Месть очкарика (СИ) - Страница 57

Его голос низкий и невероятно сексуальный. Он подходит и берет меня за руку, прижимает к своей груди. Только сейчас обращаю внимание, что он без пиджака и рубашка расстегнута, а пуговицы, похоже, отлетели… В какой момент это произошло? Когда к стене меня прижимал? Когда наверх нес? Смутно припоминаю, как мои руки шарили по его груди… Неужели это я сделала в порыве страсти? Безумие…

— Тебе невероятно идет это платье. Красное, как я и хотел, — тихо говорит Михаил и я начинаю дрожать от его слов, от тембра голоса. — Но сейчас я хочу его снять. Позволишь?

Киваю, сглатывая ком в горле. Михаил снимает с меня платье мучительно медленно, прерываясь на поцелуи. К моменту, когда остаюсь перед ним в красном кружевном комплекте белья и черных чулках, мне уже все равно, меня трясет от потребности тоже раздеть его… прикоснуться к его коже…

Стою перед ним, наблюдая, как без какой-либо неловкости, Михаил расстегивает до конца белую рубашку с ленивой грацией стриптизера, открывая один идеально очерченный мускул за другим. Сразу видно, что он очень любит посещать спортзал, держит себя в идеальной форме. Когда остаются только трусы, он направляется ко мне. Машинально делаю шаг назад.

— Теперь, когда я разделся, тебе уже не убежать, — предупреждает с едва заметной улыбкой.

Проводит руками по моим плечам, рукам, а потом касается лямок бюстгальтера. Спускает их вниз, не расстегивая. Взвешивает руками мои груди. Приподнимает, сжимает и, наклонив голову, глубоко втягивает сосок ртом. Мое дыхание сбивается, ловлю ртом воздух.

Михаил наклоняется и поочередно лижет мои соски. Долго, медленно. Не понимаю каким чудом мне удается устоять на ногах… Когда его рот наконец отрывается от сосков, превратившихся в острые, неимоверно чувствительные пики, то снова накрывает мои губы в глубоком чувственном поцелуе. А большие пальцы прижимаются к соскам, все еще влажным от слюны. Он сжимает их двумя пальцами, перекатывает, и я чувствую, что между ног становится очень влажно, горячо, и меня словно простреливает потребность в полной близости. Если не войдет в меня… я с ума сойду от этой сладкой боли.

И словно прочитав мои мысли рука Михаила скользит по красному кружеву меж моих ног, медленно обводит край трусиков, и я судорожно хватаюсь за его руку, испугавшись что сейчас упаду… но он мягко убирает мою ладонь, начиная потирать нежную плоть…

Дальше все в каком-то красном тумане, кадрами, как фотосъемка. Медленно снимает с меня чулки, целуя при этом, нашептывая подбадривающие нежности. Наше дыхание становится прерывистым от нахлынувших чувств. Не могу сдержать крик, и тут на губы ложатся мужские пальцы, останавливая, напоминая, что в доме в любой момент могут появиться его обитатели и услышать… Но я все равно не могу контролировать себя, как ни пытаюсь стиснуть зубы. Новый стон, пальцы снова надавливают на мой рот и тут понимаю, что вонзаю их в мягкую подушечку его большого пальца.

Михаил рычит в ответ, его палец вдруг проникает в мой рот, и я зализываю причиненную боль…

Мгновенная реакция, Миша шумно втягивает в себя воздух. Убирает ладонь с моего лица. Наши взгляды встречаются, и это сильнее, чем укус. Кажется, мои глаза наполняются слезами, чувствую, что не могу контролировать себя. И не хочу.

— Почему ты плачешь?

— Не знаю…

— Тебе неприятно?

— Нет, не в этом дело… мы можем сейчас не разговаривать? А продолжить… что начали.

Как коварная соблазнительница ложусь на покрывало, бесстыдно расставив ноги, чувствуя влагу трусиков, желая снять их, и не решаясь на это, со спущенным до талии бюстгальтером.

Михаил опускается сверху, его глаза горят, когда он жадно оглядывает меня с ног до головы.

— Ты меня смущаешь, — признаюсь дрожащим голосом.

— А ты — сводишь меня с ума. С этими словами он резко дергает ткань и срывает с меня трусики. Тихо вскрикиваю от неожиданности.

