Между небом и землей (СИ) - Страница 155

Страх? Его испытывал только один человек в этом зале — им был мой отец. Сладко было играть с ним, когда этот предатель, подсунувший свою родную дочь для жертвоприношения, понял, что ему не скрыться под капюшоном. Влезть в его голову не составило никакого труда, но читать тонущие в отчаянном ужасе мысли было неприятно, они вызывали легкие рвотные позывы. Ну, а где же сам ведущий церемонии? Где дирижер оркестра, управляющий инструментами страха, повиновения и благоговения, заставляющий души всех присутствующих играть рапсодию к смерти? Северуса отвели подальше, и двое Пожирателей приставили к его шее палочки.

— Всё будет хорошо, — послала я мысленно зачем-то, ведь знала, что ни один мускул на его лице не дрогнет до начала кульминации.

Надеюсь, он выдержит мою смерть, ведь вряд ли его убьют первым. Наконец, из второго входа появилось три фигуры, во главе процессии шел сценарист и главный актёр этого спектакля. Его изумрудная бархатная мантия — единственная, среди моря черных безликих одежд, растекалась о за его спиной длинным шлейфом. Мерлин, как драматично, он и костюмы подобрал! Я с ненавистью оглядела наряд на себе.

Я совершенно не ожидала, что встречу волну презрения в его сторону от Пожирателей. Что ж, скоро от них не останется и горстки пепла, когда Волдеморт обретет эмпатию. Фанатик даже своим вызывающим внешним видом доказывает нескрываемое безумие, но все же, большая половина присутствовавших благоговела, глядя на его размеренный шаг и длинный шлейф мантии; они готовы были броситься целовать краешек его одеяний.

Беллатрисса заворожено смотрела на хозяина, у неё перехватило дыхание. Шедшие по обе стороны фигуры в черном облачении несли предметы, от которых и мое дыхание немного сбилось. Серебряный кинжал, больше похожий на средних размеров изогнутую саблю, сверкал неестественным металлическим блеском; словно натертый кровью единорога, он светился непонятными узорами, походившими на рунические символы. Воинственный меч судьбы — крупный кинжал — надменно возвышался среди других орудий убийства своей божественной холодной красотой, что не скажешь о втором предмете. Обтянутая в подряхлевшую кожу бутыль, напоминала вытянутую походную флягу — неприметный бледно-коричневый цвет и пробочная затычка. Немного же сохранилось воды из таинственного мертвого озера Шаруши.

Я посмотрела на настенные часы, висевшие над главным входом в гостиную: до времени «икс» оставалось всего пятнадцать минут. Волдеморт оправдал наши с Северусом ожидания насчет вступительной пламенной речи.

— Верные слуги, — начал он с принижения присутствующих, на что некоторые отреагировали очередной волной брезгливости и презрения, а в ком-то читалась даже нотка ярости, — многие из вас ещё не посвящены в суть сегодняшнего события, я раскрою вам эту покрытую слоем веков тайну…

Северус скептически наблюдал за этим «трогательным» опусом. Переведя взгляд на меня, он понял, что и в моем сознании творится нечто подобное.

— Сегодняшняя ночь будет решающей для всех нас. Исход войны предрешен. После долгих лет, проведенных в поиске, я всё же нашел ответ, который переведет всех нас к полному контролю над человечеством…

Странно говорить обо всех, когда ты имеешь в виду лишь себя одного.

— В моих руках будет бессмертие и огромная сила, принадлежащая четырем стихиям: воде, воздуху, огню и земле…

Вот это уже больше похоже на правду, теперь Лорд говорил только о себе.

— Эта девушка, — взмахом руки он совершил пафосный жест в мою сторону, — сосуд силы и ключ к нашей безоговорочной победе. Противник непременно сложит палочки…

Кто-то из Пожирателей тяжело вздохнул, ожидая перехода к кульминации. Пролог воистину был скучным.

— Сегодня в полночь её бессмертие и сила перейдут мне.

Интересно, долго ли он готовился к своей распаленной речи? Абсурдность всего происходящего заставила меня вновь взглянуть на часы. Без двух минут двенадцать. Все, что меня интересовало — это как пройдет это «приобретение» бессмертия, как отразится на самочувствии? Пока Лорд занимал последний промежуток времени пояснением артефактов, словно лектор в академии, мы с Северусом изучали глаза друг друга. Уголки губ поднялись в улыбке, а мысленные слова: «Я люблю тебя», — коснулись сознания мужчины, передавая всё тепло и чистоту чувств. Мы были вместе, и до последнего шага оставалось всего несколько мгновений.

Я ощутила рывок где-то внутри себя, но не такой как при аппарации, температурный скачек во всем теле едва не вывернул внутренности наизнанку. Началось. Странное жжение с одной стороны и испепеляющий холод с другой, поднимались откуда-то снизу и растекались по судорожно трясущимся рукам. Мои глаза выражали полнейший ужас, словно меня засунули в мясорубку. Кожу кололо, рвало. От боли глаза закатились.

— Смотрите! — скомандовал Тёмный Лорд, и толпа по сигналу обратилась взглядами ко мне, а два Пожирателя по разные стороны от меня отпрянули, словно от прокаженной.

