Меж двух огней (СИ) - Страница 35

— Ты едешь домой на Новый год? — выпалил Марк, рассматривая синюю жилку на ее виске. Елизарова собрала волосы в хвост на затылке, и стало заметно, насколько у нее бледная кожа.

Она кивнула и, подумав пару секунд, все же решила пояснить:

— У мамы день рождения в первых числах января, круглая дата, надо быть.

Марк успешно справился с разочарованием и сказал:

— Понятно. Я тогда передам Хьюстону.

— Передай лучше Марковой, она у меня уже три раза за сегодня спросила, — усмехнулась Елизарова. — Надо было, наверное, сказать ей, что стоит записывать.

Ему так хотелось засосать ее, что он с трудом выдавил следующий вопрос:

— Скоро тебе вернут повязку?

Елизарова удивленно подняла брови, как будто Марк объявил ей, что провалил экзамен по трансформагии:

— С каких пор тебя интересует, кто у нас староста?

— А что, неясно? — грубо спросил он. — Может быть, с тех пор, как я тебя трахнул.

— Разве со старостами трахаться престижнее? — иронически усмехнулась Елизарова углом губ. — Простая смертная тебе не подходит?

С того самого дня, когда отец покопался в ее голове, Марк гнал от себя мысль, что Елизаровой он не особо нужен, но все больше убеждался в ее правдивости.

Она не шептала, что с ума по нему сходит, не говорила, как Марк ей нравится, не признавалась, что думает о нем. Она даже не сказала ни разу, что ее привлекает его тело. Ничего из того, что обычно болтают девицы перед сексом или во время него. Да ему Фьорд больше наговорила, пока предлагала отсосать.

Елизарова давала ему ровно тогда, когда ей самой хотелось.

Сначала ей хотелось часто, а сейчас, судя по всему, уже нет. Марк иногда ловил ее взгляды на парах, но не мог понять, что они означают.

В одном из этих взглядов было восхищение — когда он помог с чарами Воды, — но точно так же Елизарова восхитилась бы Гордеем или Пашковым, проделай они то же самое.

Нужно было что-то сказать. Ответить на ее тупой вопрос. Марк кое-как справился со злостью и проговорил:

— Твои сиськи под блузкой полностью компенсируют отсутствие повязки на рукаве.

Елизарова медленно перевела на него взгляд — до этого пялилась куда-то в сторону — и Марк увидел ее огромные зрачки. Она подняла руку и пальцем провела вдоль ряда пуговиц на рубашке — так же, как пару месяцев назад коснулась его плеча в раздевалке. Елизарова тогда была голая и мокрая от воды.

— Давай прогуляем историю, — ляпнул Марк, но Елизарова качнула головой.

— Поцелуй меня, Исаев. А потом полтора часа будем сидеть и думать об этом.

Да ей же просто скучно, пронеслось в башке.

Елизарова сжала зубы, до предела поднялась на носках и ухватилась за его воротник:

— Ну же, Исаев. — Она прикрыла глаза, и Марк впервые заметил крохотную родинку на левом веке.

Ему оставалось совсем чуть-чуть наклониться и облизать ее нижнюю губу.

Марку хватало одной руки, чтобы поддерживать ее за поясницу, вторую он положил на затылок и почувствовал, что Елизарова вспотела. Наверное, с такими густыми волосами всегда жарко.

— В аудиторию, молодые люди, — пропела профессор Литковская за их спинами, и Марк едва сдержался, чтобы не выругаться.

Елизарова выскользнула из его объятий и прикинулась, что она не принимала участия во всех этих неприличных вещах. Он давно заметил, что преподы хором считали Елизарову целкой, и она успешно поддерживала этот образ. Не зря же за четыре года ее ни разу не уличили в подрыве туалетов, а уж в том, что она умеет раздвигать ноги — и подавно.

— Мы как раз будем изучать, как в средние века чародеи определяли совместимость пары по дате рождения, вам будет интересно.

— Я вам и так скажу, что моя дата рождения пиздец как совместима с датой рождения Елизаровой, — пробормотал Марк себе под нос.

На семинаре выяснилось, что совместимость дат вообще не гарантирует гармонии в отношениях, как выразилась профессор Литковская.

