Меж трех времен - Страница 44

Пассажирка, стоявшая на плоту - Фрэнк спустился с аэроплана и присоединился к ней, - была одета в длинную синюю юбку и блузу с квадратным матросским воротником и была очень симпатичной. Она улыбалась Фрэнку, который радостно приветствовал толпу, собравшуюся на берегу.

Потом они сели в лодку, подгребли к берегу, Фрэнк пришвартовался, вышел вместе со своей пассажиркой на пирс, и их тотчас окружили репортеры с блокнотами; я заметил, что среди них есть и те, которых я видел в шатре Роя Кнабеншу.

- Вам понравилась воздушная прогулка, миссис Коффин? - спросил один из них, и женщина с улыбкой обернулась к нему.

- О да, это было так захватывающе! - По ее лицу я видел, что она говорит правду; наверняка ей приходилось летать и раньше - ради рекламы, но она была искренна. - Всем бы следовало полетать над городом, - прибавила она, а Фрэнк подхватил:

- Всем, у кого найдется пять долларов, - и эти слова были встречены дружным смехом.

Фрэнк на мгновение повернулся к заливу, чтобы поглядеть на приближавшийся к гавани пароход. Какой-то репортер спросил, не второй ли это его полет за сегодняшний день.

- Совершенно верно, - ответил Фрэнк. Собирается ли он полетать еще? Да, собирается. Опять он оглянулся на пароход, и я сделал то же самое. Пароход был еще далеко, но уже сейчас я мог различить две полоски дыма над трубами.

- Джентльмены, - сказал Фрэнк репортерам, - во время первого полета я увидел это судно у входа в залив и решил слетать к нему. Я пролетел над судном на высоте около четырехсот футов и увидел пассажиров, собравшихся на носу корабля, чтобы, как я предположил, впервые увидеть статую Свободы.

- А они заметили вас?

- О да, разумеется, и приветствовали меня с большим энтузиазмом.

И размахивали шляпами, прибавил я мысленно.

- Пароход просигналил мне гудком, а затем я пролетел вдоль ватерлинии, чтобы прочитать его название - «Сент-Луис», как оказалось. Потом я попытался зависнуть над его кормой, но пароход шел чересчур медленно, и даже при наименьшей скорости я волей-неволей обгонял его. А потому я оставил в покое «Сент-Луис», который не мог со мной тягаться, вернулся к Бэттери и, как вам известно, успел даже совершить еще один полет, а вот «Сент-Луис» до сих пор еще не прибыл в гавань. Я твердо уверен, что будущее путешествий - здесь, - тут он указал на небо, - а не там.

Фрэнк показал на пароход. Пропаганда при удобном случае, подумал я, но тем не менее, слушая его, ощутил легкий озноб - настолько эффектна была его правота. Неужели он действительно верит собственным словам? Трудно представить - стоит лишь взглянуть на воздушного змея, причаленного к плоту.

Фрэнк дружески кивнул репортерам и толпе зрителей, взял под руку жену, и они пошли прочь, а вся эта толпа 1912 года, включая репортеров, не сделала ни малейшей попытки посягнуть на их право уединения. Никто не побежал за ними с последним вопросом, и никому не пришло в голову выпрашивать автограф.

Они направились к улыбающейся молодой женщине, которая ожидала их в дюжине ярдов от пирса; затем Фрэнк оглянулся и заметил меня. Он тотчас улыбнулся, жестом подозвал меня, и я присоединился к этой троице. Молодая женщина взяла за руки миссис Коффин, они чмокнули друг друга в щечку и заговорили. Я снял шляпу, когда Фрэнк представил меня своей жене - она поглядела на меня с живым, неподдельным интересом к новому знакомству. Затем она представила меня очень хорошенькой женщине по имени Гарриет Куимби. «Она - авиатриса!» - прибавила миссис Коффин.

- И скоро станет первой женщиной, перелетевшей Ла-Манш, - сказал Фрэнк.

- Попытается стать, - поправила его Гарриет Куимби и обратилась ко мне:

- Между тем я занимаюсь более прозаическим ремеслом театрального критика.

Пишу для «Иллюстрированной газеты Фрэнка Лесли».

Я едва не брякнул, что тоже работаю для «Лесли»! Но вовремя опомнился и вместо этого сказал:

- Вот как? Вы пойдете сегодня на «Грейхаунд»?

И мы немного поговорили о «Грейхаунде».

