Мичман Флэндри - Страница 48

— Что ж, — сказал он, — у нас есть новые сведения о… цели. Разведчики должны подойти к ней, разузнать, какова она из себя, и определить… курс. Делают они это очень интересно: удаляются от нее быстрее света, поэтому могут заснять ее не там, где она находится в данный момент, а там, где была в различные периоды в прошлом. Поскольку разведчики знают, куда смотреть, их инструменты могут определить ее положение на расстоянии более светового года. На этом основании они могут легко подсчитать, как она будет двигаться в течение следующих нескольких лет.

Вновь ужас отразился в ее глазах.

— Они могут проникать во время? — прошептала она. — В прошлое с его духами? Вы, ваз-земляне, слишком много себе позволяете. Однажды ночью скрытые силы низвергнут на вас свой гнев.

Он закусил губу и опомнился от боли. Губа распухла от того, что когда его отбросило взрывом, он ударился лицом о свой микрофон.

— Я часто удивляюсь, почему этого не произошло, Драгойка. Но что мы можем поделать? Наш путь был начертан много веков назад, до того, как мы покинули свой родной мир, и дороги назад нет.

— Тогда… вы продвигаетесь вперед очень смело. — Она потянулась в своем скафандре. — Я бы тоже могла. Скажи мне, что это за штука, которую вы преследуете во времени?

— Это… — Внезапно корабль вздрогнул. Раздался грохот. — Выпущены ракеты! Мы открыли огонь!

Еще залп! И еще! Эйнарсен, должно быть, расстреливал последнее сверхскоростное оружие из обойм. Если нет, все равно никто из его нынешних врагов не в состоянии нанести подобный ответный удар.

Флэндри видел в контуре, как мерсеянские истребители рассыпались в разные стороны. Они могли только попытаться увернуться от этих убийц или сменить фазу, если произошел контакт полей. Когда боевой порядок врагов рассыпался, «Земля Мэрдока» и «Антарктика» объединились против одного вражеского корабля такого же класса. Их перестрелка из энергетических ушек, орудий и малых ракет была не такой быстрой и, может быть, более грубой, чем почти абстрактная схватка между двумя основными полями кораблей, но в каком-то смысле более человечной.

Залпы прекратились. Драгойка закричала:

— Смотри, Домманик! Красный огонек погас! Вон! Первая кровь!

— Да… да, мы сбили истребитель. Ого-го-го!

Об этом было тотчас объявлено по селектору, и послышались едва уловимые радостные возгласы тех, у кого все еще были открыты лицевые панели на шлемах.

От остальных ракет неприятеля землянам, должно быть, удалось уклониться или отразить их, и теперь ракеты самоуничтожались, чтобы не превратиться в угрозу навигации. Макс Абрамс называл это обнадеживающим знаком.

Однако другой мерсеянский корабль спешил на помощь тому, что схватился с двумя землянами, в то время как «Новая Бразилия» и третье вражеское судно готовились к бою между собой. Искалеченный «Умбриэль» шел на перехват тяжелого крейсера и его сопровождающего. Они направлялись прямо к поврежденному «Сабику», который зализывал раны в ожидании врага.

Освещение замигало и погасло. Через некоторое время оно вновь зажглось, но очень тускло. Видимо, были какие-то повреждения и в дополнительном генераторе. А Флэндри (проклятье, проклятье, проклятье!), бессильному что-либо делать, оставалось только смотреть в этот контур!

От крейсера отделился его сопровождающий и устремился к «Умбриэлю», чтобы сдержать его. Флэндри стиснул зубы так, что челюстям стало больно.

— Зеленокожие видят наши слабости, — сказал он. — Они рассчитывают, что крейсер одолеет нас. И, может, это им удастся.

Красное наползало на зеленое.

— Приготовиться к бою в прямой фазе, — объявили по селектору.

— Что это означает? — спросила Драгойка.

— Мы не можем маневрировать, пока не наладят одну машину. — Флэндри чуть было не сказал по-курсовикянски, что смена фазы невозможна. — Мы вынуждены сидеть и отстреливаться.

