Между прошлым и будущим 1943-1944 (СИ) - Страница 20

Гриша словно его ударили, забыв о боли, он развернулся всем телом к удивленному Бондаренко, когда увидел чуть дикие глаза Григория – Ты правильно, что перешел на ты, – Зашептал Гриша взбудораженным и испуганным голосом, – Мы с тобой на равных, я не офицер, вот эта форма не моя, оружие нашел и …..форуму там нашел на берегу и …документы… и немца – Гриша не договорил голова взорвалась как граната, он привалился к дереву тяжело дыша.

- Все понятно – Бондаренко усмехнулся, а он понять не мог, офицер странный, как будто родился только – Глаза увидел

- У него… медальон на груди… – Заговорив вновь Гриша – я увидел там девушка …невеста, наверное..ждет его – Уже с каким то облегчением сказал Гриша

- Ждет!- Зло повторил Бондаренко и поморщился от боли в ноге – Вот только этот немец о твоей девушке не подумал. Рвала бы она на себе волосы, если ножичек у него был.

Гриша забыл о боли снова повернулся к Бондаренко и с жаром стал доказывать, что одно в бою, а тут беззащитного. Бондаренко согласился с ним и добавил с гордостью – Командир.

Гриша в запале стал утверждать, что он ни какой не командир. Бондаренко шикнул на него и прошипел, что он ему сказал, а солдатам он не должен говорить, потому что им нужен человек, за которым они пойдут и этот человек Гриша. Гриша предложил стать командующим Бондаренко, но он отказался, сказав, что у него форма не офицерская и что лучше такой командир как Гриша чем никакого.

Они не договорили когда прибежал, Муха и сказал, что у дороги лежат и красноармейцы и немцы и все мертвы. И он нашел несколько перевязочных пакетов. Гриша приказал ему перевязать раненных, чем Муха и занялся. Он перевязывал раненного бормотал, то нужны уколы от столбняка или жаропонижающие. Гриша подошел к нему и мучительно думал, где достать лекарство, он вначале не понял, почему Бондаренко спросил Муху, что он же музыкант, откуда он все знает. .

- Мои родители врачи.- Ответил Муха – Мама детский врач, а папа хирург. А у него – Муха отошел от раненного – Через два дня он может умереть

- Никого бросать не будем! Сорокина понесем! – Бондаренко словно стал командиром, и Гриша это чувствовал.

Гриша решился – Все будет, и йод будет, и бинты и все будет. Там у меня родственники.

А в деревне немцы уже во всю хозяйничали, был снят советский флаг и на его месте уже висел немецкий флаг, немецкие солдаты разместились на площади у сельсовета. Архип стоял недалеко, но вдруг сорвался с места и вприпрыжку бросился домой. Ворвавшись в дом, он первым делом бросился снимать все портреты Берия и Сталина, но застыл в с портретом Берия поняв, что у него усы как у него бросился на кухню и стал разводить пену намылил себе усы и стал бриться так ожесточенно, словно хотел сбрить все, что было раньше. Закончив, он удовлетворенный схватил портрет Берия, сунул его в ведро и поджег. А портрет Сталина испуганно засунул в комод, завалив журналами. Потом. Оглядевшись, он перекрестился и бросился собирать в корзинку масло, сало, яйца, сунул крынку молока, одел кепку подошел к зеркалу и одобрительно вздохнул. Только тогда разрешил себе немного расслабиться. Но в туже секунду кто его подтолкнул, схватил корзинку и бросился вон из дома. На площади улыбаясь во все зубы, здоровываясь с каждым немцем он наметил себе путь к сельсовету, но дорога проходила мимо двора Алексей, Архип вытянул шею и с минут простояв за калиткой смотрел, как мать Алексей плачет над телом сына, соседи, молча стояли вокруг и ни кто его не заметил. Он облегченно вздохнул и засеменил к намеченной цели.

- Я к начальству!- залебезил он, улыбаясь охраннику тот поморщился и кивнул на дверь.

Архип юркнул в дверь.

А вот в доме Василия разгорался пожар.

Петр решил зайти к Василию и решить уже им обоим что делать, но зайдя в дом, он опешил, Василий доставал из шкафа все свои винтовки

- Что ты задумал?- Стал вырывать у Василия ружье Петр

- Они Лешку убили, он сидел вчера сидел за этим столом. Ты понимаешь он сидел за этим столом – Василий в гневе стал стучать по столу – Здесь Петр, здесь

- А сегодня они тебя убьют – Взорвался тот

- И пусть убьют?

