Месть Седьмой (ЛП) - Страница 9

Обстановка разряжается. Все возвращаются к своим делам, то есть продолжают лакать пиво. Полагаю, такого рода сцены: маленькие стычки, дуэли взглядами, а то и поножовщина, происходят в «Зверолове» постоянно. Рутина. Как я поняла, это такое место, где никто не задает лишних вопросов.

— Держи себя в руках, — говорю я Марине, подходя к бару.

— Я и держу, — отвечает она.

— Что-то не похоже.

Опережая нас на шаг, Девятый первым подходит к барной стойке, освобождает место между двумя сгорбленными пьяницами и хлопает ладонью по щербатой деревянной стойке.

Хозяин-бармен, который выглядит лишь слегка трезвее и опрятнее своих клиентов, вероятно из-за надетого на него фартука, поднимает на нас усталый, полный неодобрения взгляд.

— Сразу предупреждаю: под стойкой у меня дробовик. Лишние хлопоты мне ни к чему, — предостерегает он.

Девятый в ответ ухмыляется:

— Не парься, старина. Есть у вас чего пожрать? Мы помираем с голоду.

— Могу пожарить вам бургеров, — отвечает он после секундного размышления.

— Они же не с мясом опоссума или чего-то подобного? — спрашивает Девятый, но сразу вскидывает руки. — Забей, не хочу знать. Давай тройку ваших лучших бургеров, приятель.

Я перегибаюсь через барную стойку, прежде чем хозяин уходит в кухню:

— От вас можно позвонить?

Он тыкает пальцем в дальний темный угол бара, и я замечаю там косо висящий на стене телефон-автомат.

— Можешь попробовать. Иногда он работает.

— Походу, тут все работает иногда, — бормочет Девятый, глядя в телевизор, висящий над барной стойкой. Сигнал ужасный, из-за помех транслируемый выпуск новостей почти не слышно, торчащая из сети V-образная антенна явно не справляется со своей задачей.

Как только хозяин исчезает в кухне, Марина присаживается на третий от Девятого стул и, ни на кого не глядя, увлеченно следит за помехами на экране. Тем временем Девятый принимается барабанить пальцами по стойке, почти с надеждой озираясь вокруг в поисках алкаша, который посмеет что-нибудь ему вякнуть. Никогда не чувствовала себя нянькой больше, чем сейчас.

— Пойду, попробую дозвониться до Чикаго, — говорю я.

Но тут рядом со мной в пространство у бара втискивается тот самый тощий куряга, который был снаружи. Он ухмыляется мне, видимо, рассчитывая таким образом меня очаровать, но весь эффект портит пара отсутствующих зубов и то, что улыбка так и не достигает глаз, придавая ему дикий и отчаянный вид.

— Привет, лапуля, — говорит он, из чего сразу становится ясно, что он пропустил наглядную демонстрацию Марины на тему, что бывает с пьяницами, пытающимися нас закадрить. — Угости стаканчиком, и я тебе такое расскажу, обалдеешь!

Прожигаю его взглядом:

— Изыди.

Бармен возвращается из кухни, принося с собой запах жареного мяса, отчего мой желудок начинает урчать. Он замечает вертящегося возле меня курягу и тут же щелкает пальцами у него перед носом.

— Дейл, кому говорено: без денег сюда не суйся, — рявкает он. — А ну-ка проваливай отсюда, живо.

Игнорируя бармена, Дейл кидает на меня последний умоляющий взгляд. Но, сообразив, что ловить тут нечего, плетется дальше в поисках более щедрого собутыльника. Качаю головой и глубоко вздыхаю — хочу поскорее отсюда убраться, отмокнуть в душе и хорошенько размять кулаки. Я пытаюсь сохранять невозмутимый вид и мыслить разумно, особенно учитывая, что поведение моих компаньонов этим не блещет, но все равно меня разбирает злость. Точнее, я в бешенстве. Пятый вырубил меня, едва не вышибив мозги. А пока я валялась без сознания, весь мир перевернулся с ног на голову. Знаю, я не могла предвидеть такой поворот — я и предположить не могла, что кто-то из наших окажется предателем, даже такой урод, как Пятый. Однако, меня не покидает чувство, что все сложилось бы иначе, будь я как всегда начеку. Успей я увернуться от первого удара, Восьмой остался бы жив. А так у меня не было даже шанса сразиться, отчего я чувствую себя еще более обманутой и бесполезной. Я коплю этот гнев, чтобы при следующей встрече обрушить его на могов.

