Мифы и легенды народов мира. Т. 1. Древняя Греция - Страница 19

Образы олимпийских богов зыбки и неуловимы, как Протей. Они живут вместе со своими почитателями, обогащаясь их фантазией и интеллектом. Живут и умирают, вопреки вере в их бессмертие. Появившийся в I в. н. э. миф о гибели великого Пана поразительным образом донес до нас предчувствие неизбежности крушения Олимпа как средоточия духовных ценностей средиземноморской цивилизации. Олимпийские боги на заре своей истории справились с титанами и гигантами, упрятав их в земные недра; они устояли в соперничестве с богами восточного происхождения, потеснившись и уделив им место на Олимпе. Но в век зарождения христианства им угрожала совершенно иная система отношений человека и бога. Боги Олимпа привыкли властвовать над людьми, вмешиваться в их жизнь и пользоваться их дарами, приносимыми перед храмами и домашними алтарями.

Христианство открыло для себя и для всего человечества новый Олимп не где-то в небесных сферах, а в глубине каждой души, преобразовав ее в огнедышащий вулкан веры. Бога стали носить в себе. Это был один Бог на всех, лишенный олимпийской красоты и разнообразия, умерший на кресте позорной рабской смертью, но возродившийся, сильный человеческими страстями и слабостями. И он, бросив вызов империи и ее бездушным владыкам, объединил смертных в их ненависти ко всему, что было связано с ней, в том числе и к Олимпу, который был забросан комьями грязи, злобы и презрения. И покинули боги Олимп так тихо, что этого никто не заметил. И даже место, где они обитали, было забыто. Храмы обезобразили, превратив в церкви, в ярости разбили великолепные статуи, сбили резцом посвятительные надписи. Если и вспоминали их имена, то только для того, чтобы предать анафеме как демонов. Гибли древние библиотеки – последние прибежища муз. Горели рукописи, погружая обитаемый мир во мрак невежества и нетерпимости, предвещая, что пламя дойдет и до людей.

Но богиня памяти Мнемосина, мать муз, бессмертна, потому что жила она не на Олимпе, а среди людей, и не позволила она забыть Гомера, Гесиода, Эсхила, Пиндара. И настало время, когда из их полуизъеденных мышами манускриптов открылась запретная красота греческих преданий о богах. Ее восприняло общество, официально провозглашенным идеалом которого было страдание, воздержание плоти во имя Духа Святого. Возрожденные в сознании образованных европейцев, олимпийские боги стали духами радости, красоты, полноты чувств. Они были очищены от культа, не имели храмов и жрецов, не требовали материальных жертв, но им воздвигали невидимые храмы, жертвовали лучшие порывы души. Яркостью красок и совершенством форм на картинах художников XV-XVI вв. олимпийские боги открывали новый мир, оказавшийся хорошо забытым античным миром. Так олимпийские боги вернулись в современный мир и продолжают в нем жить, ни в чем не препятствуя людям и обогащая их красотой, доблестью, душевной свободой, любовью к жизни.

С тех пор как люди вообразили, что, кроме духов, живущих по соседству – в очаге, деревьях, реках и могилах предков, над ними властвуют могущественные боги, они стали подыскивать для богов достойное обиталище. Египтяне, населявшие плоскую, как ладонь, долину Нила, так и не нашли для своих богов общего жилища и говорили о месте их обитания очень неопределенно. Жителям горных стран было в этом отношении легче. Они предоставляли богам самую высокую гору. Так поступили древние индийцы, поместившие своих богов на крутохолмую гору Меру, не доступную для смертных даже в мыслях.

Греки отдали своим богам Олимп, названный Гомером «многовершинным». Можно было бы понимать этот эпитет в том смысле, что Олимп мыслился состоящим из двух или нескольких вершин. Но на современной фотографии Олимп производит впечатление нагромождения скал, и, очевидно, такая же картина представала и древним наблюдателям. Возможно, разгадку эпитета «многовершинный» дает наличие в разных частях Балканского полуострова, в Малой Азии и на острове Лесбосе шестнадцати гор, имеющих название Олимп.

