Между крестом и полумесяцем - Страница 37

— Ах, — вздохнула Марием. — Опоздала… как всегда… опоздала…

Она села на сиденье около кофейного автомата, бросила мелочь, вытянула картонный стаканчик. Ей вспомнились последние кадры фильма, в котором главный герой мчался, перепрыгивая через сканер металлоискателя, пытаясь остановить любимого человека… Но это бывает лишь в фильмах. Марием не могла ничего сделать, кроме как достать мобильный телефон и набрать номер Питера. Но его телефон не отвечал.

Заметив долгое отсутствие сестры, пришел Ботрос. Он почти беззвучно опустился на соседнее сиденье и спросил:

— Марием, ты нашла Питера?

Девушка перевела взгляд на брата.

— Нет, — тихо ответила Марием.

— Ты звонила?

— Да, — также тихо повторила она.

— И что он сказал? Когда вернется?!

— Он не снял трубку.

Марием подумала, что надо бы еще раз набрать его номер. Но он снова не отвечал.

Ботрос положил руку сестре на плечо.

— Пойдем?

— Пойдем, — повторила за ним девушка.

Они вышли из здания, сели в машину и поехали в Александрию.

В машине Марием попыталась снова позвонить Питеру. Он долго не отвечал, но вдруг его голос прорвался сквозь медленные гудки. «Да!» — услышала она, затем послышался звук удара и связь оборвалась. Зря она долго кричала в трубку. Ее никто не слышал. Марием вновь набрала его номер — телефон был отключен. А дорога, на которую выехал таксист, была перекрыта оранжевыми конусами.

— Наверно, надо сворачивать. Здесь авария, не проедем, — сказал водитель.

Вдруг в вечернем сумраке Марием разглядела автомобиль, лежащий вниз крышей. В голове пронеслись страшные мысли. Этот звонок… удар… отключенный телефон. Она присмотрелась. Это была машина Питера. Всю боль, разрывавшую ее сердце на куски, она собрала в вырвавшийся крик. Мариам выскочила из машины и побежала в сторону, где лежал опрокинутый автомобиль. Протиснулась сквозь толпу любопытных зевак, плотным кольцом окруживших место происшествия.

— Не-е-е-т! — кричала она. — Питер! Только не ты!

Равнодушный полисмен не давал ей пройти к машине. В глаза бросилась лужица крови. Санитары вытаскивали тело из машины. Марием пыталась вырваться из рук полисмена и пройти вперед. Но сильные мужские руки держали ее. Наконец ей удалось высвободить свою руку. Она упала на колени и сорвавшимся голосом прошептала:

— Я ведь даже не успела сказать тебе, как люблю тебя… Питер…

— Пропустите, — послышалось сзади. — Дайте пройти!

Кто-то подошел к ней сзади, взял ее за руку.

— Идем, — слышала она голос. Этот голос казался таким знакомым, таким родным, так похожим на голос ее возлюбленного. Она шла, боясь открыть глаза и разочароваться. Шла медленно, спотыкаясь о мелкие камешки и осколки. Иногда останавливаясь.

— Идем-идем, — говорил знакомый голос, а сильная рука тянула за собой. — Открой глаза, упадешь, Марием. Открой!

Теплые пальцы коснулись влажной щеки. Но девушка не хотела открывать глаза. Наоборот. Она сильнее зажмурилась и закрыла глаза рукой.

— Не хочу! — говорила она. А чья-то ладонь вытирала ее слезы. — Питер, я не захочу больше жить, если утром окажется, что тебя нет рядом со мной. Я так устала… устала страдать. Я хочу быть счастливой!

— Я клянусь, ты будешь счастлива…

— Я хотела просто сказать, как люблю тебя… но не успела…

— У тебя все еще впереди. Но давай сядем в машину и уедем подальше отсюда, чтобы не видеть всего этого и не радоваться встрече там, где кто-то страдает из-за потери близкого.

Марием открыла глаза. Перед ней стоял Питер. Ее Питер. Живой. Невредимый. Нервный таксист бегал вокруг машины, разглядывая место удара. На заднем сиденье такси лежал кейс и чемодан Питера.

— Садись. Нас сегодня не обвенчают, но помолвку я тебе гарантирую. Ты согласна, Марием? — спросил ее любимый мужчина.

Я абсолютно обычная девушка. Ничего особенного во мне нет, как мне кажется… возможно, только глаза — большие и, говорят, красивые (но это, в принципе, зависит не столько от моей природной красоты, сколько от умения пользоваться косметикой). Таких, как я, тысячи и тысячи. И каждая из этих тысяч мечтает хотя бы раз в жизни почувствовать себя одной-единственной и самой-самой. Со многими ли это случается?

Со мной — случилось, но, как и все, что случается со мной, не в то время и не в том месте… или как раз наоборот?