Дрожу, когда опускается на меня, раздвигая мои ноги… Касается нежно, кончик пальца двигается по складкам плоти дразнящими кругами, заставляя беспомощно изгибаться, стонать от острой потребности в близости с этим мужчиной, желания быть наполненной, пульсирующем во мне.

Начинаю извивалась под ним, пока не получаю то, что хочу, пока не теряет контроль над собой и проникает в меня, тяжелым мощным толчком, вырывая новый крик. И замирает во мне. Задыхаюсь от ощущения твердой плоти, наполняющей меня до отказа.

Михаил подает бедра вперед, осторожно, оценивая мою реакцию. Втягиваю воздух сквозь стиснутые зубы. Желание вибрирует в горле, губы сжаты, дышу учащенно, когда чувствую, как он обхватывает мои ягодицы, приподнимает, одновременно проникая глубже. Отстраняется, почти выйдя из меня, а затем вновь погружается глубже. Длинные, медленные и глубокие толчки, которые сводят меня с ума. Заставляют отвечать ему такими же движениями… бесстыдными, жадными. Позабыв обо всех своих страхах и табу. Превратиться в животное, которым управляют лишь инстинкты. Ладонями цепляюсь за простыню, выгибаюсь под мужчиной, чувствуя себя натянутой до предела струной. Мои бедра поднимаются и опускаются навстречу движениям мужчины, глубоким, быстрым, ритмичным… И этот ритм сводит меня с ума… пока не чувствую, что одновременно подходим к финальной точке, движения становятся по-настоящему отчаянными, наполненными жаждой разрядки, отдающейся в каждой трепещущей клетке наших сплетенных тел… Оно все возрастает, пока тело не прошивает разряд молнии, покалывающее электричество расходится во все стороны и исчезает, унося последние силы. Через мгновение Михаил тоже сильно содрогается, чувствую горячую струю между ног, которая пробуждает новые конвульсии удовольствия. Миша падает на меня, уткнувшись лицом во впадинку между моим плечом и шеей. И какое-то время лежим неподвижно, тяжело дыша и прислушиваясь к биению сердец друг друга.

— Я понял, что хочу тебя, когда увидел впервые, — первое что говорит Михаил, нарушив длинное молчание. В сердце вонзается тонкая игла. Он сейчас правда это сказал? Впервые как увидел? Когда это было?

— Я даже не помню нашу первую встречу… — произношу и осекаюсь, смущаюсь. Это прозвучало надменно. И понимаю, что такой и была. Надменной сукой.

— Мне всегда казалось, что ты презираешь меня, — признаюсь тихо.

— Ну, ты была очень неприступной и самовлюбленной. Но это не мешало мне облизываться на тебя.

— То есть теперь ты удовлетворен? — чуть отстраняюсь, стараюсь сказать это как можно равнодушнее, чтобы не выдать страх и обиду, трепещущие внутри.

— Не-а.

Михаил притягивает меня к себе, наклоняется к груди и начинает снова играть с сосками, щекотать языком один, и перекатывать в ладони второй. Забываю сразу о разговоре, постанывая, чувствуя себя совершенно разбитой, слабой.

Когда Михаил неожиданно сжимает тугую горошину соска зубами, меня накрывает новая волна удовольствия. Тело выгибается, выставляя грудь в безмолвной просьбе, приглашая к новым ласкам, которые вызывают в моей голове вспышки ослепительного яркого света…

Михаил отстраняется, на его лице улыбка. Он всматривается в мое раскрасневшееся лицо и посмеивается.

— Знаешь, ты еще слаще, чем в моих мечтах, — признается тихо. — Если держишь в голове мысли, что все это — на одну ночь… Ты ошибаешься.

— Я не хочу сейчас обсуждать это, — говорю смущенно. На самом деле просто боюсь выдать себя. Признаться, как много эта близость значит для меня. Поставить себя в положение жертвы… просительницы. Никогда не была такой и не собираюсь. Я не буду бегать за мужчиной. Но… сейчас я на грани этого. Умираю по нему… Влюблена по уши…

Но мысли теряются, когда Миша начинает целовать, сначала мои руки, потом приникает к губам в глубоком нежном поцелуе, словно требуя, чтобы я отдала все… всю себя, без остатка. И я подчиняюсь, сосредоточив все ощущения на прикосновениях, звуках и запахах. Прошлое, будущее — все тонет, растворяется в небытие, кроме этого момента.

Крепко обнимая меня и прижимая к себе, Михаил снова накрывает меня своим телом.