Первоначально Олимп (неизвестно какой) занимали змееподобный титан Офион и его супруга океанида Эвринома. Место это полюбилось Крону и Рее, и они его заняли, выдворив Офиона и Эвриному, нашедших убежище в океане. Крона и Рею изгнал с Олимпа Зевс.

Жилось богам беззаботно и весело. Врата Олимпа охраняли девственные богини времени оры. Ни зверь, ни человек не могли туда забрести. Собираясь вместе, боги и богини беспечно пировали, наслаждаясь амброзией, возвращавшей силы и дающей бессмертие. Жажду они утоляли благовонным нектаром. Нектар и амброзию разносил богам и богиням юный красавец Ганимед. Не было на Олимпе недостатка и в развлечениях. Чтобы усладить слух и зрение небожителей, белоногие хариты, богини вечной радости, взявшись за руки, вели хороводы. Иногда за кифару брался сам Аполлон, и ему согласно подпевали все девять муз.

Если надоедали музыка, песни и танцы, можно было с высоты Олимпа взглянуть на землю. Самым увлекательным зрелищем была для богов война, разгоравшаяся то здесь, то там. У обитателей Олимпа были свои любимцы. Одни сочувствовали грекам, другие троянцам. Иногда, видя, что подопечных теснят, то один, то другой бог покидал место наблюдения и, спустившись на землю, вступал в бой. Входя в раж, сражающиеся не видели разницы между смертными и небожителями. И порой приходилось богам пускаться в бегство, зажимая ладонями льющуюся потоками бесцветную благоуханную кровь.

Впоследствии, когда люди античного мира узнали больше о вселенной, под Олимпом они стали понимать не одну гору, а все небо. Считалось, что Олимп охватывает землю, подобно своду, и по нему странствуют Солнце, Луна и Звезды. Когда Солнце находилось в зените, говорили, что оно – на вершине Олимпа. Думали, что вечером, когда оно проходит через западные ворота, Олимп, т. е. небо, закрывается, а утром его открывает богиня зари Эос.

Каждого, кто во времена расцвета греческих городов-государств посещал храм Зевса в Додоне, встречала надпись: «Зевс был, Зевс есть, Зевс будет». Между тем, согласно рассказу Гесиода, Зевс был богом третьего поколения, и до него миром правили другие боги. Но даже если считать предшественников Зевса ненастоящими богами, то и в поколении сыновей Крона Зевс не был первым. Первым был Посейдон, как это явствует из самих мифов и из недавно прочтенных памятников греческой письменности II тыс. до н. э.

Во времена Троянской войны и более ранней войны «Семерых против Фив» главным богом был По-се-да-о, в котором мы без труда узнаем Посейдона ^[78]. Следовательно, не Зевс, а Посейдон был первым небесным супругом Земли и ее владыкой. О связи с Землей свидетельствуют и эпитеты Фитальмий (Производящий), Эпогисей и Гееох (Землеколебатель). И если первый из них практически рано ушел в прошлое, то и в новой ипостаси Посейдона продолжали называть Землеколебателем.

Бог этот почитался предками греков и других индоевропейских народов, когда они жили в степях и море было для них враждебной стихией. От той отдаленной эпохи Посейдон сохранил особую близость к коню, четвероногому другу кочевника. Возможно, Посейдон первоначально мыслился в образе коня, на что указывает и один из его эпитетов – Гипний (Конный). В древнейшем своем облике Посейдон связан с демоном плодородия, которого почитатели как на Балканском полуострове, так и в Малой Азии представляли себе в облике белого коня. Впоследствии, когда он уже стал богом морей, ему приносили в жертву белых коней.

В легенде о преследовании Посейдоном Деметры, морской владыка овладел ею, приняв облик жеребца, когда она, увидев табун лошадей, превратилась в кобылицу. Он считался отцом белого небесного коня Пегаса, унаследовавшего дар высекать из земли источники. Посейдона называли родителем и других фантастических существ, имеющих конский облик, – от пасущихся на лугах кентавров до коня Арейона, рожденного от связи Посейдона с Деметрой.