Месть Темного Бога - Страница 26

– Пожалуй. – Микам провел ногтем по кромке лезвия. – Мы впервые встретились много лет назад в верховьях Золотой реки, подружились и, когда он возвращался в Римини, я отправился с ним вместе. Там живет его старый друг Нисандер, и от него-то я и узнал большую часть того, что мне известно о нашем скрытном приятеле.

Где он родился и почему оттуда ушел – это пусть он сам тебе расскажет. Я не очень много знаю об этом, за исключением одного: в его жилах течет благородная кровь, и каким-то образом он связан со скаланской царствующей династией. Он был ненамного старше тебя, когда объявился в Скале, но уже успел побывать в переделках. Нисандер – волшебник, и он взял его себе в подмастерья. Но тут что– то, похоже, не сработало: Серегил колдуном не стал, несмотря на все его чудеса с животными, хотя они с Нисандером остались друзьями. Ты наверняка встретишь его, когда попадешь в Скалу: Серегил всегда первым делом отправляется к Нисандеру, когда возвращается из своих странствий.

– Волшебник! – выдохнул Алек. – Какой он?

– Нисандер-то? Славный старичок, добрый, как Создатель летним днем. Многие другие маги – важные и неприступные, а этот, стоит ему выпить кружку-другую, тут же начинает создавать зеленых единорогов или заставлять ножи танцевать с ложками, хоть он и один из древних.

– Древних?

– Волшебники живут так же долго, как и ауренфэйе, и Нисандер – не самый молодой из них. Похоже, ему лет триста. Он знал бабку царицы Идрилейн, а она сама уже бабушка. Нисандер – любимец царицы. Она часто приглашает его во дворец, и на всех пирах он – непременный участник.

– Серегил говорил, что в Римини много волшебников.

– Там есть коллегия магов – Дом Орески, хотя это скорее замок, чем дом. Как я уже говорил, волшебники, по большей части самодовольный народ, считают Нисандера выжившим из ума старым дураком и даже иногда насмехаются над ним. Но только ты подожди, пока встретишь его, – тогда сам решишь, что он собой представляет.

А насчет Серегила не беспокойся – он человек недоверчивый, но, если уж он взял тебя с собой, можешь не сомневаться: ты его устраиваешь, каковы бы ни были его резоны. Одну вещь могу сказать тебе наверняка: он за друга отдаст жизнь и никогда не заставит товарища отвечать за свои проделки. Никогда. Сам он может говорить тебе иначе, да и когда ты увидишь, как он живет в Римини, ты, пожалуй, усомнишься в этом, – но я хорошо знаю его и ручаюсь:

на него можно положиться, как можно положиться на солнце – оно обязательно встанет на рассвете. И единственное, чего он не прощает, – это предательство, так что ты лучше хорошенько запомни мои слова. Когда-то, еще до того, как он появился в Скале, его кто-то предал, и тот случай оставил на нем след на всю жизнь. Он убьет всякого, кто его предаст.

Алек обдумал услышанное, затем спросил:

– Что собой представляет Римини?

– Самый красивый город на свете. И самый прогнивший и полный интриг. У царской семьи больше ветвей, чем у ивы, и все они борются друг с другом за более высокое место на стволе. Политические заговоры, старые распри, тайные романы и все, что угодно. И как правило, когда кому-то из них требуется выкрасть важный документ или заполучить ценный амулет, они обращаются к нашему приятелю Серегилу. Те, кто его нанимает, никогда и в глаза его не видят, учти, но всегда известно, как вступить с ним в контакт. Нужно только спросить «Кота из Римини». Он самый широко известный и одновременно лучше всего сохраняемый секрет в этом городе.

– Все это трудно себе представить, – сокрушенно покачал головой Алек. – И он думает, что я тоже способен на такое?

– Я тебе уже говорил: не будь он уверен, что ты на это способен, тебя бы здесь не было. Держу пари, он видит в тебе такое, о чем ни ты, ни я не подозреваем. О, он бы спас тебя в любом случае, но должно быть что-то еще, ради чего он держит тебя при себе. – Микам подмигнул Алеку. – Вот и попробуй разгадать эту загадку – разгадку от Серегила ты услышишь едва ли. А пока не беспокойся о том, чтобы его не разочаровать. Просто держи глаза открытыми и подыгрывай ему по мере возможности.

Проскользнув в каморку, Серегил сбросил шаль и растянулся на постели, разминая затекшие от сгорбленного положения плечи. Микам и Алек вопросительно посмотрели на него.

