Мифы и легенды. Книга 3. Последний из рода Бельских - Страница 9

Я немного ускорился, и мой противник ожидаемо ушел в глухую оборону. Теперь он уже не помышлял об атаке. Я начал гонять его по арене, и у него дыхалка начала сдавать. Если сначала он пытался оскорблять меня, то сейчас ему стало не до этого. Я же постарался, чтобы снисходительная ухмылка не сходила с моего лица, что злило противника, но он какими-то усилиями сдерживал свой гнев…

С начала схватки прошло уже двадцать минут, и Щербатов дышал, как загнанный зверь. Похоже, пора заканчивать этот балаган. Я уже был готов перейти в атаку, как вдруг почувствовал лёгкий укол в плечо… Не понял… это ещё что такое?.. В следующий миг я почувствовал, как рука, которой я держал шпагу, немеет. И в этот самый момент мой противник пошел в отчаянную атаку, явно понимая, что со мной происходит. Значит, вот они, подлые приёмчики, о которых предупреждал меня Шуйский. Думаю, что другой противник, сражайся он со Щербатовым, сейчас уже оказался бы на песке. Но я успел перебросить шпагу в левую руку. Надо сказать спасибо моим учителям, точнее, одному из них, который считал, что хороший фехтовальщик должен одинаково уметь фехтовать и правой, и левой рукой. Конечно, левой я дрался гораздо хуже, но для моего противника этого хватило. Он явно не ожидал от меня смены рук, и тем более не ожидал ответного выпада. Уйдя из-под его прямолинейного удара, я, вытянувшись, пронзил ему плечо. Мой противник вскрикнул и, схватившись за него, побледнел и осел на землю. А следом за этим я почувствовал, что у меня уходит из-под ног земля, и на меня обрушилась какая-то давящая темнота, унося с собой сознание.…

Первое, что я увидел, был белый потолок. Я прислушался к себе: вроде ничего особо не болит. Потом аккуратно повернул голову: похоже, лежу в больничной палате. Какие-то приборчики монотонно пикают, переливаясь разными цветами. Рядом с койкой – два стула и небольшая тумбочка.

«Так, попробуем встать…» Принял сидячее положение. Как будто ничего не болит. Что произошло-то? Сдается мне, что мой противник применил какую-то подлую штуку. Помню только, как меня что-то укололо, и я отрубился. Но задеть господина Щербатова я успел. Так, вот вещи висят. Очень кстати, так как, оказалось, под одеялом я оказался абсолютно голым. Через пять минут я восстановил эту несправедливость, встав с кровати, и натянув на себя одежду. Чувствовал я себя вполне сносно, но уйти мне не удалось: едва я направился к двери, как на пороге появилась высокая женщина в белом халате, с коротким ежиком русых волос. Фигурка ничего, да и симпатичная, вроде, но было в ней и что-то неприятное, а что именно, я никак не мог понять.

– Веромир! – улыбнулась она. – Вы уже встали? – подойдя ко мне, она силой усадила меня на стул.

– Как вы себя чувствуете? – спросила она, строго глядя на меня.

– Да всё нормально, – поспешил я успокоить её.

Но это не помогло. Я был всесторонне осмотрен, и только после того, как доктор (которую, как оказалось, звали Марией Павловной) убедилась в моём полном здоровье, она соизволила отпустить меня. Я выяснил, что меня принесли охранники, и что у меня было сильное отравление, но не опасное для жизни. Сейчас яд выведен из организма, и мне ничто не угрожает. И, кстати, получается, в отключке я был всего полчаса.

– Но я бы рекомендовала до вечера полежать в палате… под наблюдением, – тем не менее, добавила она в конце моего обследования.

– Нет, – открестился я, на самом деле чувствуя себя совершенно нормально. – Лучше в своём коттедже отлежусь. А как мой соперник?

– Проникающее ранение в плечо, плюс потерял много крови. Рану зашили, полежит недельку у нас, и выпишем. Ничего страшного.

Я облегченно вздохнул: значит, всё сделал правильно. Не хочу тут никого убивать: хрен знает, какими последствиями это может обернуться!

– Тогда идите, а то там вас целый комитет по встрече дожидается. И да, завтра в 9 утра, перед занятиями вас ждет ректор Академии. Знаете, где его кабинет?

