Месть, любовь и косметика - Страница 20

— Думаю, оно было сшито для более худой женщины, — Белла потянула вниз эластичную ткань платья.

— Мне кажется, оно идеально подходит тебе.

Под страстным взглядом Доминика кожу ее покалывало:

— Я смотрю, ты известный ценитель платьев.

— Но лучше разбираюсь в том, что находится под ними, — он присел на кровать и провел пальцем по краю платья. — Ты хоть догадываешься, что обладаешь самым роскошным телом, о каком только может мечтать женщина?

— Странно, но мне никто не говорил об этом прежде.

— Это потому, что ты вела жизнь затворницы.

— Два года назад я согласилась бы с тобой с сожалением, но после смерти отца мне нравилось быть в одиночестве.

— Мне жаль, что с тобой произошло столько неприятностей. Однако я рад, что после всего этого ты оказалась именно в моих руках, — он нежно коснулся ее колена, потом его пальцы поползли вверх, приподнимая подол платья.

Белла тоже нисколько не жалела, что оказалась рядом с Домиником. Хотя, конечно, ей не следовало так страстно бросаться ему на шею.

Кто знает, может, завтра утром Таррант устроит Доминику скандал из-за того, что тот сбежал с вечеринки и отправился за Беллой.

— Можно тебя поцеловать?

Белла улыбнулась. На этот раз ответ ему будет только утвердительный.

— Можешь, — сказала она.

Он целовал ее намеренно неторопливо, наслаждаясь своими ощущениями.

Отстранившись от Беллы, чьи припухшие губы остались разомкнутыми, он спросил:

— Можно я тебя раздену?

Она с гримасой посмотрела на свое платье:

— Мне кажется, это винтажное платье само не против поскорее от меня избавиться.

— Позволь мне, — на его губах играла едва заметная улыбка, когда он осторожно возился с застежкой. Белла могла поспорить, что заметила ямочки на щеках Доминика, когда струящаяся ткань складками сползла с ее груди.

— Ух ты!

Она не выдержала и рассмеялась, видя, с какой жадностью Доминик рассматривает ее обнаженное тело. Похоже, его галантности наступил конец.

— Ты похож на ребенка в магазине сладостей, — сказала она.

— Я так себя и чувствую. Можно мне лизнуть леденец?

— Угощайся!

Белла вздрогнула от предвкушения, когда Доминик приблизился губами к ее груди.

Она запустила пальцы в его густые черные волосы. Выражение его лица было настолько серьезно-почтительным, что Белла едва сдержала смех.

Под его нежными и уверенными поцелуями ее соски напряглись.

— Это вкуснее фруктовых леденцов, — хрипло сказал он.

— Кроме того, ты не навредишь своей зубной эмали.

Он лукаво улыбнулся, обнажая белые зубы.

— Точно. Однако иногда поедание леденцов на голодный желудок еще больше усиливает аппетит.

Он потянул пояс платья на себя. Узел легко развязался. Доминик поднял подол платья, открывая взору шелковые золотистые трусики.

— Все в одной цветовой гамме, — Доминик, казалось, был очарован разглядыванием ее нижнего белья.

— Я стараюсь, — Белла изнывала от истомы под его пристальным взглядом.

— Жаль, но мне придется их снять, — он посмотрел в ее глаза затуманенным взглядом. — Если ты, конечно, не против.

— Чувствуй себя как дома, — она приподняла бедра, и он снял с нее трусики.

Белла уже была возбуждена до предела. Теперь она лежала на круглой кровати полностью обнаженной и ощущала себя одалиской, запечатленной на какой-нибудь картине девятнадцатого века.

— На одном из нас слишком много одежды, — развязным тоном сказала она. — Мне кажется, нужно восстановить баланс.

— Вот это называется научным подходом к делу, — Доминик одним движением снял с себя рубашку. Белла ахнула, увидев его мускулистый торс, покрытый черными волосками, загорелые плечи и грудь.

А когда Доминик полностью обнажился, она вскрикнула от восторга и оперлась на локоть, чтобы лучше его рассмотреть.

— Ты уверена, что тебе не понадобится твой микроскоп, чтобы разглядеть все детальнее? — рассмеялся он.

— Разве похоже, что я так пристально рассматриваю?

