Меж двух огней (СИ) - Страница 27

Экипаж подкатил ко входу и остановился у самой двери. Шарлотта разглядывала фасад особняка, и у неё возникало ощущение, что дом доживал свои последние дни. До того он выглядел уставшим от этого бесконечного времени, от какой-то невообразимой и незаметной глазу тяжести, что постепенно готовил себя к неизбежной и такой желанной гибели. Однако девушка с легкостью и радостью подметила, что ни она, ни Томас не дадут дому сгинуть и обязательно возобновят в нем бывалую жизнь.

-Вот мы и прибыли, любовь моя, - с улыбкой произнес Томас, беря свою жену за руку и помогая ей спуститься с приступка на землю.

-Здравствуйте, молодой хозяин! - резвый старикашка невысокого роста и с добродушной улыбкой на морщинистом, исхудалом лице, покрытым седой бородкой, появился словно из неоткуда, радостно поприветствовав баронета.

-Привет, Ферди! Как вы тут справляетесь? - не менее радостно обратился к нему Шарп, не забыв пожать его руку.

-Все хорошо, хозяин, но вас не хватало.

-Ну, теперь я дома, Ферди. А это моя жена, леди Шарлотта Шарп, прошу любить и жаловать.

-Ох, знаю, хозяин, - старик почтенно снял с головы старую шапку и чуть заметно отдал поклон юной барышне, - вы ведь уже давно женаты. Так, ребята, возьмите вещи леди Шарп, а я заберу багаж нашего хозяина, - хлопотный старик поспешил скорее угодить прибывшему баронету и помочь ему с вещами в тот момент, когда сам Шарп и его жена медленно проследовали ко входу.

-О чем это он сейчас сказал? - поинтересовалась девушка, с улыбкой оглядываясь на забавного и немного странного старика.

-Честно говоря, я его сам ни всегда понимаю, - ответил Томас, - не бери в голову. -С этими словами аристократ неожиданно взял жену на руки, услышав, как льется её звонкий смех, и наконец переступил порог Аллердейл Холла. Перенеся девушку на руках через порог своего особняка, Томас осторожно отпустил её, не переставая следить за выражением её лица, которое окрасилось в оттенки восхищения и изумления. Шарлотта оказалась во внутреннем парадном холле особняка и была заворожена его устарелым, но по-прежнему идеальным видом. С первых же секунд её поразила высота потолка, достигавшая примерно сто футов. Смотреть в самую высь нельзя было слишком долго, ибо голова постепенно начинала кружиться из-за такого огромного расстояния. Её поразили своды обшарпанных и облезлых стен, в некоторых частях которых видна когда-то просочившаяся и уже засохшая глина, хотя кроме этого неприятного вида стены могли также удивить коллекцией живописных картин, которые висели так тесно друг к другу, словно прижались, чтобы спастись от холода, их было преогромное множество, но одним взглядом рассмотреть их было просто невозможно. От парадного холла тянулась широкая лестница, ведущая на второй этаж, где, пройдя через коридоры, можно было оказаться на небольшой балюстраде под аркой, с которой весь парадный холл был виден как на ладони, а в самом сердце особняка скрывались комнаты и потаенные коридоры, в атмосферу которых поскорее хотелось окунуться.

На полу поселившийся в этом доме ветер гонял гнилую листву, которая потеряла блеск осени и оставила на себе лишь унылые оттенки холода, у лестницы стоял небольшой диванчик, небрежно устланный бежевым покрывалом, прямо напротив девушки располагалась огромнейшая гостиная, однако из холла Шарлотта увидела лишь камин, в котором резво плясал жаркий огонь, над лестницей висела разветвленная люстра с пожелтевшими и покрытыми слоем пыли плафонами, лестничные перила были красиво вырезаны из дерева и оставались в более менее приличном состоянии, и местами давно наброшенная краска даже не потерлась и не облезла.

-Сколько же здесь комнат? - прошептала Шарлотта, впавшая в невыразимое восхищение.

-Не знаю, хочешь посчитать? - послышался голос Томаса, что медленно приблизился к ней. -К сожалению, этому дому ремонт просто необходим. Крыша в этом месте окончательно провалилась и рухнула прямо вниз, и теперь ветер заносит сюда опавшую листву осенью, а зимой холодный снег. Порой выгребаем отсюда целые сугробы. Кроме того, особняк стоит на самом высоком месторождении красной глины, от своей старости он постепенно проваливается, поэтому сквозь гнилой пол в этом месте глина легко просачивается, - баронет наглядно показал девушке, что происходит, наступив на трухлявые половицы, и от тяжести его веса сквозь щели показалась глина, напомнившая по своему цвету кровь. Улицезрев столь неприятный факт, Шарлотта подняла голову наверх, откуда с головокружительной высоты медленно и плавно спускались листья, оседая на гладкий пол.

