Между крестом и полумесяцем - Страница 4

Через месяц, сильно исхудав, покрывшись загаром, обнаружив на лице морщинки, а под глазами мешки, я пошла к руководителю «поговорить». Разговор не был длинным. Через пару недель я была переведена в другой огромный отельный комплекс далеко от города. Там я и встретила своих новых друзей, которые приняли меня как свою, хоть я и не была на них похожа.

Кроны широколистых пальм колыхались под горячим ветром, указывая путь редким облакам. В это время года некоторые деревья все еще были укутаны в соломенные корсеты. Подрезанные лапы листьев пробивались сквозь теплое укрытие навстречу бесконечному солнцу.

Марием любила пальмы. Она подходила к небольшим деревьям, до крон которых могла дотянуться, и гладила их, впитывая их энергию и жизненную силу. Ей нравилось наблюдать за кронами пальм на фоне небесной синевы, — это успокаивало ее и отвлекало от мрачных мыслей.

В гостинице, где работала Марием, был красивый сад, вокруг которого росли пальмы. Проходя между корпусами, в которых проверяла уборку номеров, девушка как будто ненароком касалась стволов пальм, вдыхала аромат свежего морского бриза. Эта часть ее работы доставляла ей немалое удовольствие. Ей вообще очень нравилась работа здесь, да и где бы то ни было, лишь бы подальше от мужа и дома. Она только сейчас поняла, насколько ей невыносим родной дом. «Так нельзя, — девушка ударила себя по лбу. — Дом — это дом».

К Марием подбежала девушка с ресепшена и воскликнула:

— У меня новости!

— Какие?

— К нам едет новый начальник! Я слышала о нем раньше — моя старая знакомая работала вместе с ним.

— И что она сказала?

— Он ужасен! У него страшный характер, он перепроверяет работу подчиненных отдела, буквально обзванивая гостей, перечитывает наши отчеты. Как руководство могло предложить ему это место? Один наш посыльный работал с ним раньше и сейчас пишет заявление об уходе. Сказал, что тот ирод.

— Когда приступит к работе? — охнув, спросила перепуганная Марием.

— Не знаю. Никто не знает. Но вроде бы его уже на эту должность утвердили. Ой, мама, что же будет?

В конце парка Марием увидела команду посыльных, живо обсуждавших какую-то тему. Во главе стаял парень, которого Марием не очень любила. Он казался ей скользким, приставучим и абсолютно непрофессиональным, хотя уже многие годы занимал свою должность.

— А кто из посыльных собирается уходить?

— Амгад.

— О, — улыбнулась довольная Марием.

Вчера этот ужасный человек как будто шутя ущипнул ее. Она никогда не допускала к себе подобного отношения и влепила ему оплеуху. Тот тоже замахнулся и чуть не ударил девушку. Пока все аргументы только в пользу нового менеджера. Если человек непрофессионален и настолько фривольно себя ведет, туда ему и дорога. Она же с первого дня старалась проявить свои положительные качества.

Марием направилась в офис делать отчет и, проходя через длинный коридор с обитыми деревом стенами, обратила внимание, что в один из офисов заносят мебель, отличающуюся от остальной мебели цветом и формами. Девушка подошла к двери: в комнате уже стояла массивная вешалка из дуба, огромный стол с резьбой на ножках и обтянутое кожей кресло, самое большое изо всех, которые ей когда-либо доводилось видеть. В кабинет вносили объемный шкаф.

— Чье это? — спросила она подошедшую к ней секретаршу генерального директора.

— Мистера Питера. Говорят, что одним из условий контракта является индивидуальная мебель.

Марием сразу представила себе его — эдакого низкорослого гротескного старика с залысиной в очках и с большим портфелем. Вот он садится в свое огромное кресло, кладет свою большую папку, вытянутую из портфеля, на огромный резной стол, открывает именной футляр для ручки и начинает писать письмо огромными буквами. Затем в конце рабочего дня он поднимается со своего огромного кресла, опираясь на маленькую подставную скамеечку, и дает наставления ночному управляющему. Когда они оказались рядом, смешной старикашка пришелся своей залысиной по грудь подчиненному, но по взгляду и манере разговора было похоже, что это он смотрит на управляющего сверху вниз, а не наоборот.

