Мисс Винчестер (СИ) - Страница 59

– Я бы не назвал это водой… – протянул он, с грустью глядя на свой виски. – Джен, с тобой все в порядке?

– Все просто замечательно, просто ты такой мягкий, сложно оторваться, – прошептала я, прижимаясь к старому другу покрепче. Идиотское влияние экстази явно повысило мою любвеобильность, хоть и искусственно.

– Ты же знаешь, что твои объятия добром не кончатся?

– Естественно знаю.

Сложно понять, что именно мучило меня больше всего тем злосчастным утром после вечеринки у Саманты Маккензи – терзания совести или похмелье. Нетвердой походкой я медленно брела домой, щурясь от головной боли и яркого света солнечных лучей, оповещающих о недавно начавшемся рассвете. Теплый асфальт немного покалывал босые ступни, хоть как-то удерживая меня в этой реальности и не давая полностью раствориться в стыде. Кастиэль. Бедняга Кастиэль, который пожертвовал ради меня всем и был готов умереть, лишь бы остаться рядом хоть на одну секунду дольше дозволенного. Своей безграничной глупостью и детской самовлюбленностью я предала его этой ночью, предала наши чувства и саму себя, проснувшись утром в одной постели с Чарли Халлоуэлом. Кас обязательно узнает об этом. Зачем гадать, ведь все понятно по моему внешнему виду: порванные босоножки, смятое платье, на котором все еще виднеются следы чьей-то рвоты, многочисленные засосы по всему телу и измученное последствиями пьянки лицо. Но Кас слишком добродушный, он обязательно постарается понять меня, какую бы глупость я не совершила, переступит через себя из-за своих чувств и простит. Но смогу ли простить себя я?

Хотя… К черту. Все к черту. Я слишком быстро решила нырнуть во взрослую жизнь, полную обязательств и чувства вины перед всеми и перед самой собой. Да, это слишком жестоко по отношению к Кастиэлю, но в свои шестнадцать я не согласна мириться с жизнью в глуши по плану, четко обозначающему каждое мое действие до самой гробовой доски. Восемнадцать лет - выйти замуж, двадцать - родить первого ребенка, до тридцати - обзавестись и вторым… Но я не хочу. Слишком рано, слишком четко, слишком быстро я сама себе перекрыла кислород. Я не готова начинать обратный отсчет до следующего пункта волшебного плана, который я обязана повторять, словно мантру, всю оставшуюся жизнь, не готова превратиться в зомбированную и несчастную жену идеального мужчины. Глупо, но я слишком люблю Кастиэля, чтобы обречь его на жизнь с ходячим мертвецом. Я слишком люблю Кастиэля, чтобы сейчас вернуться к нему.

========== Гранитные плиты ==========

Прошло два дня со времени моего незапланированного побега из дома. Решив тем злополучным утром, что Кастиэль заслуживает большего, чем глупый ребенок с похмельем и бунтарством в первой чакре, я направилась в квартирку Лиз, которую она снимала. Стоило всего лишь заглянуть под массивный цветочный горшок в холле многоквартирного дома на Стоун-Каттерс-уэй, и сразу же нашелся запасной ключик. Ну что ж, на этот раз такая беспечность подруги была мне на руку, поэтому, вернувшись в полдень, она застала меня отсыпающейся на ее раскладном диванчике. Либо девушка была слишком пьяна, либо достаточно хорошо меня знала, чтобы не удивиться такому повороту событий, но она всего лишь накрыла меня валяющейся на полу кофтой и улеглась спать в своей комнате, а позже днем выдала оставшиеся от старшей сестры вещи и сказала, что я буду жить у нее, но только если возьму на себя мытье посуды. Такой расклад меня вполне устроил, поскольку кроме грязных чашек из-под кофе и коробок от пиццы и заказной китайской еды в доме не оказалось ни одного предмета, из которого можно есть или пить хотя бы теоретически.

К концу второго дня моего пребывания у подруги мы отправились поужинать в местный фаст-фуд «Сабвэй», где и обсуждали планы на вечер, заказав по сэндвичу с курицей:

– И что сегодня? – спросила я, пытаясь не уронить опасно свисающий лист салата, грозящий заляпать мои черные джинсы майонезом, – Снова в бар? Потанцуем, выкурим пару «сэндвичей» и устроим битву на бильярде?

