Миф Линкольна - Страница 19

Возведенные стены имели в основании толщину девять футов, утончаясь к верху до шести футов. Площадь храма под куполом составляла 253 тысячи квадратных футов. Четыре этажа, каждый из которых увенчан золотой статуей ангела Морония, а также изящные шпили стали своего рода визитной карточкой храма.

Сам храм был исполнен символизма.

Три восточные башни олицетворяли Первое Председательство. Двенадцать шпилей, вздымавшихся над башнями, символизировали Двенадцать Апостолов. Башни западной стороны суть действующие епископы и Верховный Совет Церкви. Башни восточной стороны были на шесть футов выше, чтобы подчеркнуть их главенство. Зубчатые – как у замков – стены символизировали отгороженность от остального мира и защиту святых таинств, свершавшихся в этих стенах. Храм как будто заявлял всем своим видом, что никому никогда не разрушить его величественную громаду – в отличие от первых храмов в Миссури и Иллинойсе.

Каждую из центральных башен венчало «око», символизировавшее Всевидящее Око Господне. Земные камни, лунные камни, солнечные камни, облачные камни, звездные камни – все они рассказывали историю Царства Небесного и обещали спасение. Один из первых Старейшин лучше всех выразил их суть, сказав: «Каждый камень – это проповедь».

Роуэн был с ним согласен.

Ветхий Завет учит, что храмы – это дома Божьи. Теперь по всему миру у его Церкви 130 храмов. Этот высится на десяти акрах земли в самом центре Солт-Лейк-Сити. Позади него – Овальная Скиния (Табернакль) с огромным органом, а рядом – старый Зал Собраний. Неподалеку – два современных гостиничных центра. На другой стороне улицы стоит внушительных размеров конференц-центр, способный вместить 20 тысяч человек.

Переступать порог храма могли лишь те верующие, которые удостоились «храмовой рекомендации». Для этого «святой» должен верить в Бога-Отца и Христа как своего личного Спасителя. Он должен поддерживать Церковь, разделять все ее учения, включая закон благочестия, предписывающий отказ от сексуальных отношений вне брака. Должен быть честным, не обижать жену и детей, соблюдать моральную чистоту и платить ежегодно церковную десятину. Он также обязан свято блюсти все обеты и ежедневно и еженощно носить храмовую одежду. Полученная с разрешения епископа и главы епархии, такая рекомендация была действительна в течение двух лет.

Получить «храмовую рекомендацию» мечтали все «святые».

Роуэн удостоился чести войти в храм в девятнадцать лет, будучи юным миссионером. С тех пор получал рекомендацию постоянно. В данный момент он был вторым лицом в церковной иерархии. Через несколько месяцев он, похоже, станет новым Пророком.

– Куда мы идем? – спросил сенатор у Сноу.

Старик еле передвигал ноги, но вошел в двери самостоятельно.

– Ты должен кое-что увидеть.

Поднимаясь по ступенькам церковной иерархии, Роуэн узнавал все больше и больше тайной информации. Церковь всегда состояла из отдельных ячеек, информация передавалась в вертикальном и горизонтальном направлениях на строго конфиденциальной основе. Поэтому вполне естественно, что некоторые сведения были известны лишь главе Церкви.

На лестничной площадке их ждали два молодых храмовых служащих. Обычно внутри служили только старики, но эти двое были исключением из правил.

– Мы будем переодеваться? – спросил он у Пророка.

Как правило, внутри храма можно было находиться лишь в белых одеждах.

– Нет. Здесь лишь я и ты. – Сноу подошел к тем двоим и сказал: – Спасибо за помощь. Боюсь, что мои ноги не позволят мне подняться самостоятельно.

Молодые люди кивнули, с благоговением глядя на Пророка. Никто, кроме Апостолов, не должен видеть, как они оказывают помощь. Сноу сел на их переплетенные руки, и они приподняли с голубого ковра его хрупкое тело. Придерживаясь за отполированные до блеска перила, Роуэн последовал за ними вверх по лестнице.

Они поднялись на третий этаж и вошли в зал собраний.

Белые стены, белый ковер, белый потолок – все здесь служило символом абсолютной чистоты. Под потолком яркие люстры в стиле Викторианской эпохи. Полукругом на ковре расставлены пятнадцать кресел. Двенадцать из них развернуты к южной стене. Напротив – простой стол и ряд из трех кресел. Центральное предназначалось Пророку.