Мне понравилась Гарриет Куимби, она произвела на меня впечатление, и позже, вернувшись уже в конец этого нового столетия, я засел в справочном зале Нью-йоркской Публичной библиотеки, листая страницы «Кто есть кто», хотя и не слишком надеялся отыскать там имя Гарриет Куимби, потому что прежде никогда о ней не слыхал. И тем не менее отыскал. Гарриет Куимби действительно перелетела через Ла-Манш. В одиночку. Первая женщина, совершившая это. 16 апреля 1912 года. Но статья включала также и дату ее смерти - несколько месяцев спустя, в авиакатастрофе... но не сегодня, не сейчас, не в этот день.

- Так вы обе уходите? - спросил Фрэнк, и миссис Коффин ответила:

- Да, но если ты собираешься поднять мистера Морли в воздух, мы останемся и понаблюдаем.

Она наградила меня очаровательной улыбкой, и все трое двинулись к пирсу. И я пошел с ними... а что еще мне оставалось сделать в присутствии молодой красивой «авиатрисы», которая замышляла на одном из этих нелепых воздушных змеев в одиночку пересечь Ла-Манш, и другой женщины, которая только что сошла с чудовищной штуковины, поджидавшей меня у плота? Я шел как приговоренный к казни, которому только и остается следовать за людьми, пришедшими в его камеру. По травянистому берегу мы спустились к пирсу и сели в лодку, готовую переправить меня через Стикс. И лодка направилась к плоту и - Боже милосердный! - кошмарному сооружению из дерева и ткани, терпеливо дожидавшемуся меня.

Оказавшись на плоту, я встал у аэроплана, на настиле из грубых досок, а Фрэнк тем временем, опустившись на колени, пришвартовал лодку.

- Фрэнк, - сказал я, - мне нужна не просто воздушная прогулка. Я хочу пролететь над Манхэттеном и поискать одно здание. По форме оно должно напоминать корабль. «Мавританию».

Фрэнк задумался и покачал головой:

- Не помню ничего подобного. Но если оно существует, мы его найдем.

- И еще я хочу заплатить вам больше чем пять долларов.

- Ладно. Посмотрим, сколько времени займет полет. Думаю, он обойдется вам не слишком дорого.

Он выпрямился, и плот заколыхался на воде, что мне совсем не пришлось по вкусу. Может быть, схватиться за живот и объявить, что меня мутит? На аэроплане было два небольших одноместных сиденья - они располагались друг за другом в непрочном на вид фюзеляже. Фрэнк обошел аэроплан спереди; я наблюдал за ним, затем, подражая ему, шагнул вначале на понтон, подтянулся и забрался на одно из чудовищных сиденьиц впереди Фрэнка. На сиденье был кожаный ремень, наподобие тех, что используются на электрическом стуле, и я туго затянул его на поясе. Перегнувшись вперед, Фрэнк протянул мне защитные очки, я выжал из своих лицевых мышц все возможное, чтобы изобразить улыбку, и надел очки. Стекла были простые, не темные.

Фрэнк завел мотор и вывел аэроплан в Гудзон.

Мы отплыли немного вбок, дожидаясь, пока мимо пройдет, вспенивая воду, буксир - он направлялся вверх по реке, вслед за «Сент-Луисом». Фрэнк вырулил на широкий изгиб вниз по течению, совершил быстрый разворот по ветру, и - у меня был соблазн зажмурить глаза, но я ему не поддался - мы запрыгали вперед - шлеп-шлеп - по мелкой ряби, струя пены из-под понтона обдала брызгами мое лицо и очки, и я вытер их рукавом. Наше движение вдруг стало плавным, и уже над самой водой мы заскользили к краю пирса. Я быстро глянул на миссис Коффин и на Гарриет Куимби - она была настоящей красавицей; обе махали и улыбались нам, и когда я снова глянул вперед, пребывание в аэроплане Коффина показалось мне уже не таким ужасным.

Этот полет над водой в пыхтящем аэроплане не имел ничего общего с тем, к чему я привык. Не было сотен тонн воющего металла, который грубо вгрызается в разреженную негостеприимную пустоту. Все было совсем иначе - солнце светило мне в лицо, и мягкое, словно в разгар бабьего лета, тепло этой странной ранней весны 1912 года овевало мой лоб - я чувствовал, как воздух словно ласкает нас.

Мотор все пыхтел, и пропеллер гудел, вращаясь, но шум этот был негромким, потому что мы сидели впереди, и большая часть звука уходила назад. Аэроплан парил над Гудзоном, постепенно поднимаясь, и я с улыбкой кивнул Фрэнку.