Месть Ветра (СИ) - Страница 3

— Возьми в помощь Лионеля, или хотя бы Валме, но брать в напарники кошку Леворукого!.. — на фоне такого голоса любой другой показался бы овечьим блеяньем. Так орган заглушит любой инструмент в оркестре, а туба — одинокий горн. Однако прервавший его фырк, вовсе не показался жалким. — Ты мне живой нужен!

— И в тоже время вам необходим результат, — заметил некто (уж не тот ли самый Рокэ?) звучным насмешливым баритоном.

— Как знаешь, — прозвучало гораздо сдержаннее.

— Пойдем-пойдем, — Эмиль подтолкнул его в спину, и Дикон шагнул вперед, а потом снова и снова, хотя чувствовал себя так, словно впереди его ожидал эшафот.

— Шестнадцать шагов до Рассвета, — пробормотал он.

— Извини что?

— Песня такая есть… популярная.

— Смешно, — оценил Эмиль. — Если у Ноймаринена в кабинете — Рассветные сады, то я лучше сбегу в Закат. Рокэ говорит, что там весело.

— Он-то откуда знает?

— Поговаривают, у него в роду Леворукий, — заговорщицким шепотом сообщил Эмиль, а Дикон подумал, что, должно быть, Рокэ Алва в конец себя не уважает, раз позволяет сплетничать о себе. Или, может быть, ему нравится подобный ажиотаж вокруг своей персоны?..

— Входите!

О взрывном характере начальника полиции Дикон был наслышан, а потому заранее приготовился ко всему, толкнул дверь и застыл на пороге. Нет, собственно, сам кабинет выглядел стандартно: стены, покрытые деревянными панелями, портрет Фердинанда Оллара в белой рамочке и Квентина Дорака в черной, стеллажи с папками, длинный стол для собраний. Сам Ноймаринен казался огромным медведем, зачем-то усевшимся в компактное кресло. Темные волосы с проседью спускались до плеч, на груди покачивался символ полицейской службы — воющий на луну волк — размером в две ладони. Черный пиджак в серую полоску почему-то казался латами древнего рыцаря. В руках он вертел механическую безделушку — человечка, сделанного из шестеренок и спиц. Если его завести, человечек начинал плясать или ходить, или показывать все возможные трюки. Но то базовая модель, а усовершенствованная, созданная «Братья Катершванц компани» запоминала разговоры, звучащие в ее присутствии и могла воспроизводить их устно или письменно. Скорее всего, начальник полиции вертел в руках именно ее.

Впрочем, гораздо сильнее взволновал Дикона собеседник Ноймаринена. Он вольготно устроился на столе и болтал ногой, вторую подтянул к груди, уложив подбородок на колено. Из-за нелепости позы именно ноги привлекали внимание сильнее всего: длинные, стройные. В остальном он тоже крепышом не казался, хотя у Дикона язык не повернулся бы назвать его хрупким. Черные волосы красивыми крупными волнами укрывали спину до лопаток. Одет он был в черную кожу, которая — здесь Дикон готов был отругать себя за каламбур — сидела на нем аккурат как вторая кожа, практически ничего не скрывая и вырисовывая каждый изгиб тела.

— О! Юноша! Ну, проходите, — сказал он еще раньше, чем обернулся (наверное, увидел отражение Дикона в темном стекле винной бутылки, которую держал в руке). Бледный, утонченный, весь какой-то звонкий и хищный, и глаза у него светились как у изначальной твари, только не лиловым, а синим.

«Взгляд смерти, — подумал Дикон и тотчас одернул себя: — Но это всего лишь мои обычные галлюцинации».

========== Глава 3 ==========

На груди Алвы висела забранная в шестеренку сжатая часовая пружина и, по мнению Дикона, подходила ему идеально. Именно такое чувство тот и вызывал: гадюки, сжавшейся перед броском, или смерча, неотвратимо разворачивающего воронку. Дикон ожидал разговора с Ноймариненом, однако Алва все решил за них обоих: спрыгнул со стола, ухватил за плечо, бросил «Адьос, амигос, труба зовет» и буквально вышвырнул Дикона в коридор.

— Рано вам еще беседовать с волками, юноша, — нагло заявил он и, развернувшись, припустил по коридору. Дикон решил, что нужно идти следом, хотя никаких распоряжений относительно этого Алва не давал.

