Между ангелом и бесом - Страница 13

— А она не соглашается. Не идет замуж без приданого. Торгуется с отцом так, что во дворце стены трясутся. Только зря все — никак договориться не могут.                                          

— Так это что же выходит — это не женихи при­даным невесты недовольны?

—Женихи сами доплатить рады, лишь бы с королем породниться, но у принцессы характер крутой, в папу пошла — не уступает.

Гуча замолчал, переваривая информацию, а толстяк принялся устраивать бесценные бутылки в бе­зопасном, с его точки зрения, месте. А именно: подальше от суетливых парней.

Ребята тем временем разожгли костер и уселись рядом, стараясь выглядеть маленькими и незамет­ными, что при их росте было довольно сложно.

Гуча встал, оправил алый плащ, подошел к Сам­сону и, размахнувшись, широко и с удовольствием отвесил ему подзатыльник.

— Поджигатель, пожарник юный! — закричал он.— Тебе что, одного раза мало было? Еще захоте­лось? Ты принц или кто?

— Или кто,— вздохнул Самсон.— Ну какой из меня принц?

— Какой ни на есть, а голубая кровь не вода,— отрезал Гуча.

— А как же свобода личности? А права челове­ка? — подал голос Бенедикт.

— Я вам покажу права! — вскипел черт.— Я вам такие свободы предоставлю, что всю жизнь помнить будете. Вот прямо сейчас, быстренько, тут же и пре­доставлю! Ясно?

— Ясно...

Бенедикт вытащил из рукава невесть как там оказавшийся платок, вытер лоб и мечтательно произнес: — Поесть бы...

— Размечтался! — рявкнул черт.— У отшельника узел седой забыли.

— Забыли, как же,— усмехнулся Самсон.— Он его нагло присвоил. Вот кто он после этого? Честный человек, да? Тряпье выкинул, не забыл, а такой тюк вдруг не заметил? А Самсон вор после этого?! Да я против него все равно, что мелкий хулиган против пахана! Кушать, между прочим, всем хочется, а вот что есть теперь будем?

— А ты охотой займись. Псовой! Зайца поймай или крысу.              

— Я волкодавом был,— обиделся Самсон и по­вернулся к черту спиной.

— Есть хочется,— вздохнул ангел.

— Аппетит волчий? — съехидничал Гуча.

— Волчий,— простодушно согласился Бенедикт и разостлал перед собой платок.— Я, кажется, барана бы съел. Живьем. Хоть это и не гуманно.

На разноцветном куске ткани возник довольно крупный баран с закрученными колесом рогами. Ан­гел открыл рот, Гуча остолбенел, а Самсон, мгно­венно оценив ситуацию, прошептал:

— Лови его, зажарим...

Но баран имел другое мнение по этому вопросу. Он взбрыкнул, стукнул копытцами и, тоненько блея, заметался из стороны в сторону.

Джулиус не участвовал в беседе — хлопотал над драгоценными бутылками. Он наклонился над ними, выпятив необъятный зад, обтянутый коричневыми кожаными штанами. Видимо, животное посчитало его самой безопасной мишенью или же поза спровоцировала, напомнив о новых воротах, только спесивый обед резко развернулся и, разбежавшись, ударил несчастного трактирщика рогами в зад. Тот упал всем грузным телом вперед, а баран, перескочив через него, умчался в лес.

—  Во козел! — восхищенно произнес Самсон.

—  Баран, это животное называется бараном,— машинально поправил Бенедикт и кинулся поднимать несчастного владельца заведения.

Тот не подавал признаков жизни. Самсон под­скочил с другой стороны и помог перевернуть груз­ную тушу бедняги. Джулиус, с серым как пепел ли­цом, разжал онемевшие губы и выдавил:

—Б-б-б...

—  Баран убежал,— успокоил его Бенедикт.

—  Бутылки целы,— одновременно с ним произнес Рыжий, мгновенно поняв пострадавшего.

Гуча, не обращая внимания на суматоху, подошел к платку, с минуту смотрел на яркую тряпочку и, решив рискнуть, приказал:

— Огурец!

На нестандартной самобранке появился большой, сочный, в пупырышках огурец. Черт взял его, по­нюхал и с наслаждением надкусил.

— Я же говорил, платок волшебный! — завопил Самсон и почему-то шепотом продолжил: — Смета­ну, сало, хлеб, пирогов с мясом и побольше, грибов соленых и жареных, квасу холодного... хочу!