– За голову Арена Виндовера назначена награда, – сообщил им Серегил. – И за твою, Алек, тоже. Есть упоминание и о неизвестном третьем человеке. Думаю, все это сделано с подачи того головореза, что улизнул от нас на дороге.

– Не стоит ограничиваться только этой возможностью, – предостерег его Микам. – Кто назначил награду? Мэр Вольда?

– Предположительно. Весть принес вчера почтовый голубь. В письме говорится, что мы ограбили кассу гильдии или что-то в этом роде.

– И во сколько же они оценили Арена на этот раз?

– В двадцать серебряных марок.

– Билайри и его ворота! – ахнул Микам. – Во что же это ты оказался замешан?

– Будь я проклят, если знаю. – Серегил устало провел рукой по волосам.

– Где мой кошель?

Алек перебросил ему кошель, Серегил вынул оттуда деревянный диск и стал его озадаченно разглядывать.

– Это единственное, что мы взяли. Не могу понять, что в нем такого ценного, чтобы стоило устраивать весь этот переполох. Однако надо как следует охранять диск – на всякий случай. – Продев в квадратное отверстие кожаный ремешок, Серегил снова внимательно посмотрел на вещицу, а потом надел ремешок на шею. – Раз они так сильно хотят заполучить его обратно, тем больше оснований доставить его в Скалу.

– А какая награда назначена за меня? – поинтересовался Алек. – Я в первый раз оказался вне закона.

– Двадцать марок – столько же, сколько за меня. Не так плохо для твоих юных лет. За Микама предлагают только половину этой суммы.

– Ты уверен, что в объявлении я не назван по имени? – спросил Микам.

– Абсолютно уверен. Похоже, тебе удалось улизнуть из Вольда незамеченным.

– Я там всегда появлялся и исчезал, когда мне было угодно, так что меня вряд ли хватятся. Здесь нам грозит опасность?

– Не думаю. Будь у них в городе собственные агенты, они не стали бы привлекать местных жителей. Похоже, что одинаковые извещения были разосланы везде – в Сток, Балтон, Оск, даже Сарк. Кто бы ни были эти «они», их люди потеряли наш след и не очень-то довольны таким поворотом событий. Но все равно: нам следует соблюдать максимальную осторожность.

– Раз они ищут двоих мужчин и мальчишку, имеет смысл разделиться. – Микам задумчиво погладил усы. – – И мне, пожалуй, стоит вернуться и по дороге взглянуть на то местечко в Черных топях, что ты видел отмеченным на карте. Я отправлюсь в дорогу до рассвета.

– Ты уверен, что тебе это по силам?

– Ну, ехать-то верхом нетрудно.

– Прихвати с собой и наших лошадей, а главное, сообщи новости как можно скорее. Я уже позаботился о проезде до Нанты нам с Алеком. Если тебе понадобится с нами связаться, мы будем на борту торгового судна – «Стремительного». У него черный корпус с красным бушпритом. Спрашивать нужно госпожу Гветелин из Кадор– брода.

– Леди Гветелин? – ухмыльнулся Микам. – Давненько я не слышал об этой красотке. Ну, Алек, мой мальчик, тебя ждет увлекательное приключение!

– Красотка не выглядит ледышкой, хоть уже и не первой молодости, а, капитан Раль? – заметил рулевой.

Треугольный парус «Стремительного» был наполнен свежим ветром, корабль хорошо слушался руля, и капитан Раль подошел к поручням мостика, чтобы еще раз глянуть на пассажирку, сидящую на носу судна.

Капитан был коренастым черноволосым мужчиной средних лет, и, хотя у него уже наметилась лысина, он все еще сохранял мужественную привлекательность, чем и был не прочь воспользоваться, – как могла бы подтвердить не одна женщина в многочисленных портах, куда заходил «Стремительный».

– Да уж конечно. Я всегда предпочитал стройных милашек, – согласился он, не обращая внимания на замечание Скайвейка по поводу возраста женщины: по мнению рулевого, не первой молодости были все представительницы прекрасного пола старше четырнадцати лет. Хотя дама, которую они обсуждали, уже, конечно, утратила свежесть ранней юности, она, безусловно, не была старой каргой. Лет двадцать пять, пожалуй?, Госпожа Гветелин и ее юный паж прибыли на корабль на рассвете. Проследив за тем, чтобы багаж отнесли в маленькую пассажирскую каюту, она попросила у капитана разрешения посидеть на носу: она страдает морской болезнью и надеется, что свежий воздух поможет ей привыкнуть к качке. Мягкий тихий голос дамы и ее изысканные манеры очаровали капитана. На этот раз путешествие вниз по реке, похоже, обещало быть не таким уж скучным.