– Сэндвичей? – вопросительно приподняв брови, протянула Лиз. – Тебе нужно перестать пересматривать «Как я встретил вашу маму», и так мне весь плед своими соплями залила. Над чем там можно так рыдать, это же комедия!

– Просто Барни сделал такое предложение Квин, что я не удержалась, – всхлипнув, закатила глаза я, вспоминая тот потрясающий фрагмент, – Это ведь безумно мило, она была так счастлива…

– С каких это пор тебя колышут истории любви? Ты же даже во время «Титаника» орала, чтобы Джек «столкнул эту корову в воду, она и так бесполезна для социума, и у нее нет обалденной задницы Ди Каприо». Хотя подожди, – задумчиво сказала подруга, внимательно вглядываясь в мои глаза, – ты жалеешь о том, что сбежала от своего суженого, да?

– Ничего я не жалею, он заслуживает большего, а я не готова полностью меняться ради человека, – потупив глаза, ответила я, стараясь сделать свой тон как можно более твердым и убедительным.

– Жалеешь, дуреха, еще как жалеешь. Я бы на твоем месте как взяла бы его за яйца, чтобы и отойти не мог, не то что о каких-то других бабах думать, и устроила бы «долго и счастливо» с нередкими более взрослыми вставками в сюжет, – стукнув кулаком о стол, заявила девушка. – Ты же и сама этого хочешь, Джен, а нос воротишь, будто тебя на венчание отправляют.

– Ему нужна взрослая и ответственная девушка, а не…

– Да насрать мне, кто ему там нужен! – вспылила она, перебивая мою заранее подготовленную речь об отношениях, доверии и обязательствах. – Ты его любишь и хочешь вернуться, запомнила? Повезло ему, конечно, с такой идиотиной, но тут уже дело вкуса.

– Спасибо большое, – немного обиженно сказала я, вставая из-за столика. – Я не буду возвращаться, Лиз. Не сегодня.

– Тогда завтра я лично тебя отправлю на Либерти-стрит. Перевязанную ленточкой, с поздравительной открыткой и с кляпом во рту, чтобы чепуху не молола, – вскочив следом, уверила меня брюнетка, крепко схватив за запястье. Ее взгляд излучал такую уверенность, что я невольно передернулась, явственно представив, как ее тонкие наманикюренные пальчики с хрустом ломают мои кости. – Ну а сегодня я щедро позволяю тебе побыть свободной.

– Как благосклонно с твоей стороны, – улыбнувшись, сказала я, пытаясь невзначай освободить свою руку из железной хватки подруги.

В клубе так ничего и не менялось: все та же пестрая толпа парней, пришедших склеить себе девочку на ночь, и вырядившихся девиц, готовых отдаться первому встречному за дорогой коктейль. Ритмичная музыка все так же оглушала и подчиняла себе, вводя безвольных подростков в транс, а в дыме сигарет отчетливо слышался удушающий запах марихуаны и пота. Все это безумие – это то, за чем я так скучала, и то, что мне уже успело надоесть всего за двое суток. Хотелось выйти на улицу, где воздух наполнен кислородом, а не отчетливым ароматом чьей-то рвоты, взять первую попавшуюся тачку и вдавить педаль газа в пол до упора, снова сбегая от проблем и самой себя. Вот только теперь Кастиэль не сможет отыскать меня и в который раз вернуть домой.

– Танцуй, звезда моя, танцуй! – хохотала Лиз, кружась вокруг меня в такт мелодии, заполнившей собой все свободное пространство. Подруга словно оживала с закатом солнца, становилась самой собой. Так естественно видеть ее здесь, в пляшущем свете неоновых ламп, веселящейся и пьющей без остановки, что представить ее в другом окружении казалось просто невозможным. Улыбнувшись, я начала танцевать вместе с ней, просто радуясь тому, что есть в Вермонте такой человек, к которому я могу обратиться с любой проблемой и услышать порой такое нужное «Забей».

Несколько часов пролетело незаметно, как и стопки текилы, но вскоре Лиз показалось, что для этого вечера алкоголя недостаточно и нужно прибегнуть к более действенным средствам. Отведя меня в сторонку от грохочущей толпы танцующих, она, загадочно улыбаясь, достала из куртки два шприца.