На скатерти поочередно появились все перечисленные продукты. Компания быстренько уселась трапезничать.

— Господа,— деликатно напомнил о себе Джулиус,— а мне можно тоже заказ сделать?

— Валяй, — разрешил Самсон, но, заметив алчный блеск в глазах предприимчивого трактирщика, добавил:

— Но чтобы на платок не зарился, я не такой добрый, как волшебник…

— Что вы, что вы, и в мыслях не было. Как я могу обидеть своих спасителей! — залебезил трактирщик. — Мне  бы сосисок и пива.

Получив желаемое, он скромно присел рядом и с невероятной скоростью я аппетитом изголодавшегося человека принялся поглощать сочные, ароматные колбаски, сдабривая их изрядными глотками коричневого пива.

Ели долго, как будто вознаграждали себя едой за пережитые неприятности. Заказывали самые разно­образные блюда, какие только могли вспомнить. Здесь были и котлеты, и мясо в горшочках, и все­возможные овощи. На десерт попросили огромный торт и гору фруктов. Напитки лились рекой, челюсти перемалывали еду так рьяно, что богатырское чав­канье разносилось по всей округе.

Платок ошибся только один раз — на мясе в гор­шочках. Трактирщик ли плохо объяснил, или же Гуча решил подшутить, но заказанное блюдо —  тушеное мясо —  было подано в зелененьком детском горшке. Все остальное было выше всяких похвал. Насытившись, мужчины развалились на травке, позволив ветерку обдувать вспученные животы.

— Хорошая вещь, — промурлыкал трактирщик, — а вот я бы хотел еще филе дракона в белом вине попробовать…

На скатерти появился большой рулон туалетной бумаги. Бенедикт рассмеялся, а черт прокомментировал:

— Юмор у нашего платочка черный.

После подобного объяснения, для чего используется сей предмет,  Самсон присоединился к икающему от смеха ангелу, а Джулиус, внимательно выслушав, завопил:

— О-о-о! Я этот «туалет» в моду введу, большие деньги сделаю. У нас, стыдно сказать, господа, листья бархатного дерева используют, а они такие грубые.

— Уважаю!— Черт хлопнул трактирщика по плечу.— Вот что значит целеустремленный человек, всегда думает в одном направлении. Теперь о наших делах. Да уймитесь вы, жеребцы! — Парни присми­рели, изобразив на лицах внимание. — Бенедикт, вспомни дословно, как Большой Босс сформулировал наше задание?

Бенедикт процитировал:

— Дядюшка сказал: «Пока не сделаете Самсона королем, назад не возвращайтесь!»

— Вот! А где его королем сделать, он случайно не уточнил?

— Нет,— растерянно ответил ангел.

— Вот оно! Незачем нам через три королевства в Талону тащиться — посадим его на первый свобод­ный трон — и домой. Придраться не к чему!

— Да что вы, ребята? — как-то сразу сник пре­тендент на главное кресло в королевстве.— Не по­лучится из меня король.

— Судьба твоя такая — отмахнулся черт.— Сво­рачиваем стоянку.

Он свернул платок и засунул его в карман. Вдруг тесную тишину прорезал истошный жен­ский крик.

— Помогите! — кричала незнакомка.— Спасите!

Бенедикт вскочил и в благородном порыве бросился на помощь. Самсон, засучив рукава, ринулся за ним,  а Гуча страшными глазами посмотрел на Джулиуса и зловеще прошептал:

— Сторожи вещички и ни шагу с поляны — разбойники в лесу!

Запугав несчастного трактирщика, он побежал догонять горячих парней, пока те не влипли еще во что-нибудь.

Оказалось, волновался он зря. Недалеко от места их стоянки находился лагерь разбойников. На замусоренной полянке расположились несколько шалашей, коновязь с тремя привязанными тощими клячами и огромный перевернутый котел в центре. На котле восседала довольно упитанная девушка, а разбойники, тщедушные доходяги, пытались ста­вить ее с насеста и переместить на приготовленную, видимо, для нее телегу. Пышка довольно успешно отбивалась от них большой поварешкой и визжала, как поросенок.

— Не смейте обижать даму! — как истинный ро­мантик вскричал Бенедикт, держа палку, словно ко­пье средневекового рыцаря.

— Хто тут девку насильничает? — грозно спросил Самсон, пришедший к финишу вторым.