Место для журавля - Страница 21

— Вот мы и дома, — Риф Стэнли встал. Голубое небо заглядывало в иллюминаторы и отражалось в ясных блестящих глазах космонавта.

Самолеты улетели.

Разбитый прямым попаданием первой же бомбы деревянный вокзал сгорел еще до окончания бомбежки. Взлохмаченное рыжее пламя перебросилось на высушенный июньским зноем небольшой станционный поселок. Люди не успели опомниться, а по свежему пепелищу горячий ветер уже гонял тонкие струйки дыма.

В наступившей тишине со стороны большака послышался гул автомобильных моторов.

— Пожарные!

— Поздно, — махнул рукой железнодорожник в обгоревшем кителе. — Что тушить?..

Из знойного марева, смешанного с дымом, вынырнули две машины. Один грузовик был с длинным прицепом. Он проехал вперед и, скрипнув тормозами, остановился на краю привокзальной площади. Вдоль бортов, у тщательно прикрытого брезентом странного громоздкого — с какими-то крыльями — груза стояли бойцы с винтовками, торчали стволы ручных пулеметов. Из кабины грузовика вышел командир в синей летной форме.

— Старший есть? — громко спросил он.

— Так точно, — железнодорожник шагнул вперед и поправил козырек фуражки. — Я начальник станции.

— Полковник Иволгин, — офицер устало бросил руку к виску. — Раненых много?

— Пятеро. — За начальника станции ответила подошедшая женщина в закопченном белом халате. — И еще восьмерых, — она судорожно дернула головой, сглотнула комок, — мы положили в сквере около вокзала. А сколько не успели выскочить из хат… — женщина безнадежно махнула рукой.

— Та-ак! — Полковник сумрачно огляделся вокруг. — Когда ближайший поезд на Москву?

— Не знаю. Вы же видите, все сгорело, связи нет. — Железнодорожник помолчал, потом чуть слышно спросил: — Что это? Война?!

— Да, — коротко и жестко бросил летчик.

— С немцами?

— Да. Пойдем посмотрим, что с путями. Поезда непременно пойдут, мы должны уехать сегодня, немедленно.

На привокзальную площадь сходились люди. Они группами собирались в сторонке, не решаясь подойти ближе, и только издали смотрели на машины. Но слова полковника они услышали. Тонко вскрикнула какая-то женщина, другая, рядом с ней, зарыдала в голос, что-то приговаривая. Пробиваясь сквозь толпу, Иволгин слышал:

— Немцы, господи… Опять!

— Мало мы им в восемнадцатом накостыляли!

— Гитлер — сволочь известная, ему б только крови напиться!

— Но на нас, гад, зубы сломает!

— В район надо идти, в военкомат…

Иволгин постоял на перроне, прошел до выходной стрелки и назад. Начальник станции неотступно следовал за ним.

— Во сколько должен прийти поезд? По мирному расписанию?

— Утреннего не было, товарищ полковник. Следующий — в тринадцать двадцать, но связи нет, поэтому точно сказать трудно.

— Мобилизуйте людей, пусть восстановят хотя бы один путь. А со связью… — Он повернулся к грузовикам и громко крикнул:

— Механик!

Быстрым шагом к ним подошел высокий человек, единственный среди приехавших одетый в штатское — простые серые брюки и кожаную куртку.

— Направь двух бойцов, пусть проверят линию. Нужна связь. И еще, — Иволгин помедлил, потом сказал решительно: — Оставь за себя старшину, сам сходи в поселок. Предупреди всех: женщины и дети эвакуируются. С ними раненые. Первым же поездом.

Начальник станции быстро собрал ремонтников. Не прошло и получаса, как на путях закипела работа. К площади стали подходить притихшие женщины с ребятишками.

Иволгин еще раз прошелся по перрону, несколько раз внимательно осмотрел затянутый маревом небосвод. В ожидании связи он сел на вросшую в землю чугунную скамейку, снял фуражку, положил рядом. Усталые глаза смыкались. Резко пахло свежим пепелищем. Это напомнило летчику день, когда он проиграл бой в далекой теперь Испании.

…С утра по полудни капитан Иволгин сделал четыре вылета, добавив к своему счету еще один «Юнкерс» — третий — и уже предвкушал веселый праздничный ужин, как в небо взлетела сигнальная ракета. Эскадрилья бомбардировщиков врага шла на Мадрид. Ее прикрывали девять «мессершмиттов».

