Мифы и легенды народов мира. Том 6. Северная и Западная Европа - Страница 57

— В таком случае отдайте мне голову этого рыцаря! — сказала дама.

— Как? Неужели вы хотите, чтобы я его убил?

— Да, я только о том и прошу вас.

— Не по душе мне такое дело, потому что был он хороший рыцарь.

— Что толку в его искусстве владеть оружием, раз он самый бесчестный из живущих на земле рыцарей и величайший убийца!

— Не верь ей, рыцарь, — вступился тут побежденный, — это самая лживая дама, когда–либо жившая на свете. Не убивай меня по ее просьбе, но дай мне время признать себя побежденным и попросить у тебя пощады!

— Теперь уже поздно, — отвечал ему Тор, занося над ним меч, — я дал слово даме и должен сдержать его.

— Не сжалитесь ли вы над ним, — продолжал, однако же, Тор, обращаясь к даме, — и не позволите ли мне отпустить его живым?

Но дама осталась непреклонна.

— Он у меня на глазах убил моего брата, несмотря на все мои мольбы и слезы! — сказала она.

Убив рыцаря, Тор сказал своему карле:

— Не знаешь ли, где бы мне отдохнуть и перевязать раны? Я совсем ослабел от потери крови!

Услыхала это дама, попросившая у Тора голову рыцаря, и предложила ему отдохнуть в ее замке. Тор согласился, и, когда приехали они в ее замок, их встретили там с великой радостью и почетом.

— Да будет благословен тот час, когда явились вы в нашу страну и убили этого рыцаря, не дававшего никому ни минуты покоя! — говорили все обитатели замка.

Переночевав в замке, поутру пустился Тор в путь и к вечеру благополучно добрался до дворца Артура и застал уже там Гавейна; Пелинора же еще не было. Но его ждали к вечеру.

Король Пелинор, снарядившись, выехал из замка и, проехав селение, очутился в лесу, где встретил возвращавшегося в замок пажа на тощей, замученной лошаденке.

На вопрос Пелинора, не видал ли он рыцаря, похитившего молодую девушку, паж указал ему, в какую сторону повернул этот рыцарь: он встретился пажу по дороге, и дама, которую вез он с собою, была в таком отчаянии, какого никто и никогда еще не видывал. Пелинор поспешно пустился за ними в погоню.

До самых сумерек во весь опор скакал он лесом, пока наконец не попался ему крестьянин с вязанкою дров на спине.

— Послушай–ка, не повстречался ли тебе на пути рыцарь, насильно увозивший с собою даму? — спросил его Пелинор.

— По правде сказать, господин, видел я этого рыцаря и даму, — отвечал крестьянин. — Недалеко отсюда, в лощине, пришлось ему миновать шатер другого рыцаря, который не дал ему продолжать свой путь: похищенная дама оказалась его двоюродною сестрою, он вступился за нее, и завязалась между рыцарями битва. Долго уже бьются они, да, пожалуй, бьются и до сих пор, так что, поспешив, вы, чего доброго, застанете их еще на том же месте.

Обрадовался Пелинор и, пришпорив коня, поскакал к лощине. Рыцари все еще бились перед самым шатром, а похищенная молодая девушка сидела на траве и плакала. Оба рыцаря были равно отважны и искусны, оба получили уже глубокие раны и потеряли много крови, но ни один не мог одолеть другого.

Не обращая внимания на бойцов, подошел король Пелинор к молодой девушке и сказал ей:

— Сударыня, вас насильно увезли из дворца короля Артура, и король послал меня за вами, с тем чтобы я проводил вас назад в его дворец.

С этими словами он протянул ей руку, но к нему подскочили оруженосцы, сидевшие тут же и сторожившие даму.

— Нет, рыцарь, не дадим мы вам так без спросу увести эту даму. Обратитесь к этим рыцарям, доверившим нам ее, и мы передадим ее вам, если они согласятся на то, — говорили они Пелинору.

Не сходя с коня, подъехал Пелинор к рыцарям и сказал им:

— Господа рыцари, постойте минутку, дайте мне поговорить с вами!

Рыцари послушались его.

— Господа, дама эта была похищена во дворце короля Артура, и я явился за нею, чтобы проводить ее туда, откуда была она увезена насильно, — заговорил Пелинор.

Оба рыцаря отвечали ему, что провожать ее ему не дадут.