– Нет… – признался я.

– Пятый этаж Главного учебного корпуса. Он полностью административный. 501 кабинет, – пояснила врач.

Распрощавшись с ней, я покинул палату и оказался в широком коридоре. Помимо моей палаты, тут, если судить по количеству дверей, располагалось ещё шесть. На стуле перед одной из дверей сидел представительный мужчина лет сорока пяти, а рядом с ним – симпатичная девушка в джинсовом костюме лет двадцати. И я сразу напрягся: уж больно черты их лиц напоминали черты лица Щербатова. Ну и, конечно, проскочить мимо них не получилось.

Мужчина одарил меня неприязненным и многообещающим взглядом, а девушка, увидев меня, вскочила и преградила мне дорогу.

– Так это ты, сволочь, моего брата искалечил!

Она побагровела от гнева, и её серые глаза чуть ли не искры метали… М-да, девушка действительно разошлась!

– Марина! – одёрнул её мужчина. – Прекрати! Не позорь наше имя!

– Почему я должна прекратить, папа?! Где тут позор?! Этот…

– Девушка… – я прервал тираду этой разъяренной фурии в самом начале. Может, я не знаю этикета и правил поведения аристократов, но это было уже слишком. И вновь эта горячая волна злости. – Во-первых, не надо меня оскорблять, так как вы вряд ли сможете ответить за свои слова.

Вот тут уже начал подниматься мужчина.

– Во-вторых, – продолжил я, сделав вид, что не замечаю его движения, – ваш брат использовал на дуэли подлость, и если бы не чудо, на его месте сейчас бы оказался я. Или вам не знакомо слово «честь»? Это вы должны сейчас извиняться за поведение своего родственника, а не я!

– Да как ты смеешь?! Ты!.. – Девушка аж захлебнулась от негодования.

– Марина… – На этот раз голос мужчины звучал настолько холодно, что девушка дернулась, словно от удара, и, бросив на меня очередной испепеляющий взгляд, полный ненависти и презрения, развернулась и, цокая каблучками, удалилась с гордо поднятой головой.

– Александр Сергеевич Щербатов, к вашим услугам, – представился тем временем мужчина, внимательно изучая меня. Вот у кого взгляд точно был нечитаемым. – Глава рода Щербатовых, отец Ивана и девушки, которая только что убежала. Приношу свои извинения за неё. Молодежь… Также хотел принести извинения за своего сына. Я в курсе того, что произошло, и, честно говоря, сильно удивлён: раньше за Иваном подобного не наблюдалось. И, конечно же, от нас будет соответствующая компенсация. Надеюсь, в дальнейшем подобное не повторится? – Он вопросительно посмотрел на меня.

– Не надо мне никакой компенсации, – немного растерянно сообщил я ему. – Если Иван больше не будет сам провоцировать конфликт, ничего и не будет.

– Я рад, что мы с вами договорились. – По губам мужчины скользнула лёгкая улыбка.

Попрощавшись с ним, я вышел на улицу. Хм-м… ну хоть глава рода понимает, что случилось…

Сама больница, оказавшаяся очень небольшой, располагалась в неприметном здании рядом с Главным учебном корпусом. Встречали меня всё те же сестры Трубецкие, Шуйский и Пожарские. Правда, к своему изумлению я увидел стоявшего чуть в стороне хмурого Орлова.

– А вот и он, герой! – улыбаясь, пафосно продекламировал Шуйский, и все присутствующие сочли своим долгом меня обнять. Ну, скажем, объятия девушек были весьма приятными…

– А он чего здесь делает? – кивнул я в сторону Орлова, который, как только я появился, направился к нам.

– Ну, вот сам сейчас и скажет, – заметила Елена, неприязненно глядя на подошедшего к нам второкурсника.

– Князь, – официально поклонился мне Орлов; вид у него был донельзя серьезный. – Позвольте мне принести искрение извинения. Участвуя в дуэли, я не ожидал такого поведения от вашего соперника. Хочу официально заявить, что к этому я не причастен, и категорически осуждаю подобное.

– Ну и гад этот Щербатов! – безапелляционно заявила Вероника. – Кстати, сам–то он как? А то доктор молчит … и к тебе нас не пустила!

– Нормально он, – хмыкнул я. – Сказали, через пять дней выпишут.