Мисс Винчестер (СИ) - Страница 51

– Нет. Но почему рана все еще не зажила, хоть ты меня и исцелил? – немного путаясь в словах, недоуменно спросила я, настороженно глядя на ангела.

– Тогда поднимайся, – проигнорировав мой вопрос, мужчина поставил меня на ноги и, без надобности придерживая меня за руку, подвел к капоту Импалы. Оставив меня стоять там, он порылся на заднем сидении и через пару мгновений вернулся.

– Я тебе что, плюшевый медведь или ребенок пятилетний? Я и сама могу передвигаться, и перемещение моего все еще вполне дееспособного тела нужно согласовывать непосредственно с владельцем, – взбунтовалась я, когда Кастиэль посадил меня на капот автомобиля, не поинтересовавшись моим мнением.

– Прости меня, Дженнифер, – с непонятным сожалением прошептал он, осторожно беря меня за раненую руку.

– Подожди, Кас, что ты собираешься делать? Твою же ж мать! – закричала я, когда ангел, вооружившись найденным пинцетом, начал вытаскивать из моей руки торчащие осколки стекла. – Ты мне так мстишь за плохое поведение или это врожденная жестокость?!

– Скорее желание помочь. И я же сказал «прости», – оправдывался Кастиэль, продолжая методично ковыряться в моей руке пинцетом.

– Да тебя не спасет даже покупка индульгенции. Господи, где ты научился так болезненно вытаскивать осколки? Детский набор «Юный хирург» или все же курс «Пытки для начинающих»? – шипела я, стиснув зубы. Винчестер, ты вопишь, как девчонка, мать твою! Соберись и перестань рыдать, будь мужиком!

– Черт, Джен, ты можешь не кусать меня за плечо, пока я пытаюсь работать?! Я же не смогу тебя исцелить, пока осколки находятся в руке, – сморщившись, попросил Кас, безуспешно пытаясь отцепить меня.

– Фто фты от мхеня фочешь? – проворчала я, вгрызаясь в плечо ангела с удвоенным усердием, когда он достал первый окровавленный осколок. Но услышав первый стон Кастиэля, я сжалилась и отпустила его. То ли от жалости, то ли от двусмысленности звука. – Неплохо стонешь, кстати.

– В каком смысле? – от недоумения Кастиэль даже остановился, удивленно уставившись на меня.

– Забудь, просто забудь. Я постараюсь больше не кусаться, не вырываться и не кричать, честно, – заверила я мужчину, стараясь избавиться от странных мыслей.

Четыре следующих осколка я мужественно вытерпела без визга и почти без слез, как и обработку раны спиртом. Но вот когда ангел начал сосредоточенно перебинтовывать мою руку, осторожно придерживая меня за кисть и иногда сочувствующе заглядывая прямо в глаза, сердце начало отказывать, как и зрение, логическое мышление и даже дыхание. Готова поспорить, коленки бы у меня тоже подкашивались, если бы я не сидела на капоте.

– И что ты собираешься делать дальше? – максимально непринужденным тоном поинтересовалась я, пытаясь скрыть дрожь в голосе и безуспешно заставляя себя прекратить так откровенно пялиться на ангела-хранителя.

– Закончу перебинтовывать твою руку и отправлю домой вместе с машиной. А потом постараюсь убедить Дина, что ты сбегала не со мной, что я ничего с тобой не сделал и что телесные наказания не помогут.

– Нет, ты не понял. Я имею в виду, что ты собираешься делать потом, как будешь ко мне относиться. Кас, за ромашки, ночевки в одной постели и прочие… Кхгм, прелести жизни придется платить. И цена довольно высока, – пояснила я, по детской привычке кусая нижнюю губу.

– Опять раскусываешь до крови. Совсем как в детстве, – задумчиво произнес Кас, осторожно стирая с моей губы маленькую капельку крови. В голове вихрем пронеслась мысль «откуда он знает о моем детстве?», но ее сразу же заглушил ускоренный стук сердца, раздающийся барабаном в сознании. Сам того не осознавая, ангел не просто пересек любую дозволенную черту, а перепрыгнул ее с разбегу.

– Кас… Что ты делаешь? – полушепотом спросила я, не отрывая взгляда от немного нахмуренного мужчины. Кажется, он и сам не до конца понимал возможные последствия, но очень медленно они начали доходить и до него.

– Я не знаю. Прости, – окончательно смутившись, он отвел взгляд и оперся ладонями о капот, опустив голову.

– Прекрати извиняться. Делай что хочешь, но прекрати извиняться, – взмолилась я. Слушать его вечные извинения становилось просто невыносимо.