Улыбка Волдеморта, страшная, кривая, изуродовала и без того безобразное змееподобное лицо, открывающее миру тонкие клыки. Его красные глаза горели огнем страсти, желание обрести заветную силу нахлынуло на монстра кровожадной нетерпеливостью.

Ощущение, что все люди мира со своими тяжелыми, похотливыми, тянущимися скорбью и ненавистью эмоциями вонзились в мою голову… Это заставило пригнуться к полу и закричать от неистовой боли. Эмпатия входила в меня волнами, давая отдохнуть на долю секунды, но затем с новой силой оглушала страданием. Самые болезненные ощущения создавал лишь один человек, я видела, как Северус рванулся ко мне, но руки Беллатриссы и неизвестного, полного злобных чувств Пожирателя остановили его. Северус упал на колени, не в силах сопротивляться магии и цепкой хватке конвоиров, он протянул беспомощную руку в мою сторону. Его лицо заливал ужас и отчаяние, сковавшие лицо в искаженную гримасу боли. Страх в его глазах был орудием моих пыток, становилось только хуже. Тысячи кинжалов прокололи каждый сантиметр уставшего бороться тела. Еще немного и я потеряю сознание, но его взгляд уговаривал бороться изо всех сил. Страшное, всеобъемлющее нечто раскатывалось по конечностям, вставляя лезвия под ногти. Сколько я еще выдержу…

*

Беспомощно он тянул напряженную руку к Анне, мечущейся в агонии. Её лицо покрывала испарина, а бесконтрольные рваные движения, кажется, разламывали ей ребра. Её боль была практически ощутимой, страшной. Северус не видел её зрачков, лишь яркие белки, начинавшие странным образом сиять, отчего картина становилась всё более ужасающей…

— Анна… — его хриплый выдох не услышали даже Пожиратели, державшие его за плечи.

Её физическую… неестественную физическую истерику Северус практически ощущал на себе, он пропускал эту боль через себя. Каждый крик Анны заставлял его сердце делать неистовые скачки, что ускоряли пульс до несовместимого с жизнью. Северус слышал шум позади себя; казалось, что сборище убийц и предателей, наблюдавших эту страшную картину, ломающую тело и сознание бедной Анны, испытывали не какое-нибудь неудобство, а настоящий животный ужас, несмотря на то, что в их жизни было много ярких, наполненных Тёмной магией сюжетов, будоражащих душу. Но это, казавшееся поначалу простым Круциатусом, действо внушало испуг даже им — маститым служителям Лорда. Северус не мог поверить, что всё, что сейчас происходит — не ночной кошмар, коих он видел превеликое множество, но подобное оказалось невозможно представить. Не в силах справиться с опустошающей, режущей, убивающей болью, Анна схватилась за голову и закрыла светящиеся глаза. То, что произошло в следующий момент, Северус читал, наверное, только в книгах, словно нечестивый вселялся в измученную душу жертвы. Тело, уже неподвластное Анне, взмыло в воздух, и, словно на распятии, ее руки резким движением развелись в разные стороны, а голова встала прямо. На мгновение ему показалось, что её волосы словно плыли в воде, медленно перемещаясь в пространстве. Вспышка. Её обдало огнем, отчего ощутилась едва ли не осязаемая паника в толпе Пожирателей, готовых сбежать отсюда в любой момент. Северус знал, что Волдеморт наблюдает за ужасающей картиной в восхищенном благоговении, но не отрывал взгляда от Анны. Синее пламя в глазах стало расплываться по ее безжизненно висящему в воздухе телу. Новая вспышка света и зеленый луч вырвался из её груди, обволакивая ее со всех сторон, укрывая в кокон. Стихии окончательно обосновывались в ней по очереди, ломая болью. Она пришла в сознание в тот момент, когда сферическая аура вокруг нее поменяла цвет на голубой. По залу прошелся уничтожающий поток ветра, собираясь со всех сторон и точно так же, как и остальные силы, входил в тело с новым криком уничтожающей боли. Истошные вопли сотрясали сознание Северуса, ему хотелось избавить Анну от страданий, пойти на крайние меры, наслать смертельное заклятие, прекратить её муки. Но это было невозможно. Затем появилась стихия любви, температура в комнате заметно понизилась, но не до убийственного холода. Прозрачный мороз оплетал Анну едва различимой голубой дымкой, Северус почти слышал, как по комнате засвистела зимняя вьюга и внезапно увидел нечто, поразившее его в самую душу: сквозь панический страх и боль он разглядел, что тело Анны начинает серебриться. Оно будто покрывалось кровью единорога, только этот свет был такой невесомый, легкий; он облепил ее, показывая все очертания прекрасного юного тела, этот непроницаемый костюм создавал впечатление, что на ней совсем не было одежды, она исчезла, пропала куда-то, впиталась вместе с магией. Серебряная девушка уже висела в воздухе, не издавая ни единого звука. Анна застыла в пространстве, не ощущая силы земного притяжения. Серебряные искры вплетались в нее и пропадали где-то под кожей, вновь облачая её в невесомое платье.