хлестали его по шлему и щиту, и это доставляло ему большое удовольствие. Так ехал он весь день вплоть до девятого часа, и не случилось с ним на пути никакого приключения, пока наконец не заметил он впереди на дороге семь человек.

С пением несли они за спиною щиты и вели на поводу лошадей, за ними следовала целая телега копий. Персиваль нагнал их и спросил, кто они такие и куда везут они все эти доспехи. И они отвечали:

— Мы принадлежим Меллианцу де Лизу и отправляемся на турнир, который готовится в Белом Замке. Дочь владельца Белого Замка — одна из прекраснейших молодых девушек в мире, и все видевшие ее говорят, что если бы собрать вместе всю красоту женщин на свете, то она все–таки не сравнялась бы с ее красотою. И так как она еще и богата, то многие рыцари просили ее руки, но она и слышать не хочет о замужестве. Наконец мать ее объявила о турнире, на котором тот, кто получит первый приз, получит и руку ее дочери, хотя бы был он совсем бедный рыцарь. Между тем знайте, что отец молодой девушки самый состоятельный человек во всей Бретонской земле, за исключением лишь короля Артура.

Тогда спросил их Персиваль, когда должен был бы состояться турнир, и они отвечали:

— Через три дня.

И спросил еще Персиваль, ожидается ли к тому времени большое стечение рыцарей.

— Прекрасный рыцарь, — отвечали ему слуги, — об этом не стоит и спрашивать, потому что о турнире было объявлено при дворе короля Артура и, разумеется, на него съедутся все рыцари Круглого Стола, потому что все они должны были вернуться ко дню Пятидесятницы после бесплодных поисков Грааля. На этом–то празднестве при дворе Артура и было объявлено о турнире, причем сенешаль Кэй стал похваляться, что непременно получит руку молодой девушки благодаря своей ловкости и отваге. Но все рыцари, конечно, сочли это большим безумством.

«Вот если бы до Персиваля дошла весть о турнире, — сказал король, — то весьма возможно, что он взял бы приз, потому что прислал он мне уже около сотни пленников». Очень огорчен был король, что не явился Персиваль ко двору к этому празднику, и уже считал его мертвым.

— Итак, мы рассказали вам все, о чем вы нас спрашивали, — закончили слуги Меллианца, — теперь вы скажите нам, поедете ли вы с нами в Белый Замок или нет.

Персиваль отвечал, что не поедет, и те продолжали:

— По чести, вы правы — будет там довольно народу и без вас, а нам не верится, чтобы вы могли справиться с таким делом.

На том они и расстались. Персиваль поскакал во всю прыть и не останавливался, пока не увидал Белого Замка, владелец которого с шестью слугами сидел на стене над самым мостом и рассматривал всех приезжавших на турнир.

Как только увидал он Персиваля, сейчас же сошел к нему и пригласил его в свой замок, и Персиваль, обрадованный приглашением, проворно соскочил с лошади.

Выбежали слуги и стали помогать ему разоружаться: одни повели его лошадь в конюшню и ходили за ней, как могли лучше, другие понесли в комнату его оружие. Затем они надели на него короткий пурпурный плащ, принадлежавший их господину, и хозяин усадил своего гостя в самой большой парадной зале.

— А жаль, если такой красивый рыцарь не обладает достаточной ловкостью и отвагой, — проговорил владелец замка.

Персиваль тем временем стал расспрашивать, много ли народу собралось в Белом Замке.

— Никто не припомнит еще такого множества рыцарей, как приехало сюда прямо от двора короля Артура: съехались сюда почти все рыцари Круглого Стола, а за ними следовало еще более пяти сотен рыцарей, они везли с собою богатейшее вооружение, которое я когда–либо видал.

Услыхав это, обрадовался Персиваль.

Между тем совсем уже стемнело, и хозяин замка спросил, нельзя ли им поужинать, и слуги отвечали:

— Да, господин, уже время.

Тогда пошел хозяин замка в залу, ведя за руку Персиваля и оказывая ему величайший почет, и приказал готовить столы. Кроме хозяина замка и Персиваля, за столом с ними сидели еще дочь хозяина и его жена. За ужином молодая девушка не раз смотрела на Персиваля, а также и ее мать, и обе они сказали в сердце своем, что никогда еще не видали они такого прекрасного рыцаря.

После ужина хозяин позвал к себе Персиваля и спросил:

— Явитесь ли вы завтра утром на турнир?

И Персиваль отвечал, что он совсем и не думал об этом, что он в первый раз услыхал о турнире только утром от пажей, везших доспехи Меллианца де Лиза.

Тогда хозяин дома сказал:

— Это тот, что принял вызов и явится сюда завтра во время вечерни, — и стал просить Персиваля отправиться вместе с ним на турнир.

— Государь, я охотно пойду из любви к вам, — отвечал Персиваль, — но ни за что не надену завтра оружия.

— Я не стану настаивать, если это вам неугодно.

Тем временем постели были готовы, и слуги увели Персиваля спать.

Видя, что уже рассвело, Персиваль встал. Хозяин дома, как оказалось, тоже встал; пошли они к обедне, а потом вернулись в залу и позавтракали. После завтрака владелец замка спустился во двор и приказал седлать лошадей, а когда лошади были готовы, он пристегнул оружие и вместе с Персивалем поехал в свой укрепленный замок смотреть турнир. Однако, как ни рано выехали они, значки в полях были уже расставлены. Подъехав к замку, увидали они множество великолепных доспехов и оружия, потому что никогда еще во времена короля Артура не собиралось на турнир столько доблестных рыцарей. Меллианц де Лиз выехал уже в поле; на нем было прекрасное вооружение и золотой щит с изображением двух львов. На руке у него был повязан рукав, принадлежавший молодой хозяйке Белого Замка, ибо в те времена рукава шились отдельно и могли привязываться к разным платьям. Меллианц разъезжал по полю на великолепном коне в богатой сбруе, и его сопровождало более пятидесяти рыцарей.

Но вот герольд крикнул: «К шлемам!» — и все пришло в движение. Меллианц де Лиз впереди всех своих спутников поскакал быстрее стрелы, пущенной из лука, потому что он охотно готов был сделать все, что могло быть угодно молодой хозяйке замка. Увидал его Гавейн и стремительно понесся ему навстречу, и, съехавшись, они с такою силою скрестили пики и столкнулись щитами, что пики их переломились; но ни тот ни другой не был выбит из седла. Тем временем съехались и их спутники и тоже столкнулись щитами и шлемами. Так начался этот громадный турнир. Много раз возобновлял битву Меллианц, и много забрал он в плен лошадей и рыцарей и отослал их в город. На стенах же Белого Замка собралось более трехсот дам и молодых девушек, смотревших на рыцарей и указывавших друг другу наиболее отличившихся из них. Лучшие рыцари Круглого Стола — Гавейн, Ланселот и Бедивер — не встретили ни одного рыцаря, которого они не выбили бы из седла. Но и Меллианц со своими спутниками тоже совершали чудеса ловкости и храбрости, так что дамы, смотревшие со стен замка на турнир, не знали, кому отдать предпочтение. Но дочь владельца замка находила, что всех больше отличился Меллианц, хотя ни мать ее, ни другие дамы не могли согласиться с нею. Турнир продолжался весь день, и только ночь разлучила бойцов.