Но почему это произошло именно вдалеке от дома, в чужой и где-то даже чуждой культуре, с человеком, которого мне было трудно даже понять… Пусть ненадолго. Пусть без продолжения. Но я почувствовала себя Женщиной.

Я одинока, и моя личная жизнь состоит из цепочки непродолжительных и необременительных связей, не слишком частых и не ориентированных на создание семьи. Европейские современные женщины слишком независимы и уже смирились со статусом одиночек. И воспитывалась я, будучи свидетелем разводов соседей, родственников. Это сформировало определенный образ института брака в моих глазах и, хотя я верю в Бога и являюсь христианкой, я не девочка и замужем не была, я не верю в брак. Нет, я верю в брак, заключенный на небесах, но я слишком прагматична, чтобы надеяться на это всерьез, и слишком неуверенна в мужчинах, чтобы заводить длительные связи.

Я подсознательно уверена, что рано или поздно брак закончится разводом, и я останусь одна с ребенком на руках, без работы (кому сейчас выгодно содержать одинокую женщину и оплачивать больничные по уходу за ребенком). Это и есть мой (и только ли мой!) самый большой страх — страх остаться одной, без поддержки мужчины, с ребенком, которого мне никто не поможет вырастить, плакать вместе с ним и понимать, что ты начинаешь новый безрадостный виток своей жизни, ты не можешь дать своему ребенку ничего для того, чтобы он мог выжить. Ни образования, ни жилья, ни даже воспитания: ведь все время приходится работать…

Поэтому я просто жила, ничего не ожидая и чувствуя, как время в лучшем случае просто сыплется песком сквозь пальцы, а в худшем… Но вдруг все это изменилось… Физиология? — спросят многие злорадно… Если бы все было так просто…

Итак, я сделала глупость, которую в нашем обществе не прощают… Я позволила себе стать Женщиной. Это в моем-то положении, так, как и в положении любой современной незамужней молодой женщины, действительно редкостная глупость с точки зрения здравого смысла. Мы все куда-то спешим, постоянно находясь в потоке рутины, при этом не совершая абсолютно ничего грандиозного: работа — дом, дом — работа. Мы не позволяем себе слишком многого, у нас нет времени на создание личных отношений, у нас нет сил этим заниматься.

Конечно, хочется броситься в омут с головой, окунуться в поток чувств, эмоций, перестать на мгновение быть черствой и перестать контролировать себя. Вот почему женщины читают романы. Не следует над этим смеяться, скорее, нашим мужчинам должно быть стыдно за то, что наши женщины предпочитают им вымышленных героев.

Так хочется почувствовать себя легкой, любимой, красивой… Женщиной, в общем. Неужели это невозможно наяву? Надо попробовать… Когда? Ответ — отпуск.

А где? Куда ехать? Конечно, туда, где лето, где не нужно думать о проблемах на работе, о том, что завтра надеть, чтобы не замерзнуть. Туда, где не бывает сырости и слякоти, целый год цветут цветы и поют птицы. Здесь не нужно готовить, стирать и убирать, считать деньги до зарплаты… хотя, конечно, это тоже иллюзия, но все же…

Для нас, простых девушек, есть несколько стран, где можно убить всех этих зайцев одновременно и куда въезд доступен и свободен: Турция, Тунис и Египет. Однако и здесь не все так просто: это мусульманские страны, где к нашим женщинам относятся несколько, так сказать, предвзято: почему-то им кажется, что все русские женщины едут туда изначально и исключительно с целью секс-туризма. Многим это кажется несправедливым, но…

Скажите, а что делать нашей неизбалованной вниманием женщине, когда она приезжает в одну из этих стран и оказываются центром внимания, на нее смотрят так, как будто она Шерон Стоун или Мишель Пфайффер. Экзотические белокожие ангелы, которые могут доставить удовольствие мусульманскому Отелло, ведь его жена сидит дома и все равно ничего не видит. Его жена выходит один раз в неделю на улицу, укрытая в паранджу и совершенно убежденная в том, что ее не касается, что творит за стенами дома ее муж. А в Египте, например, жен может быть даже четыре, в зависимости от доходов мужа. И почему бы такой жене не сидеть дома и не готовить для любимого, если муж выкупил ее у родителей за тысячу верблюдов и тем самым доказал свою любовь? А раз она такая дорогая, значит, уважение к ней совсем другое, не такое, как к белобрысой Наташе (Наташа на арабско-турецком жаргоне — доступная женщина славянских кровей). К тому же закон на ее стороне: если она верна мужу и у нее есть дети, то бояться развода следует мужу, а не ей. Конечно, разводы бывают и там, но если у женщины дети, то жилье остается за ней, ей полагаются алименты, пресловутые тысяча верблюдов возвращаются ее родителям, а имущество делится. Вторую жену муж может взять только с ее согласия, и по закону содержание всех жен должно быть одинаковым. Нарушение этих правил — повод для развода. Так что у них все нормально, их закон заботится и о них, и о подрастающем поколении.