Они долго шли до старинной лестницы с мраморными перилами, по ней спустились в какой-то жуткий тоннель с земляным полом и стенами, сложенными из красного кирпича. С потолка, который то ли действительно был черным (закопченным от факелов?), то ли просто терялся в темноте, на тонких шнурах свисали светильники в виде усеченных конусов. Эхо подхватывало шаги, где-то капала вода. Алва несся по коридору, не смиряя шага, наверное, ходил здесь чуть ли не каждый день. Дикону уже надоело изгонять из головы глупые фантазии по поводу древних казематов, пыточных и призраков, жаждущих мести, когда они достигли клетки.

«В таких, наверное, мориски держат черных львов», — подумал он.

Алва, словно так и нужно, нагнулся и поднял дверь.

— Учтите, — заявил он, — это тайна. Не вздумайте проболтаться.

— О чем? — не понял Дикон.

— О подземном ходе между Управлением и особняком на улице Мимоз, на первом этаже которого располагается мой отдел.

Дик ахнул. Здание Управления находилось на одном берегу Данара, а бывший особняк кэналлийских соберано — на другом. Впрочем, почему же бывший? Огромное пафосное здание в кабитэльском стиле и сейчас принадлежало Алве, просто его отец, которому под старость было недосуг колесить по Олларии, разместил на первом этаже часть полицейского ведомства, подчиненную ему, — тайную полицию. После смерти Алваро ее реконструировали и превратили в особый отдел. Именно в него попадали самые запутанные дела.

— И чего вы ждете? — Алва залез в клетку и нетерпеливо постучал по прутьям. Звук получился звонким. Дикон удивился, глянул на руку Алвы и тотчас отругал себя за невнимательность. Пальцы были буквально усеяны всевозможными серебряными кольцами и перстнями. Некоторые казались вполне современными, чего стоила хотя бы печатка в виде птичьей лапки, спиралью закручивавшейся вокруг безымянного пальца. Другие на вид — очень древними. Например, обычное серебряное колечко, обвивающее мизинец и увенчанное квадратным сапфиром.

— Простите, — сказал Дикон и тоже вошел в клетку.

— За что? — тотчас спросил Алва и, не позволяя ответить, произнес: — Я в курсе вашего отношения к моей персоне, не стоит делать хорошую мину при плохой игре. От меня извинений вы не дождетесь точно. Не за убийство Эгмонта во всяком случае.

Хорошо, что Дикон успел зайти внутрь, иначе, наверное, так и застыл, а с Алвы сталось бы подняться без него и оставить в тоннеле под рекой наедине со страхами. Дикон буквально кожей ощущал, как стонут камни, подтачиваемые водой, и с каким напором та устремится в тоннель, когда, наконец, прогрызет себе путь.

Алва утопил одну из двух кнопок, и клетка, натужно скрипя, поползла вверх.

— Я вовсе не… — начал Дикон.

— Вот и хорошо, что не, — перебил Алва, — вы, значит, Ричард?

Дикон кивнул.

— А ко мне обращаться Рокэ и никак иначе, это ясно?

— Да, эр, — ответил Дикон и почувствовал себя круглым идиотом.

Клетка подняла их в просторный светлый холл и остановилась. Дикон огляделся. Ему определенно здесь нравилось: аккуратно отштукатуренные стены, покрытые деревянными панелями, на полу ни соринки, а бра, развешенные по стенам, давали приятный золотистый свет.

— Вылезайте, — распорядился Алва, — дальше снова ножками.

Дикон чувствовал себя деревенщиной, впервые попавшим в королевский дворец. Он старался вертеть головой не слишком интенсивно, но этого не получалось. Сразу становилось ясно, он именно в особняке аристократа и только потом — в здании особого отдела. Никогда его не окружала такая роскошь, в то же время не умаляющая хорошего вкуса. И, что уж было совершенно уникальным, веяния их круга идеально сочетались со стариной кабитэльского периода.

Возле огромного, чуть ли не во всю стену портрета Дикон и вовсе остановился. С него смотрела почти полная копия Алвы при герцогских регалиях и в черно-белой перевязи. Только глаза у изображенного были золотисто-карие, а не синие.

— Алваро Алва, мой отец, превративший фамильный особняк в сущее безобразие, — бросил Алва через плечо. — Не отставайте, у вас будет еще время здесь побродить. Напомните, я прикажу Хуану устроить вам экскурсию по дому.