Девушка улыбнулась про себя, прикрыв поднявшиеся уголки губ рукой. Как это совпадало с описанием коллег: максималист, требователен и предвзят по отношению к сотрудникам. Вот такой он, мистер Питер Бишой, прихода которого в новом офисе ожидал стол огромного размера.

— А когда мистер Питер приедет?

— Должен быть на следующей неделе.

Вечером, стирая рубашки мужа, лежащего на диване перед телевизором, она мысленно представляла себе отношения с этим лысеющим карликом, его взгляд, который сосредоточенно скользит по отчету, выискивая ошибки. Как ей будет работаться с ним?

— Мне нужна ванна, — прервал ее мысли муж. — Ты долго?

Марием вынесла из ванной таз, полный мыльной пены, и поставила в комнате.

Антониус отгрыз кусок своего ногтя и пошел в ванную, громко хлопнув дверью. Марием продолжила стирку, но мысли уже не возвращались к работе. Она погрузилась в раздумья об этом мужчине — своем муже, таком медлительном и преследующем только свои интересы. Он все еще не нашел работу и сидел дома, просматривая телевизионные программы и блуждая по Фэйсбуку. Интересно, на этой неделе он искал объявления с предложениями о работе или так же, как раньше, качал программы и фильмы?

Она осознавала, как ее нервирует этот мужчина. Чего он хочет от своей жизни, как видит свое будущее и видит ли? Почему он такой? Он говорил о детях, но видно было, что дети для него настолько иллюзорное и далекое будущее, что Марием игнорировала эти разговоры. Теперь она ясно видела, что собой представляет этот человек. Однако выбор уже был сделан однажды — на всю оставшуюся жизнь.

Она выбрала для себя этот жизненный путь. С этим человеком. Но что теперь делать?! Она не знает. Единственное, что ее успокаивало, — ее мама и братья были в надежных руках тети. Тетя и дядя — состоятельные люди и смогут о них позаботиться.

— Когда ты получишь зарплату? — спросил Антониус, выходя из ванной комнаты и застегивая по пути брюки.

— В конце месяца.

Он опустился на диван перед экраном телевизора и стал переключать каналы. Девушка вымыла руки и поставила на стол кастрюлю с овощами, фаршированными рисом, и тарелки. Антониус повернул голову, рассматривая внешний вид приготовленного блюда.

— В прошлый раз рис был жестковат, ты попробовала, сейчас нормальный?

Марием улыбнулась и ответила:

— Если ты не съешь что-то, оставь это мне.

Из кастрюли быстро исчезали овощи, не оставляя и следа. Мужчина поглощал дары природы, не произнося ни звука. «Значит, все-таки угодила», — думала девушка.

— Забыл тебе сказать: ты помнишь дядю Виктора? Твоя семья была близка с его семьей перед тем как он уехал учиться в Италию. Твоя мать поддерживала с ним отношения все это время. Сегодня он звонил, сказал, что он в городе и пробудет здесь несколько дней.

Телефон зазвонил, отвлекая от тяжелых мыслей. Марием ответила. Плачущий голос свекрови ввел ее в оцепенение:

— Случилось ужасное, — прорыдала та. — Твой брат Ботрос в больнице в тяжелом состоянии. Пожалуйста, приезжай скорее.

Возле дверей отделения реанимации толпились люди. У двери, за которой лежал брат Марием, стояли четыре человека. Около соседней палаты рыдала женщина средних лет, вытирая черные глаза большим платком. Возле двери палаты слева мужчина стоял на коленях и молился. Возле палаты брата все стояли спокойно, не разговаривали. У матери Марием было белое лицо, посиневшие губы — похоже, она находилась в состоянии шока. Казалось, она смирилась со смертью мужа и уже начала примиряться с потерей сына. Ее горе было настолько огромным, что, уже однажды пережив подобное, рассудок не был в состоянии справиться с горем.

Марием так и не поняла, что произошло. Она растерянно переводила взгляд с мамы на тетку и ждала какого-то объяснения. Мать всем видом показывала, что не хочет разговаривать с теткой, и девушка, не зная ситуации, старалась поддержать мать. Все ждали приговор доктора. Тетка сдерживала себя из последних сил, кусала согнутый палец. Младший брат сидел на корточках, обхватив колени руками и положив на них голову.