Усадив в него Сноу, оба молодых человека вышли и закрыли за собой дверь.

– Для нас это самое надежное место на всей планете, – произнес Сноу. – Здесь я чувствую себя в полной безопасности.

Долгое время так считал и Роуэн.

– То, о чем мы сейчас будем говорить, должно остаться между нами. Исключение может быть сделано лишь для следующего Пророка. Твой долг – передать ему это знание.

Они еще ни разу не обсуждали кандидатуру возможного преемника.

– Ты считаешь, что выберут меня?

– Так уж у нас заведено. Ты – следующий. Вряд ли Апостолы отойдут от традиции.

Двенадцать кресел, расставленных полукругом, предназначались для Апостолов. Кресло Роуэна было в центре этого полукруга, прямо перед столом, который служил символическим барьером между ним и Пророком. По обе стороны от Пророка обычно садились два советника Первого Председательства. Роуэн уже задумывался о том, кого он выберет себе в помощники, когда придет его время стать новым Пророком.

– Оглядись по сторонам, Таддеус, – сказал Сноу надтреснутым голосом. – За нами наблюдают Пророки. Всем им не терпится увидеть, как ты поведешь себя, когда я кое-что тебе расскажу.

Белые стены украшала череда из шестнадцати портретов в позолоченных рамах. Это были портреты шестнадцати предшественников Сноу.

– Скоро здесь будет висеть и мой портрет, – сказал старик и указал на пустое место среди портретов. – Повесь его там, чтобы я всегда был у тебя перед глазами.

На столе перед Сноу стоял простой деревянный ящик примерно в два фута в длину и фут в ширину. Крышка была закрыта. Роуэн сразу заметил его и смутно понял, почему он находится здесь.

Сноу уловил его интерес.

– Я принес его из закрытого архива, куда имеют доступ только Пророки.

– Но я пока не Пророк.

– Но ты скоро им станешь. И потому тебе полагается кое-что знать. Мне об этом сообщил мой предшественник, когда я, как и ты, был преемником и возглавлял Кворум Двенадцати. Помнишь, что случилось здесь, в храме, в тысяча девятьсот девяносто третьем году? С архивным камнем? История эта стала легендой. Возле юго-восточного угла храма была выкопана яма глубиной десять футов. Сделано это было для того, чтобы найти пустотелый каменный блок. В тысяча восемьсот шестьдесят седьмом году при возведении храма Бригам Янг положил в него книги, брошюры, газеты и коллекцию золотых монет номиналом два с половиной доллара, пять долларов, десять и двадцать долларов. Этакое своеобразное послание из прошлого. Своего рода капсула времени. Камень нашли, но он оказался треснутым, и бо́льшая часть бумаг внутри его сгнила.

Да, чудом сохранились отдельные фрагменты, которые поместили в церковный архив. Часть их время от времени выставлялась в Исторической библиотеке. В 1993 году Роуэн начинал свой третий срок в Сенате и только-только поднялся до ранга Апостола. 13 августа его здесь не было, и он не присутствовал при выемке содержимого «капсулы времени» спустя ровно 136 лет после того, как она была замурована.

– Я там был, – продолжил Сноу. – Из дыры в камне достали несколько ведер бумажной каши, что-то вроде папье-маше. Однако золотые монеты сохранились прекрасно. Они были отчеканены здесь, в Солт-Лейк-Сити. Есть у золота особое свойство – время над ним не властно. Но бумага была безнадежно испорчена. Влага сделала свое дело. – Пророк помолчал, затем заговорил снова: – Меня всегда мучил вопрос, зачем Бригам Янг положил туда золотые монеты. Это казалось мне неуместным. Возможно, это был намек, что есть вещи, неподвластные времени.

– Ты говоришь загадками, Чарльз.

Лишь здесь, в храме, за закрытыми дверями этой комнаты, он мог называть Пророка по имени.

– Бригам Янг был далек от совершенства, – ответил Сноу. – Он нередко заблуждался в своих суждениях. Бригам был человеком, как и все мы. В том, что касается нашего пропавшего золота, он вполне мог допустить прискорбную ошибку. Но в том, что касается Авраама Линкольна, он мог допустить еще большую.