– Я запутался в собственных эмоциях, Дженнифер. Это слишком сложно. Я не понимаю, правильно ли я поступаю, оставаясь с тобой.

– Поверь, я понимаю, – успокаивающе прошептала я, соскакивая с капота и сжимая ладонь ангела. – Нам нужно просто постараться не наделать глупостей. Это ведь не так сложно, правда?

– Не правда, – хором сказали мы через мгновение, но даже такая нелепость не вызвала ни малейшей улыбки. Напротив, мне резко захотелось снова расплакаться.

– Я отправлю тебя домой, – через несколько минут взаимного гипноза выдавил Кастиэль, отчего я рефлекторно вцепилась в его руку с новой силой, словно боясь, что его отберут, или он уйдет сам.

– Да, хорошо. И, Кас… Я просто хотела сказать: я скучала по тебе.

Обычно в фильмах после таких слов главные герои целуются, через десять минут показывают их свадьбу и счастливую жизнь с шестью детьми, а потом очаровательную сцену, где они всей семьей бредут по песчаному берегу океана, а там уже и до финальных титров недалеко. Но, увы и ах, в фильм мне не попасть, хотя с каждым исчезающим между мною и Кастиэлем миллиметром я сомневалась в этом все сильнее.

Немного прикрыв глаза, он наклонялся все ближе, а я застыла в оцепенении, боясь каждого его движения. Зажмурилась, проклиная себя за то, что потакаю своим чувствам, подвергая ангела опасности. Через пару нескончаемо-долгих мгновений я почувствовала его легкий поцелуй в самом уголке губ. Не пламенно-страстный, не срывающий крышу и даже не заставляющий задыхаться, но настолько нежный, удивительно чистый, что у меня невольно подкосились ноги. Скорее всего, я бы упала на асфальт и разрыдалась от умиления и безысходности прямо здесь, но мужчина вовремя поддержал меня за локоть.

– Не смей так делать. Никогда, – шумно сглотнув, прошептала я, роняя голову на плечо ангела. Тихо вздохнув прямо над моим ухом, он приобнял меня за талию, предохраняя от следующего возможного падения.

Привычная вспышка света – и я оказываюсь на крыльце собственного дома в десяти шагах от отца, которого явно терзала только одна мысль: убить меня на месте, откромсав голову вилкой, или все же растянуть удовольствие пытками. Но из враждебного настроя его выбила моя нескрываемая растерянность. Оглядываясь по сторонам, я безрезультатно искала Каса, который обязался утихомирить старшего Винчестера, а сейчас снова испарился в неизвестном направлении. Опять бросил, почуяв разборки. Страус недоделанный. После того поцелуя подобные выкрутасы были еще более обидными.

– Если ты ищешь Каса, у меня для тебя плохие новости, Джен, – глядя мне за спину, медленно произнес Дин. Испуганно проследив за его взглядом, я заметила небольшое светлое пятно неподалеку от стоящей у тротуара Импалы. Не обращая внимания ни на отца, ни на ступеньки, я бросилась туда, спотыкаясь чуть ли ни на каждом шагу.

– Кас? Кас, что случилось? Открывай глаза, сволочь пернатая, не смей так надо мной шутить! – я продолжала трясти не отвечающего ангела, который не подавал ни одного признака жизни. Прекращению моей паники не способствовала и тоненькая струйка крови, медленно стекающая с губ мужчины. – Открой глаза!

========== Держись, мой ангел ==========

Четырнадцать часов и сорок две минуты. Четырнадцать часов ужаса, непрекращающихся слез и тихих молитв. Время полного отчаяния, сковывающего разум, упорного отрицания и попыток проснуться, надеясь, что все это лишь снится. Поначалу, только увидев Кастиэля, лежащего на асфальте, я кричала, трясла его за плечи, даже пощечину влепила, когда подумала, что он просто издевается. Но долго мучить ангела мне не позволил отец, вовремя отпихнувший меня. Толкнув меня в руки Эмили, выбежавшей на улицу из-за криков, он подошел к Касу и, удостоверившись, что тот все еще дышит, хоть и едва слышно, взвалил его себе на плечо и медленно поковылял к дому, на ходу отдавая распоряжения. Я отказывалась слушать, вырывалась из рук мамы и требовала допуска к ангелу-хранителю, матеря всех и вся из-за приступа настоящего психоза. Бог знает, сколько бы это продолжалось, если бы меня насильно не усадили на стул и не впихнули в горло несколько таблеток успокоительного, действие которых проявилось аж через двадцать особо буйных минут.