— По какому же праву хочешь ты удержать ее? — обратился Пелинор к одному из рыцарей.

— Я хочу удержать ее при себе, потому что она моя двоюродная сестра, и я отвезу ее к ее друзьям и родным: они давно уже не видались с нею и очень по ней соскучились.

— А ты по какому праву требуешь ее себе? — спросил Пелинор другого рыцаря.

— Я требую ее, потому что завладел ею благодаря своей ловкости и отваге, так как я похитил ее открыто, на глазах у самого короля Артура и у всех рыцарей Круглого Стола, — отвечал тот.

— Ну, так я скажу вам, что оба вы можете считать себя большими безумцами, коли начали вы битву: ни тот ни другой из вас не получит этой дамы, а вместо того я сам отвезу ее ко двору короля Артура.

— Конечно, если это удастся тебе, — отвечали они, — но этому не бывать: на время мы отложим наш спор и вместе будем биться против тебя одного.

С этими словами они оба стали нападать на сэра Пелинора. Один из рыцарей, налетев на него на всем скаку, убил под ним лошадь, но король успел–таки вовремя соскочить на землю. Рассердился Пелинор, замахнулся мечом и нанес рыцарю такой удар, что тот мертвым покатился на землю. Это был тот самый рыцарь, что похитил молодую девушку. Товарищ его, оставшись один, смутился: он и без того уже выбился из сил во время первой схватки с похитителем, был сильно ранен и не надеялся на свои силы.

— Глупо было с моей стороны затевать с тобою битву, — сказал он королю Пелинору, — знаю я, что явился ты сюда не для того, чтобы обидеть или оскорбить двоюродную мою сестру, но для того, чтобы отомстить похитителю. Я уступаю ее тебе, но прошу обращаться с нею, как подобает обращаться с принцессой, так как она происходит из очень высокого рода. Но она до того любит охоту, что ни за что не хочет жить среди своих друзей и баронов и сердится, как только заговаривают с нею об этом.

— Знай же, — отвечал ему король, — что ни один мужчина, ни одна женщина не обидят ее в моем присутствии. Спасибо тебе, что освободил ты меня от битвы, но сделай милость, дай мне лошадь вместо моего убитого коня!

Рыцарь обещал отдать королю Пелинору прекрасного коня, но упросил переночевать у него в лагере, так как наступала уже ночь.

На другой день рано утром король Пелинор со своею дамою пустился в путь. Долго ехали они путем–дорогою и наконец около полудня попали в глубокое ущелье, ехать которым было очень трудно, так как все оно было завалено мелкими и крупными камнями. Молодая девушка недоглядела за своим конем, он споткнулся о большой камень, а сама она вылетела из седла и, упав, вывихнула себе руку. От боли она лишилась чувств. Пелинор, слыша ее крик, оглянулся, соскочил с коня, отбросил в сторону щит и копье и поспешил к своей даме.

— Как чувствуете вы себя? — спросил он, когда она понемногу пришла в себя.

— Благодарю вас, я очень испугалась и думала, что сломала себе руку. Однако теперь мне несколько лучше, — отвечала она. — Тем не менее пока я не могу продолжать путь — мне надо отдохнуть.

Пелинор, подняв ее на руки, донес ее до дерева и положил в тени на траве.

— Попробуйте уснуть, — сказал он ей, — я думаю, что это принесет вам пользу. — И, нарвав свежей травы, он положил ее девушке в изголовье.

Когда дама заснула, он снял с себя доспехи, разнуздал лошадей, пустил их пастись на сочную траву, а сам лег тут же неподалеку и крепко заснул. Так проспали они оба до глубокой ночи.

С наступлением ночи стало значительно холоднее. Спавшие путники проснулись и с удивлением увидели, что в лесу было уже совсем темно, так что не видно было даже тропинки. Пускаться в путь было невозможно, хотя спутница Пелинора и успела совершенно оправиться от своего падения. В то время как совещались они о том, как им быть, послышался топот лошадей.

— Помолчим, — сказал Пелинор своей даме, — сюда приближаются какие–то люди, послушаем, о чем они говорят.

Едва успел он промолвить эти слова, как совсем около них сошлись два рыцаря: один только ехал в замок Артура, другой возвращался оттуда. Встретившись, рыцари узнали друг друга и остановились поговорить.