— А то! Твое счастье, что я не застенчив.

Кровать прогнулась, когда Доминик опустился рядом с Беллой.

Все ее тело запылало. Она никогда прежде не видела его полностью обнаженным. Во всяком случае, тогда, когда ее мозг не был затуманен вожделением.

— Я думаю, микроскоп здесь не нужен, — выдавила она. — Обычно его используют для рассмотрения действительно мелких объектов.

— Да, меня можно назвать как угодно, но уж точно не мелким, — Доминик улыбнулся и стал большим пальцем ласкать ее живот, вызывая в теле все больше чувственных ощущений.

Приподняв обеими руками, он уложил Беллу в центр кровати и наклонил голову к ее бедрам.

Белла не сдержала крик, когда его язык проник внутрь. Он ласкал ее осторожно и неторопливо. Протяжно простонав, Белла вцепилась пальцами в его волосы, изгибаясь под умелыми и сводящими с ума ласками.

— У тебя либо отличная реакция, — тихо сказал он, — либо ты очень-очень страстная.

— И то и другое, — выдохнула она.

— Нужно этим срочно воспользоваться.

— Не торопись, — Белла безумно хотела продлить мучительное удовольствие, но в то же время довести и Доминика до исступления. — Ляг на спину.

Он поднял бровь и, улыбнувшись, перевернулся навзничь.

— Подчиняюсь твоему желанию.

— Отлично! — Белла не смогла скрыть восторг, рассматривая лежащего на кровати Доминика. У него было ухоженное, мускулистое и загорелое тело, резко контрастировавшее по цвету с белыми простынями.

Белла неторопливо покрывала поцелуями его торс, наслаждаясь мускусным запахом кожи, восхищаясь дорожкой из жестких черных волосков на животе. Доминик прерывисто дышал, изгибаясь от ее прикосновений.

Услышав его тихий стон, Белла подняла голову и увидела, что Доминик судорожно сминает пальцами простыню, а его красивое лицо искажено гримасой мучительно-сладкого восторга.

Приподняв Беллу, Доминик усадил ее на себя. Пристально глядя в ее глаза, он произнес:

— Я хочу заняться с тобой любовью.

Заняться любовью… Заняться сексом…

Белле хотелось надеяться, что для него эти выражения не означают одно и то же.

— Я тоже этого хочу.

Она покраснела, услышав свой откровенный ответ, но Доминик этого не заметил. Он уже закрыл глаза. Его густые черные ресницы щекотали ей щеки, пока он нежно ее целовал.

В их близости не было ничего поспешного, неистового или безрассудного. Все происходило неторопливо, по взаимному согласию и невероятно чувственно.

Итак, они занимались именно любовью.

Белла как никогда ощущала себя спокойно в жарких, сильных объятиях Доминика, под его нежными ласками. Своими прикосновениями он выражал все свои чувства к ней. Его вздохи, то, как он называл ее по имени во время бурной развязки, а также после, когда он расслабленно обнимал ее, говорили сами за себя.

— Мы все уладим, — горячо прошептал он ей на ухо. — Между тобой и Таррантом, между мной и Таррантом, между тобой и мной.

Белла затрепетала, услышав его слова насчет их обоих.

Его обещание отозвалось в каждом уголке ее души. Осмелится ли она поверить ему?

Голос Доминика был исполнен уверенности. Белла позволила себе надеяться, что так и будет. Будущее представилось ей невероятно счастливым, что отчасти испугало ее.

Доминик уже привнес изменения в ее жизнь. Эти изменения были такими же революционными, как и те исследования, которые она проводила в лаборатории компании. Белла не могла и вообразить, чем все закончится. Она никогда не ожидала, что в ее жизнь войдут такие умопомрачительные переживания.

Доминик все сильнее влюблялся в Беллу. Она ощущала это в его прикосновениях, голосе, а также в тех удивительных чувствах, которые в ответ рождались в ее душе.

Однако обоих мучили одинаковые сомнения. Доминик не мог отказаться от Тарранта Хардкастла, к которому питал сыновние чувства. Если ему придется выбирать между Таррантом и Беллой, то еще неизвестно, чем все закончится. Возможно, эта ночь любви окажется для него и Беллы последней.