— Шестая, — зовет меня Марина неожиданно дрожащим и не таким отстраненным и холодным, как прежде, голосом. — Взгляни на это.

Телек над баром продолжает вещать, полоса помех все так же искажает картинку, но трансляцию новостей вполне можно разобрать. В них перед полицейской лентой под порывами ветра стоит репортер, а на заднем плане виднеется небоскреб Джона Хэнкока.

— Какого черта? — шепчу я. Крыша бара вздрагивает от неожиданного раската грома. Моя вина — позволила ярости вырваться наружу.

Далее репортаж переходит от репортера к кадрам горящих верхних этажей центра Джона Хэнкока.

— Не может быть... — говорит Марина, глядя на меня круглыми глазами в поисках подтверждения того, что это всего лишь глупая шутка. Я собиралась быть непоколебимой и разумной, но не могу подобрать ни одного успокаивающего слова.

Бармен цокает языком, тоже глядя репортаж:

— С ума сойти, да? Чокнутые террористы.

Я резко наваливаюсь на стойку и хватаю его за фартук, так что он даже помыслить не успевает о спрятанном дробовике.

— Когда это случилось? — рявкаю я.

— Черт бы тебя побрал, девчонка, — отвечает он, уловив в моих глазах нечто, что заставляет его оставить попытки к сопротивлению. — Откуда мне знать?! Пару дней назад, вроде. Да все новости об этом жужжат. Где вас носило?

— Вытаскивали свои задницы из трясины, — бормочу я и отталкиваю его, стараясь взять себя в руки и унять панику. Девятый не произнес ни звука с начала новостей. Бросаю на него взгляд. Его лицо абсолютно непроницаемо. Он, окаменев, с приоткрытым ртом смотрит на экран, где в пламени сгорает дотла наша штаб-квартира и, по совместительству, его бывший дом. Девятого как будто оглушило, кажется, его мозг просто не способен переварить этот последний удар.

— Девятый... — начинаю я, и мой голос выводит его из транса. Не говоря ни слова и не глядя на нас с Мариной, он разворачивается и идет к дверям. Один из игроков в бильярд не успевает среагировать и отойти с дороги, и Девятый сбивает его с ног, задев плечом.

Надеясь, что в мое отсутствие Марина не заморозит никого насмерть, бросаюсь за Девятым. Выскочив на крыльцо «Зверолова», обнаруживаю, что Девятый уже на парковке и продолжает целеустремленно двигаться к гравийной дороге.

— Ну, и куда ты собрался? — кричу ему вслед и, перепрыгнув через перила, кидаюсь вдогонку.

— В Чикаго, — прямо заявляет он.

— Пешком, что ли? — уточняю я. — Это и есть твой гениальный план?

— Верно подмечено, — отвечает он, не замедляясь. — Угоню тачку. Вы со мной, или как?

— Не глупи, — огрызаюсь я, и когда это не действует, прибегаю к телекинезу — хватаю его и разворачиваю к себе лицом, пятки Девятого взрывают гравий, пока он пытается сопротивляться.

— Отпусти меня, Шестая, — рычит он. — Пусти сейчас же.

— Остановись на секунду и подумай, — настаиваю я, понимая, что пытаюсь убедить не столько Девятого, cколько себя. Ногти впиваются в ладони, и я сама не уверена — то ли это от усилия, чтобы удержать Девятого телекинезом, то ли от усилия самой удержаться в руках. Когда мы с Сэмом были на крыше центра Джона Хэнкока, я сказала ему, что идет война и жертв не избежать. Тогда я думала, что готова к этому, но потеря Восьмого... а теперь, возможно, и те, кто остался в Чикаго... Нет! Это выше моих сил. Не хочу верить, что это был наш последний с Сэмом разговор. Не верю.

— Они наверняка уже покинули Чикаго, — продолжаю я. — Сбежали. Мы сами бы так поступили. Ясно же, что Джон жив — второго шрама не было. У него есть планшет и Ларцы. Так что у них больше шансов найти нас, чем у нас их.

— Ага, только, когда я в последний раз видел Джона, он был в отключке. Так что никого он не найдет.

— Взрывы домов имеют свойство будить людей, — возражаю я. — Он проснулся. Иначе мы бы знали.

Спустя пару секунд Девятый неохотно кивает:

— Ладно, уговорила, пусти меня.