Мисс Винчестер (СИ) - Страница 29

– Дин рассказал мне, почему ты так расстроилась, – раздалось за моей спиной. Я вздрогнула, но оборачиваться не стала, ибо недостоин. Вот какая я гордая, особенно после бутылки коньяка!

– Ну, так просвети и меня заодно, поскольку не открылась мне мудрость сия, – огрызнулась я тоном магистра Йоды, нервно теребя рубашку.

– Ты ревнуешь меня к Мэг? – невинно спросил Кас, подходя немного ближе. От неожиданности вопроса я поперхнулась и, оправившись, как можно более равнодушно ответила:

– Для того, чтобы ревновать, нужно сначала полюбить.

– Об этом Дин мне тоже сказал. А еще сказал, что умирать я буду очень медленно. Поэтому я и спросил тебя, думая, что ты… – ангел немного замялся, пытаясь подобрать нужные слова, а я почувствовала, как он краснеет. В общем-то, как и я сама. Мои щеки запылали, и я гневно прошипела, сжав руки в кулаки настолько сильно, что костяшки пальцев стали мертвенно-белыми:

– Убирайся вон! Слетай к своей пигалице, а со мной не смей так разговаривать, слышишь?! – голос отчаянно срывался на крик, и я сдерживала себя из последних сил, чтобы не заорать на весь дом. Позади меня послышался глубокий вздох и приглушенный хлопок крыльев. Я обессилено сползла по стене на пол и зарыдала во весь голос. Слезы душили меня и обжигали щеки и шею, а в голове пульсировали навязчивые мысли о моем собственном идиотизме. Я прогнала его, накричала, обвинила в какой-то ерунде. А он ушел. Ушел, не сдержав обещание всегда быть рядом.

========== Я просто должна это сделать ==========

Знаете, какой самый простой для меня способ успокоиться? Я просто выключаю чувства. Закуриваю косячок, перестаю думать о проблеме и все эмоции атрофируются сами собой, прикрываясь напускным цинизмом и безразличием ко всему происходящему. Такая отлаженная система защиты вырабатывалась у меня годами, с тех самых пор, как отец нас окончательно бросил. Целых шесть лет я подавляла в себе все чувства и эмоции, и этот способ замечательно работал. Но не так давно (с того времени, как приехал отец и появился Кас) в моей броне образовалась трещина, увеличивающаяся с каждым днем. Глубоко внутри себя я знала, что это правильно, что я должна прекратить эти войны с родителями и обществом, но это не будет проходить безболезненно. В то время, как мои ровесники учились справляться со своими чувствами и эмоциями, я просто избавилась от них. Поэтому теперь каждое наименьшее эмоциональное потрясение сопровождается истерикой и скандалами, а после – беззвучными ночными рыданиями. Да уж, оказала себе медвежью услугу. Но в данный момент мне никто не мешает вернуться к мировоззрению эгоистичной суки, которая плевать хотела на окружающий мир и его отвратительную биодобавку – людей.

Так и оставшись в ночной рубашке, я закурила сигарету и спустилась на первый этаж. Тихонько подойдя к кухне, я решила понаблюдать за родителями. Они вместе что-то готовили и постоянно смеялись, дурачились и бросались друг в друга мукой. Такие счастливые и искренние, что я и сама невольно улыбнулась. Не знаю, каково было отцу, но мать без него чахла с каждым днем, постепенно спиваясь, так что в нашем доме я не была темным пятном на белоснежном полотне счастья и утопии. Но с приездом Дина она расцвела и молодела буквально с каждым днем. Хоть я и презирала мать за ее былые грешки, но меня действительно радовала ее счастливая улыбка, и где-то в глубинах подсознания я была за них счастлива. Но показывать этого нельзя, расслабятся ведь.

– И что вы тут готовите? – поинтересовалась я, делая очередную затяжку. Мама резко подскочила от неожиданности, испугавшись моего внезапного появления. Оказывается, пугать людей довольно весело, теперь я понимаю Каса. Черт, забыли, Винчестер, бегом переключились на другую тему.

– Ох, Дженнифер, доброе утро! Ты как-то незаметно подкралась, вот я и… – начала щебетать мама, заливаясь краской. Так, почему она смущается, а Дин странно ухмыляется, продолжая слишком увлеченно раскатывать тесто? Приглядевшись повнимательнее, я заметила, что следы муки у них в основном на довольно пикантных местах. Проследив за моим удивленным взглядом, Эмили еще сильнее покраснела и стала судорожно отряхивать четкие отпечатки ладоней Винчестера со своей груди.

