Месть очкарика (СИ) - Страница 37

— Значит, никаких отъездов? — прищуривается Миша.

— Я не могу оставить ребенка, пока в доме ни одного Морозова, — вздыхаю.

— Ты очень ответственная…

— Спасибо, Миш, но мне сейчас не до комплиментов. Я дико устала.

— Отдыхай. Увидимся завтра.

— Хорошо.

Спорить и говорить, что это ни к чему, и завтра я уже сама справлюсь — нет сил, да и нравится мне этот человек, не хочется отказывать ему и проявлять черствость, неблагодарность. Миша приятен мне не как красивый мужчина, а как друг. От него так и чувствуется сила и надежность. Хотя обычно красавчики наоборот, настораживают. С ним я чувствую себя спокойно. Может, потому что он не знает о моем прошлом, ему не за что меня осуждать. Но уверена — Лана недолго будет держать его в неведении. Скорее всего позвонит даже сегодня, расскажет. Но мне плевать. Еще один осуждающий меня человек… Одним больше, одним меньше — какая разница?

Ложусь в постель, но сон не приходит. Пялюсь в потолок, в голове рой мыслей. Как поступить? Что будет дальше? В моей жизни сплошные зыбучие пески — один шаг и можно провалиться в бездну…

Малышка стонет во сне, ворочается, а потом вдруг прижимается ко мне, доверчиво. Меня окутывает ее сладкий детский запах. И вдруг так хорошо становится, так уютно, спокойно. Обнимаю ее и крепко прижимаю к себе, мгновенно проваливаясь в глубокий сон.

Просыпаюсь, наблюдая как яркий солнечный луч пробивается сквозь щель между занавесками. Бросаю сонный взгляд на часы — начало девятого. Крошка все еще обнимает меня, спит так сладко, что невозможно оторваться от этой умиротворяющей картины.

Тихонько высвобождаюсь из Сашкиных объятий, встаю, одеваюсь. Закончив с утренним туалетом, спускаюсь на кухню, ко мне бегут Татьяна, Самира, и другие слуги. Окружают меня, чем смущают ужасно.

— Хозяин звонил, — сообщает Татьяна. У него на стройке проблемы со связью, он вам вчера весь вечер пытался дозвониться. Я ему рассказала, что было вечером!

— Надеюсь ты не волновала его?

— Нет, я сказала, что все в порядке, что вы справились. Я сама-то многое не поняла…

— Я все объясню позже. Сейчас меня волнует чем кормить малышку. Она такая худенькая. Наверное, надо кашу сварить… Геркулесовую. Это возможно?

— Конечно. Мы ее и до вас кормили, обиженно говорит Самира.

— Но она почти не ела, — фыркает Таня.

— У ребенка болел зуб, — сообщаю женщинам. — Сейчас все должно уже пройти. А потом, наверное, мне нужно по магазинам…

Хмурюсь, потому что своих денег у меня нет. Но Ян оставил карточку… Я не собиралась ни копейки на себя тратить, но на девочку моя гордость не должна распространяться.

— Всем привет! — в гостиную как ураган врывает Агата. — Как дела?

На меня девушка все еще смотрит холодно, скорее к слугам обращается.

— Нормально, — нерешительно произносит Таня. — Я вам звонила вчера…

— Ой, я утопила телефон, — смеется Агата. — Если честно, умираю спать хочу. Вечеринка вышла безумной, я спала всего час — пока меня сюда везли… И, наверное, снова туда отправлюсь. Пока каникулы надо отрываться.

Слуги молчат, я тоже, и пожав плечами сестра Яна направляется к лестнице.

— Наверное ей следовало рассказать… — нерешительно произносит Самира. Ничего не ответив, тоже иду наверх, но у нас с Агтой теперь противоположные стороны дома. Решаю, что не стоит бежать за ней и рассказывать о племяннице. Возможной племяннице. К тому же девушка может мой рассказ счесть хвастовством, а я этого ни в коем случае не хочу. Саша стала для меня чем-то особенным, личным. Даже безотносительно Морозова. Эта ночь окончательно связала меня с ребенком крепкими узами…

Понимаюсь к себе в комнату — девочка уже проснулась, сидит в кроватке, обхватив себя руками.

— Привет. Доброе утро, — улыбаюсь крошке. Но в ответ ребенок молчит.

— Слушай, тебе понравилось вчера в кафе?

Кивает. Уже хорошо.

— Можно я задам вопрос?

