Мифы и легенды Китая - Страница 15

Соответственно выделяют пять видов злаков: просо, конопля, рис, пшеница, бобы; пять благ: долголетие, богатство, здоровье, добродетель, смерть; пять добродетелей: человеколюбие, справедливость, пристойность, знание обрядов, верность; пять составляющих организма: мускулы, мясо, кости, кожа, волосы; пять частей тела: сердце, печень, желудок, легкие, почки; пять вкусов: кислый, сладкий, горький, острый, соленый; пять металлов: золото, серебро, медь, свинец, железо. Все эти группы отражают представления о мире и о человеке, которые формировались в XI и XII веках.

По мере того как развивалось воображение у людей, философы задались вопросом: действительно ли все в мире создано благодаря взаимодействию двух главных космических сил ян и инь? Однако прошло много времени, прежде чем они смогли перейти от дуалистической концепции мира к монистической. Хотя тенденция к монистическому мышлению отмечается издавна, только во времена династии Сун, помимо ян и инь, появилось представление о дао – первопричине всего сущего, всеобщем законе Вселенной. Его представляли в виде круга, разделенного изогнутой линией на две части – черную (инь) и белую (ян). Они разделены так, что кажется, готовы перейти друг в друга. Белая точка на черной половине и черная точка на белой олицетворяют неизбежное взаимопроникновение двух сил.

В обобщенном виде эта эволюция показана в виде схемы из 64 диаграмм гуа от тяйцзи через ян и инь, 4, 8, 16, 32 диаграммы соответственно. Концепция принадлежит Чжоу Дуньи, философу эпохи Сун (1017—1073 гг. н. э.), известному как Чжоу Цзы, и его ученику Чжу Си (1130—1200 гг. н. э.), известному как Чжу Цзы. Два этих выдающихся философа были еще и известными историками, а также толкователями сочинений Конфуция.

Именно в это время достигло расцвета рационалистическое направление философии, соединившееся с классическим конфуцианством. Тому имеется объяснение. Прежде всего следует отметить доминирование конфуцианства, вобравшего в себя ряд даосских и буддийских представлений.

Можно сказать, что философия эпохи Сун происходит не из «И цзин», а из приложения к нему и является скорее даосской, чем конфуцианской. И в легенде о Пань-гу дается скорее философское объяснение космического миропорядка. Наиболее плодотворные даосские и буддийские представления привели к сохранению конфуцианства, недоверие к чуду обусловило веру в естественную смерть.

Именно тогда мистические заимствованные элементы уступили место тем, которые в оформленном виде и образовали ранний дуализм, позже трансформировав его в монизм. В нем отразились философские суждения от познаваемого до непознаваемого и закончились научным объяснением своего происхождения – не тех перемен, что происходили во Вселенной (об этом у них сложилась вполне определенная точка зрения), а о природе самой Вселенной.

Именно Чжоу Дуньи, которого называли «князем империи Разума», систематизировал философскую концепцию мира, которая и стала основой мышления китайцев. Он не просил своих соплеменников отрекаться от того, чем они владели на протяжении многих веков. Он перевел древние теории из научной сферы в область философии, не только объединив их, но и усилив их значение.

Благодаря его известной схеме космогенеза его трактат приобрел всеобщую известность. Чжоу Цзы показал, что само по себе Великое начало ничего не значит, но оно производит инь и ян, они – пять элементов и так далее, пока не образуются мужская и женские особи (дао), а также другие предметы и существа.

Сочинения Чжу Си, и прежде всего трактат «Высший принцип (ли) и Первичная материя (чжи)», показывают, что его философия носила монистический характер. Вот один из примеров: «В пространстве между Небом и Землей существует и Высший принцип, и частицы. Высший принцип – путь, не имеющий телесной оболочки, а частицы – материал, из которого образуются предметы. Нет первичной материи, которая была бы освобождена от Высшего принципа, и нет высшего принципа отдельного от первичной материи».

В то же время Высший принцип, как объясняет Чжу Си, предшествует форме, в то время как первичная материя следует за формой. Суть в том, что и нематериальный, и материальный принципы являются различными проявлениями одной и той же таинственной силы, из которой вытекают все явления.

В настоящем издании не представляется возможным подробно изложить данную философскую концепцию.

Нам важно лишь обозначить ее суть. Поэтому мы и проследили, как китайский дуализм становится монизмом и как в то время, когда утверждался последний, сохранялся первый. Именно монодуалистическая теория, соединившая самую древнюю и новейшую философию, которую мы находим в современном Китае, составляет основу, на которой базируются рассуждения о происхождении Вселенной и всего сущего.

Одна из наиболее значительных космогонических систем была изложена философом Лао-цзы (Ли Эр) (VI в. до н. э.) в трактате «Дао дэ цзин» («Канон причины и добродетели»), вначале скромно озаглавленном «Лао-цзы», где дается характерная для того времени свободная концепция Вселенной как литературной формы.

Его дао, или «путь», является источником Неба и Земли, «праматерью всего сущего». Этот путь существовал до бога, и он является не чем иным, как метафорическим выражением происхождения всех предметов из первичного ничто, где все явления природы существовали «в безмолвии, тишине и покое».

Следовательно, учение Лао-цзы следует признать в некотором роде монистическим, но вместе с тем и мистическим, даже пантеистическим. Тот путь, по которому можно пройти, не является Вечным путем, то имя, которое может быть ему дано, не является Вечным именем.

Дао «путь» – недоступное познанию и невыразимое в словах – является источником Неба и Земли, в нем воплощено бытие и небытие и разрешаются все противоречия, оно становится «матерью всего сущего»:

Неисчислимое – источник всех вещей и начал всего. Прервемся на этом месте. В общепринятом смысле системы создания мира нет. Непроходимый Путь не ведет никуда по пути космогонии.

Конфуция (551—479 гг. до н. э.) не занимала проблема происхождения мира. Он не размышлял ни над происхождением сущего, ни над проблемой конца света. Конфуция не интересовало происхождение человека, он не заботился о его будущем. Он не занимался ни физикой, ни метафизикой, возможно полагая, что они находятся по другую сторону жизни, поскольку допускал наличие иных существ, которые оказывают определенное влияние на живых, одеваются в особые одежды и посещают священные церемонии. Однако, полагал он, нам не стоит беспокоиться о них, во всяком случае не более, чем о прочих сверхъестественных вещах, физических силах или чудовищах. Как мы можем служить существам, находящимся по ту сторону бытия, если не знаем, как служить людям? Мы ощущаем, что чувствует нечто невидимое и таинственное, но их суть и смысл настолько значительны, что человек не может их постигнуть.