Мифы и легенды Китая - Страница 3

Волосы черные, прямые, жесткие, растительность на лице скудная, бороды редки. Кожа жителей южных районов темнее, чем у северян.

Обьем и вес мозга несколько ниже среднего уровня. В эмоциональном плане китайцы спокойны, трудолюбивы, необычайно выносливы, обходительны и даже церемонны. Им свойственно высокое чувство долга, в то же время они могут быть как робки и боязливы, так и жестоки.

До недавнего времени китайцы были относительно консервативны, склонны к стереотипности мышления, особой приверженности к традициям, порой лишены воображения, апатичны, подозрительны и суеверны.

В результате смешения с другими расами свойства характера китайцев во многом изменились в процессе естественного физического и интеллектуального развития.

Сохранившиеся до наших дней отдельные элементы брачной церемонии указывают, что первоначальная форма брака была заимствована, о том же свидетельствует и «Книга песен». Скорее всего, как устойчивая форма (в отличие от отношений, основанных на покупке рабынь) брак существовал уже в давние исторические времена. Хотя формально в Китае была узаконена его моногамная форма, фактически мужчина помимо жены мог иметь несколько наложниц, их число зависело только от его материальных возможностей. Чем выше был его социальный статус, тем больше наложниц и служанок имелось в доме. Во дворцах правителей и князей проживало до нескольких сотен женщин.

В более ранние времена, да и на протяжении всей истории Китая, встречалась полиандрия (многомужество), которое, правда, не распространялось так же широко, как и многоженство.

Обычно мужчина женился лет в двадцать, девушка выходила замуж в пятнадцать, безбрачие после тридцати для мужчин и для женщин за двадцать официально порицалось.

В провинции Шаньдун жены обычно оказывались старше своих мужей. Браки заключались при содействии свахи, получавшей согласие родителей на обручение, мнение молодых в расчет не принимали. Официальной регистрации брака не существовало.

После заключения договора родители с обеих сторон благословляли новобрачных. Иногда невеста приезжала в дом жениха, где совершались специальные обряды, чтобы получить покровительство семейных духов.

После непродолжительного пребывания в доме жениха они приезжали в дом родителей невесты, где совершались аналогичные обряды. Брак не считался действительным, пока не происходил ответный визит.

Женщина была практически бесправна в обществе, муж же становился полновластным хозяином и за измену мог даже убить жену. Разводы были обычным явлением, причем правым всегда считался муж, который мог отвергнуть жену просто за непослушание или даже за болтовню.

Вдовец не выдерживал сроков траура и практически сразу же снова женился. Если же так поступала вдова, это могли расценить как нарушение верности умершему мужу. Нередко вдова наносила себе увечья или даже совершала самоубийство, избегая повторного брака, – тогда после смерти ей воздавали почести за этот поступок. Ведь женщина продолжала считаться замужем и на этом, и на том свете, поэтому повторный брак воспринимался как нарушение верности. Подобное не относилось к мужчине, который после повторного брака присоединял к своему клану еще одного члена семьи, не нарушая ничьих прав.

Матримониальная система ранних классических времен, о которой мы уже писали, практически не изменилась за длительный период монархии – с 221 года до н. э. по 1912 год. Как и раньше, главным считалось родить мальчика, который унаследовал бы власть и продолжил почитание предков.

Представлялось, что никто не заключал брака по принуждению, но холостяки и старые девы встречались редко. Наложницы подчинялись жене, которая считалась матерью как своих собственных, так и их детей. Однако это вовсе не означало ее главенства: от нее тоже требовалось безусловное послушание; она не могла владеть собственностью, и муж мог принудить ее к чему угодно вплоть до проституции.

Последнее было широко распространено, хотя в брак вступали в достаточно раннем возрасте и мужчина мог иметь наложниц. Фактически же институт наложниц оказывался не чем иным, как узаконенной проституцией.

После установления в 1912 году республики наблюдаются западные тенденции в семейных отношениях китайцев. Сущность семейного контракта осталась практически той же, самые заметные перемены ощущались в проведении брачной церемонии.

Теперь она примерно поровну соединила прежние и новые традиции, например заключались брачные контракты, регулирующие имущественные права сторон при последующем разводе. Изменилось и поведение в семье, причем женское в большей мере, чем мужское. Национальная одежда невесты допускала ношение шляпки европейского фасона. Получив большую свободу, женщины стали выходить за пределы собственного дома, садиться за стол вместе с мужьями, посещать общественные мероприятия, начали одеваться и развлекаться по-европейски.

Отметим одно из совершенно неожиданных последствий освобождения женщин, которое не предвидели и самые дальновидные социологи. Большинство из тех китайцев, которые не возражали против европеизации своего семейного уклада, появляясь вместе с женами в обществе, нередко обнаруживали, что уступают своим общительным и подвижным спутницам, а тем более европейским женщинам.

Женщины из семей, неуклонно следующих заветам предков, выполняющие по-прежнему тяжелую домашнюю работу и совершенно бесправные, как и на протяжении всей истории страны, не могли соперничать с изящными, по-европейски образованными женами своих соседей, и только этих женщин мужья могли выводить в свет, не теряя собственного достоинства. Правда, добавим, что число браков китайских мужчин с европейскими женщинами в процентном отношении оказывалось незначительным.

Власть родителей над детьми была той же, как власть мужчин над женами. Часто случалось детоубийство, обусловленное бедностью: в первую очередь умерщвляли девочек, которые не очень были нужны «в хозяйстве». Это происходило в основном в трех или четырех провинциях, в других же местах это не носило столь массового характера.

Хотя при императоре Цяньлуне (1711—1799) было введено наказание за детоубийство, оно касалось только убийства детей для использования их тел в медицинских целях; таким образом, можно утверждать, что официально детоубийство практически не запрещалось.

В тех случаях, когда жестокое обращение с детьми принимало слишком скандальный характер, местные чиновники выпускали указы, в которых подобные действия порицались.

Совершив покупку или заключив контракт, мужчина мог удочерить или усыновить «приобретение» как члена своего рода со всеми соответствующими правами, независимо от происхождения; равными правами обладали сыновья всех жен и любовниц, независимо от старшинства. Незаконнорожденные получали половину наследованной доли. При жизни родителей или дедов поместья не делили.

Глава семьи считался лишь пожизненным арендатором семейной собственности, наделенным определенными правами. Личные наклонности в расчет не принимались. Имело значение только почитание родителей. Обычно наследника устанавливали устным или письменным распоряжением.

В случае отсутствия отца главным в семье мог стать любой мужчина из этого рода, но чаще всего младший брат. Опекун обладал всей полнотой власти и мог распоряжаться доходами с опекаемого им поместья, но не имел права отчуждать собственность.

В истории есть множество примеров необычайной преданности детей родителям, иной раз она проявлялась в нанесении себе увечий или даже акте самоубийства – так поступали, когда это было условием исцеления родителей от неизлечимых болезней или для спасения их жизни.

Как уже отмечалось, придя с запада, китайцы ограничили свои поселения территорией, где соединяются современные провинции Шаньси, Шэньси и Хэнань. Она простиралась в восточном направлении до берегов залива Хайчжоувань. На территории длиной примерно 1200 километров и шириной 600 километров проживало от одного до двух миллионов человек.