Мичуринский проспект (СИ) - Страница 35

-- Все мужики козлы! -- написала она мне ранним утром.

-- Почему? -- спросил я.

Хоть мне и было все равно. Мне вообще на все уже было наплевать. И давно. Но это очередное похмелье стало очередной каплей, вызвавшей очередной психоз. Мне казалось что я вовлечен во все события происходящие вокруг. Когда я включал новости, и видел взрывы, мне казалось, что это я в них виноват. Когда я выходил на улицу и смотрел в ясное небо, то мне думалось, что я индиго, что я растворен в этом небе, что меня как такого нет, а есть огромный мир и я в каждом его уголке.

На протяжении месяца меня просто глючило. Я редко выходил из комнаты и вставал с дивана. Лилу мне иногда писала и я ей вяло отвечал. Но все проходит, даже приступы душевной болезни. Все возвращается на круги своя.

Я вернулся в Академию, я продолжал ходить на пары. Я больше не чувствовал себя изгоем. Все относились ко мне нормально. Не знаю, почему это произошло, то ли потому что я напал на них в карауле. То ли потому что у меня и правда выходило порой смешно шутить, а может потому, что я был замечательным собутыльником.

И, конечно, меня снова позвали на вечеринку. А я, в свою очередь, позвал Лилу. Мы собрались большой и веселой компанией, поймали тачку и двинули в клуб. Я вез с собой таблетки, мне хотелось угостить Лилу. Мало ли. Может быть в этот раз удастся.

Клуб как обычно встретил рассадой наркоманов различной степени трезвости. Из этой разноцветной и потной толпы выделялись две девчонки, они шли, держась за стену и одна из них, выкатив глаза с расширенными до неприличия зрачками причитала:

-- Бля, стены колючие!

Таблетки я, как обычно пронес в носке. Это стало доброй традицией. Странное дело, мне удалось пройти целых два милицейских заграждения. Лилу все не подходила. Я двинулся на танцпол и закинулся таблеткой.

Таблетка не работала.

А может быт мне просто наскучили вечеринки. Уже нельзя было добиться того благостного эффекта, мощного прихода, которые разносится по всему телу и тащит тебя биться в конвульсиях под жесткий бит.

Я слегка покачивался и смотрел на людей вокруг. И вдруг я увидел Аню. Мне казалось, что я видел её еще у входа. Когда она сдавала куртку. Мы даже пересеклись с ней взглядами. После всех моих галлюцинаций, я свыкся с мыслью, что порой я вижу то, чего нет на самом деле, то что я хочу увидеть, или то, чем хочет измучить меня мое больное сознание. Но, увидев её во второй раз я понял, что это реальность. Злая шутка. Аня была с парнем.

Я увидел их в толпе, и протиснулся к ним. Парень стоял, держал на руках кофту, а Аня танцевала рядом. Я подошел к ней и спросил:

-- Сигареты не будет?

-- Держи, -- она протянула мне пачку, -- подняв на меня свои холодные голубые глаза. В ней была вся та же усталость, только теперь к ней прибавилось безразличие, которого раньше я в ней не замечал.

-- Этот с тобой? -- показал я на парня.

-- Ага. Нашел себе новую любовь? -- спросила она.

-- Да. Вон она.

Мне повезло, Лилу стояла у барной стойки и мне даже не пришлось врать. Я засмеялся и двинулся к ней.

-- Пить будешь? -- спросил я у нее.

-- Можно. Возьми мне виски с колой.

-- Ок.

У бара, как обычно на таких мероприятиях, толпился народ. Я стоял в очереди и думал о том, как мы расстались с Аней. Да мы даже не расстались с ней, она просто перестала брать трубку. А я сошел с ума. То ли от любви, то ли от дури.

Через двадцать минут ожидания я, наконец, забрал два стакана и направился к Лилу. Та стояла рядом с парнем, который еле стоял на ногах и записывала что-то в его телефон. Видимо свой номер.

Я стоял как официант и ждал, пока она закончит. Она отпустила парня и взяла стакан.

-- На, держи, -- сказал я и протянул ей таблетку экстази.

-- О, спасибо.

Она бросила ее в стакан, коктейль зашипел и вспенился.