Но «Сабик» вовсе не был бескрылой птицей. Он мог возвратиться к предсветовой скорости, хотя это был маневр отчаяния. Чтобы нанести ущерб врагу на сверхсветовой скорости, нужно быть в одной фазе с ним. Таким образом, оба корабля оказывались в равной степени уязвимыми. Но сейчас крейсер обладал дополнительной возможностью уклониться от огня противника. У «Сабика» же не было никакой защиты, кроме антиракет. Причем, если быть точным, у него их было больше, чем у противника.

Это походило на подготовку к футбольному матчу.

— Произведен контакт гиперполей, — передали по селектору. — Всем орудиям вести одиночный огонь.

Флэндри переключился на внешний обзор. Мерсеянин шел зигзагами среди звезд. Иногда он исчезал, но непременно появлялся вновь. Это было чисто космическое судно, раздутое посередине, словно сдвоенная груша. В звездном свете легко было различить его вооружение… В дыхании Драгойки послышались шипящие звуки.

Гигант выстрелил. Раздался такой невероятный шум, что перекрыл рев двигателей, а перегородки разлетелись в разные стороны. Перекрытия обрушились на Флэндри. Он провалился в кромешную тьму. Спустя несколько минут Флэндри пришел в сознание, но продолжал падать в вечность, во мрак…

«Нет, не может быть», — подумал он сквозь звон в ушах.

Освещение погасло, гравитаторы отключились… Он плыл свободно в вырывавшемся с шумом воздухе. Кровь из носа образовала шаровидные капли, которые в невесомости грозили задушить его. Он всасывал их и проглатывал.

— Драгойка! — крикнул он скрипучим голосом. — Драгойка!

Луч света на ее шлеме скользнул во тьме. Саму ее едва было видно, а голос был чистым и звонким:

— Домманик, ты жив? Что случилось? Вот моря рука!

— Прямое попадание в нас. — Он осмотрел себя, ощупал все члены, почувствовал острую боль в теле, но с радостью убедился, что серьезных повреждений нет. Что ж! Скафандр ведь и предназначался для того, чтобы смягчать удары! — Здесь ничто не работает, поэтому я не знаю, в каком состоянии корабль, надо попытаться узнать. Да, держись за меня. Отталкивайся от предметов, только не очень сильно. Как будто плаваешь. Тебя не тошнит?

— Нет, я чувствую себя как во сне, больше ничего. — Она освоила технику быстрого передвижения в невесомости.

Они выбрались в коридор. Неяркий свет ламп выхватывал тусклые пятна в кромешной тьме. Ребра каркаса торчали позади изогнутых, искореженных панелей. Половина людей в скафандрах плавала в облаках крови. Флэндри приходилось стирать ее со шлема. Радио молчало. Было тихо, как в могиле.

Ядерная боеголовка, видимо, не была очень большой, но там, куда она попала, все оказалось полностью разрушенным. В других местах силовые поля, перегородки, экраны, отходные линии, как смогли, защитили корабль. Таким образом Флэндри и Драгойка остались в живых. Остался ли еще кто-нибудь? Флэндри беспрестанно звал, но не получал ответа.

Перед ним зияла дыра, заполненная звездами. Он велел Драгойке остаться, а сам полетел вперед на импеллер. Саксо — почти самая яркая звезда из бриллиантовой россыпи, окружающей ее, проходила сквозь призрачную арку Млечного Пути. Света было достаточно, чтобы ориентироваться. К счастью, обломок корабля, из которого он выбрался, двигался медленно, иначе его, а может быть, и ее ослабили бы силы Кориолиса. Башня с энергетической пушкой выглядела невредимой. Вдали беспорядочно летали большие осколки, уродливые на фоне прозрачных небес.

Он включил радио, выбравшись за пределы экранирующего металлического корпуса. Когда не стало вспомогательных моторов, «Сабик» вернулся в прежнее положение.

— Энсин Флэндри из секции 4. Ответьте кто-нибудь. Ответьте. Ответьте.

Среди шума космических полей раздался голос:

— Командующий Ранджит Сингх, секция 2. Я принимаю командование, пока старший офицер не придет в себя. Доложите о своем состоянии.

Флэндри все объяснил.

— Нам присоединиться к вам, сэр? — закончил он.

— Нет, осмотрите вашу пушку. Доложите, в каком она состоянии. Если в рабочем, воспользуйтесь ею.

— Но, сэр, мы повреждены. Крейсер ушел сражаться куда-то в другое место. Никто не будет с нами связываться.