- А ты о дочке подумал?- Возмутился Петр

- О ней пусть муж думает!- Зашипел Василий, пытаясь вернуть свое ружье, но Петр не собирался его отдавать

- А где Гришка, нет Гришке, что случилось не известно!

- Значит, ты позаботься!- Приказал Василий ошалевшему Петру

- Ну, нет, я с тобой пойду, пусть меня с тобой убьют. – Петр закинул винтовку за спину

– Не дури Петр! – прорычал Василий

- А ты думаешь, мы в гражданскую не дурили или ты думаешь, я за овином буду отсиживаться или у меня душа не болит за Алешку!- Возмутился Петр, прекрасно зная друга, что он не за что не отпустит его и тогда сам не пойдет.

- Чего ты хочешь? Со мной хочешь пойти или меня не пустить?- Вдруг понял все Василий, он устало опустился на табурет и обхватил голову руками

Во время их разговора из комнаты осторожно выглянула Алена

-Да, все я понимаю, но много ли мы навоюем, подумай. – Петр чувствовал, как дрожат руки, и подкатывает ком к горлу и как дрожит голос – Немцы только таких как ты горячих и ждут, а они немного успокоятся, вот тогда наш час и будет. Они на ночлег устроятся, а мы им дверку и подопрем.- Петр успокаивающе похлопал Василия по плечу

Василий чувствовал, что прав Петр, но не мог он сидеть и ждать – Пойми Петя, пока мы ждать будем, наши в наступления перейдут.

- вот и хорошо – Обрадовался Петр – А мы и поможем в спину немца ударим, а то вишь – Возмущенно продолжал Петр – за Родину собрался погибать

- А как иначе? Как?- Ошалел Василий, вставая и напирая на Петра

- За Родину убивать надо. Вот как!- Зло проревел Петр, смотря на удивленного Василия – А потом жить назло врагам и радоваться этой жизни.

Испуганная Алена вышла из комнаты – Папа, Петр Иваны вы чего?

Петр криво улыбнулся и отдал ружье Василию, тот обернулся к дочери и попытался ее успокоить – Нет, нет дочка ничего не случилось. Мы так. Ружье спрятать надо. – Нашел он что ответить

Оба друга подталкивая друг друга вывались на улицу, оба поняли, что обсуждения дальнейших действий нужно перенести в дом Петра, там женщин нет, да и никто не помешает. Они входили в дом, когда уже на околице немцы вели пленных, они вошли в деревню и жители высыпали на улицу, раненные, с трудом передвигали ноги, шли, молча, опустив головы. Среди них выделялся капитан танкист, у него был ожог лица и тела, но он шел, молча, не показывая боли, придерживая руку. Но когда в дверях дома он заметил старушку, божий одуванчик, она стояла в дверях с ужасом смотря на людей. Танкист подошел к ней – Мать, пить!

Старуха закивала и бросилась в дом. Охранник недовольно закричал и ткнул его в спину.

- Сейчас, сейчас водички попью!- Пробормотал танкист , выхватывая из рук старухи крынку с водой и с жадностью припадая к ней. Но не успел он сделать и трех глотков, как охранник пристрелил его. Остальные раненные оглянувшись случайно кто – то из них запнулся и упал, увлекая других, охранинки бросились к этой куче мала. Один из раненных упал недалеко от ворот Алены, они были приоткрыты и он не упустил этот шанс. Разобравшись с раненными один из охранников понял, что один из них уполз в дверь и приказал молодому солдату разобраться с ним. Солдат вошел во двор и увидел испуганную Алену, на вышла в тот момент, когда солдат уже вполз во двор и прижимался к забору. Солдат обвел глазами двор, потом присел возле праздничного стола, так и не убранного и откинул скатерть, там сидел, согнувшись раненный. Солдат усмехнулся, по-немецки с ним поздоровался и поднял глаза на Алену и встал – Выходи! – Приказал он солдату под столом по-немецки – Встать солдат!- Но тот не подчинился и тогда он откинул стол.

- Не трогайте его, он же воевать не может. Что с него взять – Заплакала Алена – Это жених мой.

Раненный парень лежал на земле и испуганно смотрел на них.

- Это мой муж, муж! – Она показала ему свою руку с кольцом.