– Папуль, тебе бы тоже не мешало брюки почистить. Да-да, именно там, – хохотнув, сказала я, указывая на ширинку его джинсов. Ох уж эти престарелые извращенцы! В отличие от мамы, Винчестер только рассмеялся и шутливо поиграл бровями:

– Ну уж нет, это явное доказательство того, что твоя мама не такая уж и скромница. Да, Эмми?

Я прыснула от смеха. Ага, скромница. Ну, перетрахала половину города, которая мне не подходит по возрастной категории, ну и что? Скромняжка ведь!

– Так, сменим тему, – распорядилась Эмили, легонько пихнув Винчестера в плечо, – Ты вчера ночью кричала или мне все же послышалось, милая?

– Тебе послышалось, не обращай внимания, – сухо ответила я, отворачиваясь к окну. Эмоциональная связь с отцом у нас всегда была гораздо прочнее, чем с матерью, и я убедилась в этом еще раз:

– Кас? – коротко спросил он. Вся веселость моментально испарилась с его лица, сейчас Дин внимательно следил за моей реакцией, пытаясь уловить даже мимолетное изменение во взгляде или едва заметное движение мускула. Ни одна эмоция не проскользнула по моему лицу, но руки выдавали меня с головой. Дрожащими пальцами я поднесла почти забытую сигарету к губам, чтобы никотиновый дым вытеснил из мыслей все ненужное, но Винчестер все равно заметил почти неуловимую перемену во мне.

– Не бери в голову, Джен, – тихо произнес он, приобнимая меня за плечи. Неосторожным движением я прожгла его черную футболку дымящейся сигаретой, но Дин не обратил на это никакого внимания. – Я ведь предупреждал тебя, солнышко. Зря поддался на твои уговоры, ох зря…

– Да не влюбилась я в него! Не влюбилась! – возмущенно крикнула я, отталкивая отца. – Сколько можно, а?! Да, я собственница, и меня бесит, когда какие-то выскочки лезут к моему ангелу-хранителю, но это совершенно не значит, что я его люблю!

– Хм, как раз таки значит. Но и твоя бурная реакция является еще одним доказательством того, что… – вклинилась в разговор Эмили, но я мгновенно перебила ее, поняв, что она явно не на моей стороне:

– Мам, ты тут явно не в тему. Ты же с ним даже лично не знакома!

– Мы познакомились, когда он спрашивал… А, ладно, – резко замолчала она. Так, а это уже интересно.

– Договаривай-договаривай! Что он у тебя спрашивал? – мгновенно оживилась я, намереваясь выбить информацию любым доступным способом.

– Я не скажу тебе ни слова, Джен. Тем более после того, что ты сотворила с платьем! Кошмар, превратить шикарное выпускное платье в экипировку шлюхи! – бесилась Эмили. Тут же ее поддержал и отец:

– Ах да, кстати о выпускном. Мне придется наказать тебя за то, что ты вчера там устроила, поскольку для приличной девушки такое поведение просто непростительно!

– Долго эту фразу учил? Звучит, как цитата из учебника по этике, – удивленно заметила я.

– Все, прекрати дерзить и слушай мое распоряжение: сегодня у тебя будет день исправительных работ. Для начала вымоешь и отполируешь Детку. И смотри мне, юная леди, замечу хоть одну царапину – глотку перегрызу! – прорычал Дин. Ух ты, какой он грозный! Что ж, мыть тачку я согласна, тем более что этот процесс можно сделать веселее, если правильно подобрать одежду.

Так-так, какая там температура воздуха? 24 градуса выше нуля? Идеально. Если папуля думает наказать меня мытьем машины, чтобы отучить от «непростительного поведения», его ждет небольшое разочарование. Хотя, наверное, я и есть одно сплошное разочарование для родителей и остальных окружающих. Жаль, что мне слишком все равно.

Покопавшись в шкафу, я выудила оттуда коротенькие джинсовые шорты и простенькую белую майку-алкоголичку (как символично, мать вашу), решив отказаться от неудобной одежды. Кстати, лифчики отныне тоже входят в разряд неудобных, а значит, совершенно не нужных предметов гардероба. Но это так, подготовка к последующим трюкам. Макияж так и остался привычным: бледные губы и акцент на глаза. Классика жанра, так сказать.