Мифы древней Скандинавии - Страница 14

Множество имен, упоминаемых Снорри, часто в «Младшей Эдде» не связано ни с каким мифологическим сюжетом. Тем не менее они очень важны для людей, рассказывающих мифы: знать имя — значит знать происхождение и назначение явления или божества; поэтому многим мифологическим персонажам приписывается подробная генеалогия, наподобие тех, которые описываются в сагах об исландцах. И наоборот, для богов, творящих мир, дать имена — значит совершить акт творения.

В «Прорицании вёльвы» о начале творения говорится:

Мы уже знаем, что это — не простое исчисление, и Один вопрошал вёльву о тайнах творения не потому, что сам он был малосведущ в этих тайнах: время в скандинавской мифологии было конечно, и каждый день напоминал о грядущем конце мира — о нем и хотел узнать у провидицы бог.

К этим тайнам подбирается и прикидывающийся простецом Гюльви. Он спрашивает о том, почему дева Солнце так быстро мчится в своей колеснице, будто спасается от самой смерти. И тут выясняется, что ее действительно преследуют два чудовищных волка; одного именуют Обман — и он перед гибелью мира настигнет Солнце. Имя другого — Ненавистник, и он в конце времен схватит Месяц. Забегая вперед, ближе к концу света, Гюльви спрашивает, кто породил этих волков. Оказывается, что они — порождения некой, пока неназванной великанши. Злобное племя великанов — ётунов, троллей или турсов — расплодилось на краю света после того, как один из них спасся от потопа — крови Имира, ставшей водами. Они угрожают существованию всего мира.

Мир был сотворен благодаря взаимодействию противоположных стихий — жара и холода, но вместе с гармонией, созданием правильных форм пространства и равномерного течения времени, боги-творцы привнесли в этот мир смерть и разрушение. Ведь мир сотворен из тела убитого великана — злобного, но не совершавшего преступлений первобытного существа. Мир, основанный на крови (пусть она и превратилась в мировой океан), обречен на конечную гибель — ее ждут и страшатся и боги, и люди.

Но Имир не был просто убит — он стал жертвой, которую расчленили по определенным правилам, чтобы из хаоса — нерасчлененного и чудовищного — создать космос. Эта первая жертва, на которой (или из которой) строится весь мир, — широко распространенный мифологический сюжет. Он сохранился и в поэтическом творчестве — в балладах о том, что город или крепость можно построить, только если положить в основу — под фундамент — невинную жертву. В обрядах многих народов мира положено при строительстве приносить специальную жертву — чаще не человека, а животное, или хотя бы пустить первой кошку в новый дом. Представление о том, что, обустраивая землю — свое культурное пространство, — человек совершает насилие над природой, было присуще человечеству с первобытных времен. За это насилие надо было платить выкуп — жертву. Со времен сотворения мира и богам, и людям приходилось приносить жертвы, чтобы их космическое здание оставалось прочным и не рухнуло.

Смысл первой жертвы — Имира — заключался еще и в том, что этот чудовищный великан был все же человекоподобным существом. Созданный из его тела мир был понятен людям. Расчленение его тела было и первым уроком анатомии, причем в буквальном смысле. Для исцеления больных в древности и в Средневековье принято было произносить заговоры, в этих заговорах части тела, плоть и кости больного перечислялись так же, как части тела Имира. Космос — или макрокосм — приравнивался по своему составу к человеку (микрокосму). Такие заговоры содержат древнейшие германские заклинания, относящиеся к Х веку и именуемые Мерзебургскими; сам Один-Водан произносит заговор:

Когда оставленный нами на время Гюльви вежливо подивился тому, какую огромную и искусную работу выполнили боги, он спросил, как была устроена земля. Тогда Высокий ответил: «Она снаружи округлая, а кругом нее лежит глубокий океан. По берегам океана боги отвели земли великанам, а весь мир в глубине суши оградили стеною для защиты от великанов. Для этой стены они взяли веки великана Имира и назвали крепость Мидгард».

Мидгард — «внутреннее огражденное пространство», крепость, построенная в начале времен богами для защиты от великанов, противопоставлен в скандинавских мифах Утгарду — внешнему пространству, расположенному за оградой. Древнескандинавское слово «гард» означало вообще огражденное или освоенное место, в Исландии — хутор; но и легендарный город богов-асов Асгард, который Снорри отождествлял с Троей, также содержал это слово (вообще слово «гард» родственно славянскому слову град, город— вспомним, что скандинавы называли Русь Страной Гардов, Гардарики). За этим огражденным пространством лежит уже враждебный мир хаоса, холода на севере, как в земле великанов Ётунхейме, или непереносимого жара на юге, как в Муспелльсхейме. Мир богов и людей расположен в центре освоенного — устроенного богами — космического пространства. Нам уже знаком такой взгляд на мир — греки и римляне считали свою цивилизацию срединной, лежащей на берегах Средиземного моря; по окраинам жили варвары, к которым относили и германцев, обитающих на берегу океана — там, где сами германцы-скандинавы помещали страну великанов. Этот эгоцентрический взгляд на мир присущ и скандинавской мифологии.

Но вернемся вновь к вопрошающему Гюльви, который переходит от сотворения мира к сотворению человека: «Великое дело совершили боги, сделав землю и небо и укрепив солнце со светилами и разделив сутки на день и ночь. А откуда взялись люди, населяющие землю?» Тогда Высокий продолжил свой рассказ. Три сына Бора — Один, Вили и Ве — шли однажды берегом моря и увидели два дерева. Из этих деревьев они сделали людей. Один дал им жизнь и душу, Вили — разум и движение, Ве — облик, речь, слух и зрение. Боги дали им даже одежду и, конечно, имена: мужчину и женщину назвали Аск — Ясень, и Эмбля — Ива (или Лоза). От них и произошел людской род, который боги поселили в стенах Мидгарда.

Другой — божественный — персонаж задавал сходные вопросы в другом памятнике древнеисландской литературы и получал на них несколько иные ответы: это был Один в Прорицании вёльвы. Провидица также рассказывает, как три благих аса отправились к берегу моря и увидели на берегу «не имевших судьбы» безжизненных Аска и Эмблю. Но спутниками Одина названы боги Хёнир и Лодур, о которых в мифах почти ничего, кроме того, что они приняли участие в сотворении человека, неизвестно. Правда, Хёнир еще однажды упомянут как спутник Одина, но третьим спутником был Локи; думают, что он и скрывался под именем Лодур. Имена Хёнир и Лодур могут означать «Острый» и «Прорастающий»; полагают, что оба имени имеют прямое отношение к древесной сущности первых людей. Один дал людям дыхание, Хёнир — дух, или ум, «заострив его», сделав из «чурбана» разумного человека, Лодур — тепло и румянец. Нас не должна удивлять эта разница в именах — ведь у разных германо-скандинавских племен и народов были разные, хоть и близкие фольклорные традиции. Неудивительно и то, что боги использовали для сотворения человека подручный материал — деревья (почти как в сказке о Буратино), как они использовали другие дары первозданного хаоса для сотворения светил и т. п. Но и в этом сюжете просматривается древний тотемический миф о людях — первопредках племени, — которые стали деревьями.