Снова кивок, но уже нерешительный.

— Почему ты одеваешься как мальчик? Если не хочешь или не можешь ответить…

— Бабушка велела, — вздохнув, отвечает малышка. — Чтобы продать меня подороже, — добавляет тихо, а у меня комок в горле, и слезы подступают к глазам.

— Это все глупости. Я вот гораздо больше люблю девочек!

— Правда?

— Конечно, — улыбаюсь сквозь слезы. — Разве не заметно? Думаешь стала бы я с мальчишкой в одной постели спать?

— Нет, наверное… — отвечает малышка. Для шести лет у нее отличная дикция. Да и вообще — ребенок отлично развитый, насколько могу судить.

— Что скажешь, если мы позовем вчерашнего доктора и снова прогуляемся?

— А в больницу тоже поедем? — хмурится Сашка. — Было больно…

— Нет, там уже все… разве что через недельку на осмотр, доктор только взглянет как все заживает. Больно больше не будет, обещаю. А сегодня — отправимся по магазинам. Хочешь одеваться как девочка? Или мальчишеские вещи тебе больше нравятся?

— Нет, они противные, — отвечает Саша.

— И Барби купим.

— Правда?

— Думаю, Кена тоже.

— Тогда я очень-очень хочу, Рита.

Мне безумно хочется подойти и обнять девочку, она невероятно очаровательна. И мне кажется, ее глаза очень напоминают Яна. Большие, карие. А волосы при этом светло-русые, и кожа белая, тогда как у Морозова — смуглая. Но разве это имеет значение?

Даже если Ян не захочет чужого ребенка, я хочу Сашу безумно. Себе. Но что из этого получится? Нет, не буду думать об этом. Сегодня должен быть замечательный день, и я хочу насладиться каждой его секундой.

Саша без кепки произвела на кухне фурор — прислуга застыла, раскрыв рты. Даже в мальчишеской майке, джинсовке и штанах, малышка ни капли не походила на мальчугана.

— Что все замерли? Мы пришли завтракать, — говорю бодро и вокруг нас тут же начинается суета, нам накладывают жидкую овсянку, которую терпеть не могу, а Сашка уплетает с удовольствием.

— Как же так получилось, — причитает Самира, а Татьяна молчит, сидит с лицом свекольного цвета, видимо сильно переживает.

— Спасибо, вкусно! — выдает Сашка и обе женщины аж подпрыгивают от ее звонкого голоска, а я едва сдерживаюсь, чтобы не рассмеяться.

— Ну ты… даешь, Татьяна! — укоризненно восклицает Самира. — И хозяин тоже… Всем про мальчика объявил.

— Бывает, — говорю примирительно. — Его ввели в заблуждение, а он — вас. Главное, что сейчас все уже позади, с Сашей все хорошо. Купим детскую одежду, кукол… И забудем про игру в мальчика. Да, дорогая?

— Угу, — бурчит девочка с набитым ртом. Не решаюсь сделать замечание, ведь сама не подумав вопрос озвучила. Эх, я ведь тоже еще совершенно не готова к воспитанию ребенка. Что знаю о детях? Да ничегошеньки… Отношусь так, как вела себя со мной мама… Но это было так давно, кажется, в прошлой жизни. Моя мама была доброй… почти никогда не ругала… Так как же вышло, что стали чужими друг другу? Мне вдруг нестерпимо захотелось повидаться с мамой…

— Наверное тебе хватит, дорогая, а то лопнешь, — укоризненно говорит Самира, когда девочка берет вторую булку с изюмом, свежеиспеченную, издающую восхитительный запах сдобного теста и ванили. — Мне не жалко, — смотрит на меня кухарка, словно оправдываясь. — Просто плохо же может стать… От мучного…

— Вы правы, Самира, — кивая, мысленно коря себя, что не подумала об этом.

— Я с собой возьму! — заявляет Сашка, засовывая булку в карман. Я теряю дар речи, кухарка тоже. И тут вбегает Таня, я даже не заметила, как она вышла из кухни.

— Вас там ждут… в гостиной. Вчерашний доктор.

Таня снова красная как помидор, и я задумываюсь, неужели девушка влюблена в соседа?

— Спасибо, это хорошо. Сашуль, пойдем, поздороваемся с твоим другом, — зову девочку. И та радостно кивает.

— Привет, — здороваюсь с Мишкой. — Как хорошо, что ты зашел!

— Правда? Приятно, когда ты к месту, — улыбается он в ответ.