Метро: Башня. Метро. Эпидемия. Трилогия (СИ) - Страница 166

Тот рассеянно поблагодарил, не отрывая глаз от парочки в серых костюмах.

— Держитесь сзади! — строго сказал куратор.

«Прикрывайте мне спину», — с грустью добавил он про себя, понимая, что особых надежд на Кашинцева возлагать не стоит.

— И знаете что, Игорь Константинович? — не оборачиваясь, громко спросил куратор. — Обязательно купите себе большой клетчатый платок!

Люди на входе в здание двигались медленно. Подойдя, Гарин понял, в чем дело. Солдаты в противогазах теснили людской поток, заставляя всех выстраиваться в линию и проходить по одному.

В самом здании, напротив дверей, стоял огромный тяжелый стол. Перед ним суетился человек в камуфляже с эмблемами медицинской службы в петлицах — змея, обвивающая ножку чаши. «Теща ест мороженое», — вспомнил Гарин старую армейскую шутку и улыбнулся, понимая, насколько неуместно выглядит его улыбка.

Военный медик был в трехслойной маске и защитных пластиковых очках; на руках — резиновые перчатки. Он быстро осматривал входящих, проводил вдоль туловища тепловизором, чтобы выявить даже незначительное повышение температуры, заставлял человека открыть рот и показать горло, ощупывал лимфатические узлы и напоследок оттягивал нижние веки, оглядывая склеры. Позади стола гудел компрессор, распыляя дезинфектант.

Гарин отметил, что беглый скрининг-контроль, при всей своей незатейливости, был организован очень грамотно.

Время от времени, заподозрив первичные симптомы заболевания, военврач делал энергичный жест, и два высоких солдата, взяв подозрительного под руки, уводили его на второй этаж. Остальным предлагали размещаться на первом. В курсе военно-полевой терапии это называлось «первичной сортировкой».

Гарин шел следом за Аленой, положив руки на ее талию. Он чувствовал, что Алена нервничает; девушка все время нетерпеливо подергивалась.

Врач осмотрел ее и кивнул: «проходите!» Алена осталась стоять на месте; Гарин шагнул вперед и с готовностью открыл рот.

Военный заметил бечевку, связывавшую их.

— Что это? — спросил он. Гарин развел руками.

— Видите ли, мы очень привязаны друг к другу. Мы — молодожены. У нас — медовый месяц.

Врач ощупал его шею.

— Я бы посоветовал вам не целоваться. В целях профилактики.

— Ты слышишь, дорогая? — обратился Гарин к Алене.

Она внимательно изучала указатели, висевшие на дальней правой стене. Затем нашла тот, который интересовал ее больше прочих, и дернула Гарина за рукав.

— Пойдем скорее!

— Вот видите, — пожаловался Гарин врачу. — А вы говорите — не целоваться.

Бечевка натянулась, и ему пришлось последовать за Аленой.

Из центрального зала лестница вела вниз, на подземный этаж. Синяя надпись на указателе гласила: «WС», и рядом — «Автоматические камеры хранения».

— Нам туда! — сказали Гарин и Алена и переглянулись. Они произнесли это одновременно, и каждый имел в виду свое.

Но пока их пути не расходились, и они вместе ступили на лестницу.

Стрелок в рыжих ботинках — тот, что шел первым, — догнал цепь солдат и хлопнул ближнего бойца по плечу. Тот обернулся — немного нервно, учитывая, что в руках у него был не деревянный муляж, а настоящее боевое оружие, заряженное боевыми патронами.

Рыжий показал ему раскрытое удостоверение и окликнул командира:

— Офицер!

Командир, шедший впереди солдат, остановился и с видимой неохотой подошел к Рыжему. Он изучил удостоверение и спросил:

— Помощь нужна?

— Спасибо, справимся, — ответил Рыжий. — Вокзал оцеплен? Других выходов нет?

— Никак нет. С тыла здание контролирует рота капитана Ипатьева.

— Ипатьева? — спросил подошедший Черный. — Как он? Надежный мужик? Не подведет?

Командир задумался.

— Капитан Ипатьев… — начал он, но тут Рыжий воскликнул.

— Я его вижу!

Лица обоих стрелков моментально стали серьезными.

— Вон там, в дверях. И девица с ним.

Черный включил рацию.