-- Пойдем к моим друзьям, -- продолжила она.

Она разделила МДМА коктейль с товарищами. Так мило. А еще милей казалось то, как она брала номер у того парня. Я определенно ревновал, хотя и не хотел себе в этом признаваться.

-- Слушай, чувак, -- сказал мне один из ее друзей когда мы остались наедине, -- ты же помнишь, как она познакомилась с тобой. Ты был в таком же состоянии как и этот тип.

Не знаю, сколько времени я бродил по клубу в одиночестве, смотрел на народ да попивал свое пиво. Лилу сама подошла ко мне. Она определенно поняла, что я расстроился, и что поводом для моего расстройства послужила она.

-- Помнишь я тебе говорила про парня? -- начал Лилу, -- ну с которым у нас был животный секс?

-- Угу, -- я не хотел с ней разговаривать, а потом утвердительно кивнул и произнес нечленораздельный звук.

-- Ну, я знакомлюсь со всеми, потому что мне хочется удовлетворить свою похоть.

-- А помнишь, -- не выдержал я, -- ты мне как-то написала утром про то, что все мужики козлы?

-- Ну да.

-- Ты переспала с кем-то в ту ночь?

-- Да, со своим другом.

-- А почему не со мной?

-- Не знаю. Слушай, он все равно не перезвонил. Давай может возьмем кокса и оттопыримся как-нибудь?

-- Нет, -- я улыбнулся.

На следующих выходных ко мне приехала Ярик. Он совсем не менялся. Целые дни он проводил все так же: трепался целыми днями по телефону о тачках, о бабах и с бабами да играл в приставку.

После дежурной пипетки гидропоники Ярик завел свою обычную пластинку:

-- Ну что, Дэнчик, телки есть?

-- Да есть одна. Только я с ней поссорился недавно.

-- Так позвони ей.

При всей своей простоте, отсутствию приличных интересов и даже некоторой невежественности, он обладал некоторым обаянием и даром убеждения.

После недолгих, хоть и нудных уговоров, я позвонил Лилу. Разговор с ней не задался, она передала трубку какому-то парню и тот стал мне объяснять, что разговаривать девушка со мной не хочет, встречаться тоже и вообще, мне лучше ей больше незачем ей звонить. С его обстоятельными доводами я согласился. Не моя ведь идея была. А Ярика. И когда он понял, что я сдаю, то взял у меня трубку и сам вступил в переговорный процесс.

Голос Ярика постепенно становился громче, риторика становилась жестче. В конце я услышал кульминацию:

-- Чью ты маму ебал? Я тебе не добренький Дэнчик, сейчас подъеду к тебе и поговорим.

Никогда не видел Ярика дерущимся. Даже представить его себе не мог в потасовке. Хорошо, что Бунин с приятелями как обычно распивал на лавочке. Я быстро обзвонил всех своих собутыльников и знакомых наркоманов, мы поймали три машины и поехали на встречу.

У торгового центра нас ждали двое. Они сидели на бетонном подоконнике и курили. Мы подошли вчетвером, оставив поддержку еще из шести человек за углом. Я как раз допил пиво и вместо "привет" заорал "аллах акбар" и разбил бутылку об голову одного из них.

А дальше. Дальше началась заварушка, которую я не помню. Когда я пришел в себя передо мной сидел какой-то парень с разбитой головой, а его приятель размахивал пистолетом и ставил моих компаньонов к стенке.

-- На колени, -- орал он на Ивана, стоявшего лицом к стене, направляя на него ствол.

-- А хуй тебе, -- спокойно отвечал Иван.

23.

Жить с родителями в двадцать лет не нужно. Это противоестественно и некомфортно. В этом возрасте от них нужно как можно быстрее съезжать. Я не спал всю ночь, и ранним утром, в половине шестого, просто вышел из квартиры. Я старался двигаться как можно тише, чтобы не дай бог не потревожить их сон.

Такое решение не пришло ко мне спонтанно, скорее наоборот, замкнуло цепь событий произошедших со мной за несколько последних лет. Подчиняясь не собственным желаниям и потребностям, а чужой воле, я сломался. Терпение мое, подобно камню, который год за годом, капля за каплей, точила вода, лопнуло.