-Я пойду покажу им, куда нужно отнести наши вещи, - сказал Томас, заметив у входа носильщиков и верного Ферди, - а ты пока располагайся. Кстати, там, наверху, моя мастерская. Не терпится тебе её показать, - загадочно проговорил баронет, а после отправился наверх.

Девушка с улыбкой проводила мужа взглядом и шумно вздохнула, оставшись одна в огромном парадном холле, лишь откуда-то сверху доносилась речь Томаса, который что-то объяснял своим помощникам и весело рассказывал. Шарлотта откинула вуаль шляпки, а затем и вовсе сняла её с головы и положила у зеркала, наконец обращая внимание на свое отражение. Слой пыли со стекла она стерла ладонью и теперь более четко увидела, как на её губах играет счастливая улыбка, которую до этого она боялась явить миру и самой себе, но теперь прятать её она больше не в силах.

Вдруг Шарлотта четко увидела в отражении зеркала, как чей-то силуэт в гостиной плавно проплыл и скрылся за темными шторами, сверкнув подолом своего вишневого платья. Девушка резко обернулась назад и в эту секунду в доме наступила полнейшая тишина, голоса сверху исчезли, остался лишь шелест ветра и грохот где-то на чердаке. Шарлотта, затаив дыхание, на ватных ногах двинулась в сторону гостиной. Она продолжала всматриваться в комнату, чтобы вновь уловить движение, но кроме танцующего в камине огня она ничего не увидела - все было спокойно. Внезапно чей-то голос долетел до её слуха, зловеще прошептав её имя и забившись в самые дальние и скрытные уголки дома. Это заставило Шарлотту замереть на месте. Напряженная тишина давила на нервы, но в какой-то момент её разогнали отчетливо раздавшиеся шаги, которые послышались откуда-то сбоку. Шарлотта увидела Люсиль, грациозную, статную девушку, с которой уже была знакома и которую была особенно рада видеть в этот момент. Черноволосая дама, облаченная в темно-синее платье, корсет которого был украшен черными розами, вышла именно оттуда, куда и проследовал загадочный силуэт. На руках сестра Томаса держала маленькую собачку с забавно торчащими ушами и озорным взглядом, которая смирно поджала лапки и, высунув язычок, часто дышала.

-Вы уже прибыли! - без особых эмоций сказала девушка. - Добро пожаловать, Шарлотта. А где Томас?

-Я здесь, - раздался голос сверху. В этот момент он спускался с лестницы, и вот наконец приблизился к сестре и крепко обнял её. По их объятиям было заметно, что роднее друг друга у них больше никого нет, по крайней мере в жизни Томаса до недавнего времени никого не было, кроме Люсиль.

-Вот мы и дома, - сообщил Томас с беглой улыбкой на тонких губах, беря жену за руку и чуть подводя её к сестре. Люсиль попыталась изобразить радость, однако это у неё получалось настолько плохо, что невозможно было не заметить легкое и немного странное недовольство. От неё словно повеяло холодом, который Шарлотта предпочла не замечать, прекрасно понимая чувства этой девушки. Ведь она - новый человек не только в этом доме, но и в их жизни, и первое время Люсиль непременно может позволить себе колючесть в отношении, будет присматриваться к ней, прежде чем окончательно принять.

Следующим, что увидела Шарлотта, была кухня, которая оказалась такой же неприветливой и слегка отталкивающей: плиточные стены пожелтели от старости, в некоторых местах даже обвалились, а сквозь щели даже сейчас продолжала сочиться эта отвратительная глина, которая придавала общей картине нотку жути и омерзения. На полу здесь тоже валялись пожухлые листья, которые ветер разогнал по углам, над длинным столом, что стоял посередине на резных ножках, висела люстра, которая по виду создавала впечатление самодельной, но освещала все довольно хорошо, и в этом ей помогало небольшое единственное окно, из которого бил дневной свет. В стену был врезан камин, где трещал огонь и на котором Люсиль что-то разогревала в чугунном котле, старинная посуда громоздилась на деревянных полках и тумбочках, на столе из еды были только овощи, что выглядели уже довольно несвежими. Тем не менее, все эти недостатки Шарлотта отодвинула для себя на второй план, просто закрыла на это глаза и просто приняла все таким, как есть на самом деле.