— Центр, я — четвертый! Докладываю — установлен визуальный контакт с объектом.

— Четвертый, понял вас, — отозвался Центр. — Помните, главное — документы.

— Понял, «документы». Отбой! — Черный кивнул Рыжему, и они быстро пошли вперед.

Гарин с Аленой дошли до конца лестницы и поняли, что конфликта не миновать. Под стрелкой, указывающей влево, было написано: «Автоматические камеры хранения». Все остальное было справа.

— Нам — туда, — сказал Гарин, показывая влево.

— Сначала — туда, — сказала Алена, показывая в противоположную сторону.

— Мы будем спорить? — спросил Гарин.

— Конечно, нет! — ответила Алена и направилась, куда считала нужным.

Бечевка снова натянулась. Гарин догнал девушку.

— Алена! Мы пришли сюда ради бумаг, ты забыла?

— Я ничего не забыла. Просто кое-что изменилось. Я считаю, что пару минут ты можешь потерпеть.

— А я считаю, что ты! — возразил Гарин.

— Черт! — возмутилась Алена. — Да неужели мне нужно тебе объяснять, что у женщин иногда возникает необходимость… Ну, в общем, возникает такая необходимость. Примерно раз в месяц, если быть точной.

— Хорошо, хорошо, — согласно закивал Гарин, подхватил ее под руки и потащил к ячейкам.

Алена отбивалась.

— Проклятый мужской шовинизм! — кричала она. — Если бы я просто хотела в туалет, ты бы меня понял, да?

— Алена, успокойся! В конце концов, отвяжи веревку и иди, — он отпустил девушку и, не оглядываясь, пошел по коридору. Она, ругаясь, побежала за ним.

— Ты упрямый, как баран! Я понимаю твою жену, — она картинно всплеснула руками. — О, как я ее хорошо понимаю!

Гарин остановился и погрозил ей пальцем.

— Это — личное, ясно? Я очень жалею, что сказал тебе!

— Ну, что ты встал, как столб? — воскликнула Алена. — Пошли уже!

Гарин достал из кармана записку Кудрявцева.

— Вот так бы и давно, — пробурчал он. Тихо, чтобы девушка не могла разобрать.

Кашинцев с куратором шли за стрелками по пятам. Они видели, как мужчина в рыжих ботинках догнал строй солдат и о чем-то недолго говорил с офицером. От внимательного взгляда Валерия Алексеевича не укрылось также их внезапное оживление.

— Они видят его! — негромко сказал куратор.

— Кого? — Кашинцев вытянул шею и принялся рассматривать людей, толпившихся у входа.

Один из них должен был оказаться Гариным, но кто именно?

Затем взгляд сам остановился на стройной блондинке с длинными распущенными волосами. Но как назло девушку держал за талию высокий лысоватый дядька с наружностью интеллигентного орангутанга, из чего Игорь заключил, что расхожая житейская мудрость «нет в жизни счастья» имеет под собой достаточно веские основания.

Он тяжело вздохнул; маска надулась голубоватым пузырем и опала.

— Я думаю… — начал Кашинцев, но куратору было не особенно интересно, что думает по этому поводу видный микробиолог; сейчас речь шла не о вирусах.

Валерий Алексеевич обернулся и ткнул в Кашинцева пальцем.

— Стойте и ждите меня здесь. Ясно? Ни шагу дальше!

— Я бы мог вам помочь, — обиделся Игорь.

— Сделайте одолжение, помогите! Стойте на месте и не двигайтесь!

— Ну, хорошо… — пожал плечами Кашинцев.

Он чувствовал себя полным идиотом; стоять, словно каланча, посреди площади и чего-то ждать…

«Что и говорить! Поездка в Москву выдалась на редкость удачной», — и он в очередной раз зарекся приезжать в столицу.

В зале автоматических камер хранения было тихо. Гарин прошел вдоль рядов стандартных ячеек, выкрашенных в серебристый цвет, и сверился с номером, указанным в записке.

— Это здесь! — сказал он.

Алена вздрогнула. Гарин и сам ощущал сильное беспокойство. Так обычно бывает, когда оказываешься в одном шаге от цели.

Если раньше все твое существо было подчинено одной-единственной задаче — во что бы то ни стало дойти, то теперь наступает время оглянуться назад и подумать: «А стоило ли это делать?»