— А зачем тогда все это? — взвыл Сева, выходя из себя и подбрасывая в воздух кучу листков.

— Это цифры, Свиззаровский, — невозмутимо провозгласила та, и у всех зазвенело в ушах. — Они лишь покажут вероятность того, что вы вообще посмотрите в сторону той или иной девушки. Но это интересная вероятность! — с энтузиазмом воскликнула она. — Неужели вам не любопытно?

Сева промямлил что-то типа «да я вообще не знаю, когда она родилась».

Рауф с подружкой принялись быстро строчить.

Марк нехотя записал формулу с доски, в углу, как показывала Литковская, нацарапал две даты и попытался что-то там перемножить, а потом сложить.

Он вытянул шею, чтобы увидеть, что за числа написала Елизарова, но у нее был слишком мелкий почерк.

Марк задумался, а знает ли она вообще, когда у него день рождения. Они ведь никогда друг друга не поздравляли.

Формула была запутанная, Сева к концу занятия скомкал все свои расчеты и с удовольствием сжег, решив не испытывать судьбу и продолжать встречаться с той же пятикурсницей, что и последние пару лет.

Лучше бы им рассказали, как заставить Томина брать мячи с вероятностью хотя бы семьдесят процентов, а не пятьдесят.

Вечерняя тренировка подходила к концу, Марк дал финальный свисток и на земле собрал всех в круг.

— Томин, хватит витать в облаках. Ты пропустил три легких мяча. Я тебя заменю, если просрешь мне следующий матч. Вербин, Баженов, как всегда отлично. Гущин, когда отдаешь пас, следи, кому ты его отдаешь: Чумакова была ближе, чем Клемчук. Верейский, постарайся, пожалуйста, остаться в живых к январю. Во-первых, твои результаты лучше, чем у Чумаковой. — Один сдержанно кивнул, другая скривилась. — Во-вторых, в случае моего отсутствия тебе придется меня заменить, а Чумакова займет твое место.

Марк постарался произнести это как можно легче, но игроки все равно напряглись и переглянулись.

— Все, расходимся. Всем спасибо за игру.

Они закончили поздно, и, несмотря на недописанное сочинение для Залесского, Марк после душа отправился сразу в спальню.

Прогноз с Хьюстоном уже легли, а Гордей перетряхивал чемодан в поисках целых носков.

— Ты волшебник или как? — заржал Марк. — Заделай дырку — и всего делов.

— Так неинтересно, — отмахнулся Гордей. — Глядишь, еще что-нибудь полезное найду. О, конфеты. Я же говорил. Будешь?

Марк взял одну, но жрать не стал.

— Так, с командой я разобрался…

— Ты говоришь, будто порешил их всех до единого, — заметил Псарь, поморщившись от очередной кислой конфетки.

— Нет, просто сказал Верейскому меня заменить, если нужно будет. Он, конечно, больше нападающий, чем Левша, но остальные еще хуже, и они нужны на своих местах.

— Ну что ты опять начинаешь раньше времени? — обозлился Псарь. — А Виридар за тебя кто заканчивать будет, я? Может, еще Елизарову кому-нибудь перепоручишь?

Марк дернулся.

— Тихо ты, подскочил опять. Шучу я про Елизарову. Нормально все будет, вот увидишь. Отец, может, тебе не говорит, но я уверен, что он сделает все возможное, чтобы тебя вытащить.

Марк от всей души надеялся, что Гордей прав.

Он всю историю, всю боевую магию и весь ужин думал о том, что не доцеловал Елизарову. Потом помчался на тренировку, а вернулся заполночь.

То же самое можно было сказать про всю его жизнь. Он только начал наслаждаться Елизаровой, а сейчас ее хотели бесцеремонно у него забрать.

Гордей уснул с час назад, а Марк в последнее время спал плохо.

Ему постоянно снилось время, что закончилось за многие годы до них.

В то время Москва была грязной, смердящей и чумной.

Этот город, отчаявшийся спастись, ненавидел магию, будто это магия вызывала чуму.

Город охотился на них, хватал и тащил прочь от себя — к дальней окраине, где хоронили умерших.

Город схватил ведьму, которую хотел Марк.

Он мчался по узким вонючим улицам, миновал главные ворота, выскочил на лысую тропу и издалека увидел, как ее швырнули в воду.