Миф. Греческие мифы в пересказе - Страница 3

Затем навестила дюжину своих прекрасных, сильных детей.

– Убьешь ли ты отца своего Урана и станешь ли править Космосом вместе со мной? – спросила она каждого. – Унаследуешь небо, и все сотворенное будет в наших владениях.

Вероятно, мы представляем себе Гею – Мать-землю – нежной, благой, изобильной и доброй. Что ж, иногда она такая и есть, но не будем забывать: внутри у нее огонь. Временами она бывает жестокой, суровой и устрашающей – похлеще самого бурного моря.

Кстати, о морском царстве: первыми детьми, которых Гея попыталась склонить на свою сторону, оказались Океан и его сестра Тефида[7]. Но у того с Талассой, первичной богиней моря, в самом разгаре был спор за долю в океанах. Все их поколение в то время разогревало мышцы, определяло ведомства и сферы влияния, они цапались между собой, рычали друг на друга и пробовали свои силы и власть, словно щенки в корзине. Океан замыслил сотворить приливы и течения, чтобы неслись великой соленой рекой вокруг всего мира. Тефида собиралась родить Океану ребенка – в ту далекую пору грехом это не считалось, конечно: без кровосмесительных союзов никакого размножения не получилось бы. Тефида забеременела НИЛОМ – рекой и далее родит все прочие реки и по крайней мере три тысячи океанид, или морских нимф, – миловидных божеств, способных перемещаться с одинаковой легкостью и посуху, и по водам морским. У Океана с Тефидой уже имелось две взрослых дочки: КЛИМЕНА, возлюбленная Иапета, и сообразительная и мудрая МЕТИДА, которой в дальнейшем предстоит сыграть очень важную роль[8]. Пара была счастлива и предвкушала жизнь на океанской волне, и потому ни Океан, ни Тефида не сочли нужным помогать в убийстве собственного отца Урана.

Следом Гея посетила Мнемосину – та изо всех сил старалась остаться невыговариваемой. Казалась она очень поверхностным, глупым и дремучим существом, ничего не знавшим, а понимавшим еще меньше. Но как бы не так: каждый день она становилась все смышленее и смышленее, все осведомленнее и способнее. Ее имя означает «память» (откуда происходит и знакомая нам «мнемоника»). Когда же к ней заявилась Гея, мир и Космос были еще совсем юными и Мнемосине не выдалось случая набраться знаний или сноровки. С годами ее беспредельная способность накапливать данные и чувственный опыт сделает ее мудрее едва ли не всех на свете. Придет время, и она родит девять дочек – МУЗ, с которыми мы еще познакомимся.

– Ты хочешь, чтобы я помогла тебе убить Урана? Так наверняка же Отец-небо бессмертен?

– Хотя бы сбросить с престола или вывести из строя… он большего не заслуживает.

– Не помогу.

– Почему?

– Тому есть причина, и когда я ее узнаю – вспомню и не забуду тебе сообщить.

Раздосадованная Гея двинулась дальше – к Тейе. Тейя тоже состояла в паре с близким родственником – своим братом Гиперионом. Позднее она родит ГЕЛИОСА – Солнце, СЕЛЕНУ – Луну, а также ЭОС – рассветную зарю; у нее полон рот родительских забот, а потому и эта пара особого интереса к затее Геи по устранению Урана не проявила.

Отчаявшись из-за отказа отпрысков, вялых и скучных, стремиться к божественному уделу, какой она для них мыслила, – не говоря уже об отвращении к тому, какими залюбленными и одомашненными они ей показались, – Гея попытала судьбу с Фебой, вероятно, самой умной и прозорливой из всей дюжины. С младых ногтей сиятельная Феба проявляла дар предвидения.

– Ой нет, Мать-земля, – сказала она, выслушав Гею. – В этом замысле я никакого участия не приму. Предвижу одно лишь недоброе от него. Кроме того, я беременна…

– Да чтоб тебя! – рявкнула Гея. – От кого? От Коя небось.

И не ошиблась: брат Фебы Кой и был ее супругом. Еще более разъяренная Гея ринулась прочь, к оставшимся отпрыскам. Ну хоть у кого-то же кишка не тонка ввязаться в борьбу?

Заглянула к Фемиде, которую позднее станут повсеместно считать воплощением справедливости и мудрого совета[9], и та мудро посоветовала матери выбросить из головы неправедную мысль о свержении Урана. Гея внимательно выслушала мудрый совет и – как все мы, хоть смертные, хоть нет, – отмахнулась от него, решив испытать отвагу своего сына Крия, состоявшего в союзе с дочерью Геи от Понта – ЭВРИБИЕЙ.

