Мифы и легенды Китая - Страница 16

Самым надежным, хотя и не совсем разумным является агностический путь. Получается, что, предоставив неведомое самому себе, можно начать его изучение и постижение его таинственной сути, пытаясь понять уже известные явления, и на это направить наши усилия.

Между монизмом Лао-цзы и позитивизмом Конфуция, с одной стороны, и даосским трансцендентализмом Чжуан-цзы (396—286 гг. до н. э.) – с другой находим несколько предположений в связи «с тайной существования». Коротко они могут быть обозначены как связь китайской созерцательной философии с монизмом.

В философии Мо Ди (475—395 гг. до н. э.), более известного как Мо-цзы или Учитель Мо, соединились элементы гуманистического и утилитаристского подхода.[6]

Как пишет Мо-цзы, изначально было Небо (которое рассматривалось им как антропоморфное Высшее существо), «создавшее солнце, луну и множество звезд». Система внешне близка к христианским представлениям.

Обличительные тенденции конфуцианства ярче всего раскрылись в творчестве Мэн-цзы (372—289 гг. до н. э.). Он первым переработал и развил идеи Конфуция, превратив их в идеологическую систему. Он был страстным обличителем своих противников и даже называл Мо-цзы и его сторонников «необузданными животными», намекая тем самым на их социальное происхождение.

Мэн-цзы считал основой мироздания Небо, ибо создать мир усилиями людей невозможно. При этом он не рассматривал Небо как нечто антропоморфное, а соединял в одно целое сознание, природу и космос. Он не приписывал Небу космогоническую функцию, а лишь считал его носителем Высшей силы. По его мнению, все великие герои являлись «людьми Неба», должны были выполнять его волю и «возложенные на них великие обязанности». Следуя учению великого Конфуция, он предпочитал не затрагивать вопрос о происхождении Вселенной.

Полагают, что живший в V веке до н. э. Лао-цзы, один из самых ярких сторонников даосизма, считал, что получивший имя Мир происходит из неименованного абсолютного целого. Эволюция не происходит путем воплощения индивидуальной воли, а совершается в соответствии с замыслом создателя:

Дыхание, форма и вещь еще не разделились, что и называется Хаосом. Всматривайся – и не увидишь, вслушивайся в него – и не услышишь. Название этому – «Простота».

Простое не имеет ни формы, ни границ. Претерпев превращение, оно стало Единым, а из Единого – Семью, Семь же превратилось в Девять. На этом превращения исчерпываются и снова приходят к Единому. А это Единое есть начало превращений всех форм. Чистое и легкое поднялось вверх и образовало Небо, грязное и тяжелое опустилось вниз и образовало Землю, а дыхание, пронизавшее то и другое, породило человека. Вот так Небеса и Земля заключили в себе семя всего живого, и все сущее обрело жизнь».[7]

Именно Отдельное Неопределенное, которое еще не возникло, способно породить Бесконечное. Вместе Отдельное и Неопределенное не подвластны определению.

Философ Чжуан-цзы (369—286 гг. до н. э.) считается самым блестящим даосистом. В своем сочинении, состоящем из 33 глав, он превратил учение Лао-цзы в законченную философскую систему, которая играла главную роль в период Чжаньго.

Исходя из учения Лао-цзы о том, что Вселенная началась с Безымянного, он допускал существование более абсолютного и Безымянного, чем то состояние мира, что установил Лао-цзы.

Он показал относительность всякого знания: «Чжуан Чжоу, видящий во сне, что он бабочка, не знает, что когда-то был человеком, который мечтал стать бабочкой. Когда он пробуждается, то не знает, что он уже не бабочка, а человек»; но «все связано всеобъемлющим единством дао», и только «странствующий в бесконечности мудрец обретает покой».

И если это дао, о котором так много говорится китайскими философами, существовало до Великого Первичного или Великого Конечного (дай цзи), «то из него происходит таинственное существование Бога. Он-то и создает Небо, а затем и Землю».

Выше мы перечислили различные космогонические системы, созданные китайскими мыслителями. В них наблюдается удивительный сплав дуализма, основанной на единстве инь-ян с монистическими учениями о мире как результате действия Высшего начала.

Продолжают высказываться и другие точки зрения, отрицающие, что Вселенная могла возникнуть тем или иным путем, и все же общая тенденция к ее признанию существует. Можно оспорить тот порядок, в котором я представлял теории. Ведь легенда о Пань-гу относится к IV веку н. э., а дуалистическое учение Чжу Си было известно в XI веке до н. э. Но именно эти теории доминируют в системе взглядов на космогонию.

Используя одинаковую методику во всех главах, обнаруживаем ту же самую причину, которая ограничивала развитие мифологии, – китайская космогония немифологична. Тщательно и последовательно изучавшие материал историки подавляющее влияние конфуцианства, поддерживаемого учением Мэн-цзы, бесспорно объясняют интенсивным развитием рационализма. Именно это привело к быстрому формированию научного мышления, что, в свою очередь, тормозило воображение.

Без соответствующих стимулов трудно изучать загадки Вселенной, поэтому спокойные, усердные ученые и философы, взыскующие истины, смогли победить мифологов.

Дуализм, о котором мы говорили в предыдущей главе, наглядно подтверждается обширным китайским пантеоном. Появление людей объясняется слиянием инь и ян или созидательной деятельностью Пань-гу.

Древний человек воспринимал наличие тела и его тени, предмета и его отражения в воде, сна и бодрствования, сознания и его потери (например, нахождение в обмороке) как подтверждение существования иной жизни, иного мира, параллельного обычной жизни. Там могла находиться и действовать «другая сущность».

«Другая сущность», или душа, могла покидать тело на длительный или короткий промежуток времени во время сна, обморока или смерти, а затем возвращаться по своей воле или принудительно обратно, тогда тело оживало. Если душа не возвращалась, то наступала смерть. Следовательно, душа, которая не возвращалась, или люди, которых не сумели привести в чувство, могли вызывать несчастья и делали это либо сами, либо переселившись в другое тело (человека, животного или даже в неодушевленный предмет). Чтобы этого не произошло, их следовало умилостивлять. Из этих представлений постепенно сложился культ умерших и понятие о бессмертной душе.

В конце концов китайский пантеон оказался таким населенным, что трудно сказать, какому только живому существу или предмету не поклонялись. Это была система не только многобожия, но и полидемонизма. Как в нашем мире существуют добрые и злые люди, так и мир потусторонний населяют боги и демоны.

Все эти персонажи образовывали весьма сложную иерархию. Ее структура напоминала пирамиду общественных отношений, существовавшую в Китае. Древний человек полагал, что потусторонний мир устроен точно так же, как окружающий его мир. Во главе находился владыка Царства тьмы, его окружал пышный двор, состоявший из гражданских, военных и духовных чиновников и подданных. В реальном мире они делились на ученых – чиновников и нетитулованное мелкопоместное дворянство – и земледельцев, ремесленников и торговцев. В Царстве тьмы им соответствовали духи различных рангов. Этот порядок, существовавший в Китае на протяжении нескольких тысячелетий, считался незыблемым и всеобщим.