Поначалу все складывалось удачно. Республиканские самолеты зашли со стороны заходящего солнца, и после первой атаки немцы потеряли сразу три машины. Развернулись для второго захода. Вдруг очередь с фашистского истребителя разбила фонарь машины Алексея. Стреляли сзади. Он не видел, кто — встречным курсом на него шел другой фашист. Иволгин бросил самолет вниз, но «ишачок», словно наткнувшись на что-то, клюнул носом, замер на мгновенье и, уже не слушаясь летчика, понесся к земле. Алексей выломал остатки фонаря и вывалился из кабины. К распустившемуся куполу парашюта со всех сторон потянулись огненные трассы. Вдруг из круговерти боя вынырнул родной «И-16». Он прикрыл собой парашютиста.

Вечером Иволгин с товарищами поехал в Мадрид. Улицы города были изуродованы бомбами. Ночь опускалась дымом свежих пожаров. В густеющей темноте стучали моторы, скрежетали лопаты и чуть слышно переговаривались люди, разбиравшие завалы. Алексей думал о том, что если бы его сегодня не сбили, если бы он летал лучше, на город упало бы меньше бомб…

Но летать в испанском небе ему больше не пришлось. Через день пришел приказ: ближайшим пароходом вернуться на родину.

Все время пути до Одессы Иволгин перебирал в памяти каждое мгновенье последнего боя… Едва корабль успел пришвартоваться, на палубу стремительно поднялся молодой человек в сером костюме. Быстро обведя взглядом немногочисленных пассажиров, он направился прямо к Алексею.

— Капитан Иволгин?

— Так точно.

— Прошу следовать за мной. Вас ждет самолет.

А еще через несколько часов, прямо с аэродрома, наглухо зашторенная «эмка» доставила его к небольшому двухэтажному дому в Подмосковье, похожему на дачу. Встретивший Алексея старший лейтенант распахнул дверь автомобиля и, провожая к крыльцу, сказал:

— Для вас все приготовлено. Приведите себя в порядок, переоденьтесь. Если хотите, можете поужинать. Через полтора часа вас ждут в Наркомате.

В вестибюле Наркомата Иволгина встретил другой сопровождающий. Они поднялись на третий этаж. Новенькая форма хотя и пришлась впору, но еще не обмялась по фигуре и несколько стесняла Алексея. Легкое поскрипывание неразношенных сапог нарушало тишину длинных, полутемных и пустынных в этот поздний час коридоров.

Сопровождающий открыл высокую, тяжелую дверь.

— Прошу.

Иволгин шагнул через порог. В глубине кабинета, освещенного лишь настольной лампой, около стола сидели три человека: полковник авиации и двое гражданских.

— Майор Иволгин по вашему приказанию прибыл. — Алексей чуть запнулся на первом слове. Он не успел еще привыкнуть к новому званию, о котором узнал всего час с небольшим назад.

— Здравствуйте, майор, проходите, садитесь, — полковник указал на стул рядом с собой. — Уходя на командирскую должность, майор Николаев рекомендовал вместо себя вас. Летать будете вот на такой машине.

Полковник повернулся к столу. Иволгин присмотрелся: на темном зеленом сукне яркими блеснами сверкала модель самолета.

«Авиаетка типа „У-2“, — подумал он, — только моноплан».

На таких машинах Алексей летал еще в аэроклубе.

— Перед вами первый в мире невидимый самолет, — тихо проговорил один из гражданских.

Иволгин невольно бросил на него взгляд, но лицо человека терялось в тени абажура. Он снова повернулся к столу, присмотрелся повнимательнее. Модель хорошо знакомого аппарата была выполнена не из металла или дерева, а из чего-то другого, и в полумраке казалась зыбкой, полупрозрачной. Ее контуры едва намечались, скорее, угадывались. Сравнительно отчетливо был виден лишь мотор да шасси.

Гражданский чуть наклонил абажур лампы, направляя свет на самолетик. В центре стола сверкнула яркая горсть солнечных зайчиков — и модель исчезла. Алексей протянул было руку к тому месту, где только что она стояла, но вовремя удержался. Опять разбежались веселые искорки — абажур встал на место — и на сукне появился самолет.