– Убить отца? – Крий уставился на мать в недоумении. – Н-но как… В смысле… за что? В смысле… ой.

– А нам-то что с этого, мама? – спросила Эврибия, известная как «сердце – камень».

– Ой, да весь мир и все, что в нем есть, – сказала Гея. – И делить это все с тобой?

– Делить это все со мной.

– Нет! – сказал Крий. – Уходи, мама.

– Тут есть о чем подумать, – сказала Эврибия.

– Слишком опасно, – сказал Крий. – Запрещаю.

Гея ощерилась – и ушла к своему сыну Иапету.

– Иапет, милый ребенок. Сокруши чудовище Урана и правь со мной!

Голос подала океанида Климена, родившая Иапету двоих сыновей и беременная третьим.

– Что это за мать такая, если предлагает подобное? Сыну убить собственного отца – страшнейшее преступление. Весь Космос на уши встанет.

– Не могу не согласиться, мам, – сказал Иапет.

– Будь проклят и ты, и дети твои! – рявкнула Гея.

Материнское проклятие – жуткая штука. Мы еще убедимся, как досталось на орехи детям Иапета и Климены – АТЛАНТУ, ЭПИМЕТЕЮ и ПРОМЕТЕЮ.

Рея, одиннадцатый ребенок, с кем Гея переговорила, ответила, что сама не станет лезть, однако – вскинув руки навстречу зверскому шквалу материнских оскорблений – предположила, что брату Кроносу, последнему из сильных красивых детишек, затея избавиться от папаши может и понравиться. Она, Рея, много раз слышала, как Кронос клянет Урана и его власть.

– Неужели? – вскричала Гея. – Правда? И где же он? – Наверное, мыкается по пещерам Тартара. Они с Тартаром очень ладят. Оба сумрачные. Унылые. Угрюмые. Устрашающие. Жестокие.

– О боже, только не говори, что влюблена в Кроноса… – Замолви за меня словечко, мамуль, а? Он такой мечтательный. Ах эти черные пылкие очи. Грозовые брови. Долгие молчания.

Гея всегда считала, что долгие молчания ее младшенького – признак неразвитого интеллекта, не более, однако благоразумно воздержалась от комментариев. Уверив Рею, что, конечно же, она от души порекомендует ее Кроносу, Гея устремилась вниз, вниз, вниз, в пещеры Тартара.

Если уронить бронзовую наковальню с небес, до земли она будет лететь девять дней. Если бросить ту же наковальню с земли, Тартара она достигнет за те же девять дней. Иными словами, земля находится на полпути между небом и Тартаром. Или, скажем так, от Тартара до земли столько же, сколько от земли до неба. Короче, очень глубоко это место, пропасть, однако оно не просто какое-то место. Не забывайте, что Тартар – тоже первичная сущность, возникшая из Хаоса одновременно с Геей. И потому, когда та явилась к нему, они встретились как родственники.

– Гея, ты растолстела.

– Ты выглядишь ужасно, Тартар.

– Какого ада тебе тут надо?

– Заткнись ненадолго – и я тебе расскажу…

Подобные колкости не помешают им позднее совокупиться и родить ТИФОНА – жутчайшее и убийственнейшее из всех чудищ[10]. Но сейчас Гея не в настроении ни для любовных утех, ни для обмена оскорблениями.

– Слушай-ка. Сынок мой Кронос не тут ли?

Брат обреченно вздохнул.

– Почти наверняка. Велела б ты ему оставить меня в покое. Весь день только и делает, что таращится на меня этими своими воловьими глазами, раззявивши рот. Кажется, у него ко мне некая мужская влюбленность. Прически носит как у меня да подпирает собой деревья и валуны, весь несчастный, неприкаянный и непонятый. Словно ждет, чтобы с него картину писали или вроде того. Когда не пялится на меня – вперяется вон в тот лавовый колодец. Там он сейчас и есть, смотри. Вложи ему ума, будь любезна.

Гея направилась к сыну.

Вообще-то Кронос (или крон, как он иногда представлялся) не был таким уж страдающим и уязвимым эмо-юношей, каким мы могли бы его себе вообразить со слов Реи и Тартара: Кронос – сильнейший в своем и без того невообразимо сильном племени. Сумрачно красив он был, это уж точно, и угрюм, да. Окажись у него примеры для подражания, в самом погруженном в себя состоянии он, вероятно, отождествлялся бы с Гамлетом, а в самом необузданно мрачном – с Жаком[11]. Константин из «Чайки» с намеком на Моррисси[12]. Было в нем, впрочем, и кое-что от Макбета – и ой как немало от Ганнибала Лектера, в чем нам еще предстоит убедиться.