Месть, любовь и косметика - Страница 13

— Я не собираюсь ее менять.

Белла повернулась к нему лицом, стараясь не обращать внимания на красивые черты лица и проницательный взгляд.

— А что будет, когда ты станешь во главе компании?

— Когда я стану во главе… — он прищурился. — Если я возглавлю «Хардкастл энтерпрайзиз», то переименую ее.

Она подняла бровь:

— Твой отец знает об этом?

— Он много чего знает.

В груди у нее екнуло. Несмотря на то что Доминик был невероятно вежлив, галантен и нежен, он в любое мгновение мог уничтожить ее карьеру.

И, скорее всего, он решил немного помучить Беллу своей могущественностью.

— Доминик, я тут кое-что получила сегодня утром. Это своего рода… проект соглашения… об условиях, на которых мою мать выпустят из больницы, — она сглотнула. — Ты что-нибудь знаешь об этом?

Он наклонил голову набок и невинно посмотрел на нее своими карими глазами.

— Откуда мне знать?

Белла огляделась, чтобы убедиться в том, что их никто не слышит:

— Ты единственный, кто знает, где находится моя мать.

— Вряд ли я единственный. У нее ведь есть соседи и друзья.

Белла оглядела лабораторию. Кумар склонился над электронным микроскопом. Сью проверяла на просвет пробирки с тестовыми образцами. Можно немного отложить начало совещания, чтобы поговорить с Домиником без посторонних.

Белла жестом предложила ему следовать за ней в комнату, где стоял ксерокс.

Оказавшись внутри, она закрыла дверь и достала из конверта документ, заверенный юридической фирмой в Майами.

— Неизвестный спонсор покроет все расходы, связанные с выпиской миссис Корнелии Сорос из больницы, а также уходом за ней на дому двумя опытными медсестрами. — Она пытливо посмотрела на Доминика.

Тот ответил ей ничего не выражающим взглядом.

Она протянула ему документ.

— Я не могу это принять.

— А мне ты зачем об этом говоришь? — выражение его лица было непроницаемым.

— Потому что это сделал ты. Кто еще?

— Вероятно, тот, кто хочет остаться неизвестным. Какая разница? Дареному коню в зубы не смотрят. Ты не считаешь, что твоей маме будет лучше дома?

— Ну да, но… — она распрямила плечи. — Я не могу это принять. Не могу быть твоим должником. Ты уже получил от меня все, что хотел, и можешь в любой момент погубить мою карьеру. Я не хочу, чтобы жизнь моей мамы зависела от твоего настроения.

Доминик нахмурился:

— Ты о чем?

— О нашей договоренности, — она сделала акцент на последнем слове.

Он пристально смотрел на нее какое-то время, потом до него дошло.

— Ты считаешь, что я буду требовать от тебя страстных сексуальных утех в обмен на медицинскую помощь твоей маме? — он рассмеялся.

Белла покраснела. Она и правда сглупила.

— Нет, но я не хочу принимать помощь.

— Тебя больше устроило бы, если бы ты получила нужную сумму через суд? — он поднял бровь.

— Нет! Я несу полную ответственность за все, что делаю. Сейчас я сама должна позаботиться о своей маме. Не хочу, чтобы ее швыряли туда-сюда, как щенка, потому что кому-то взбрело в голову учить меня жизни.

Доминик поджал губы.

— Я не намерен ничему тебя учить. Я просто хочу тебе помочь, — он подался вперед и свирепо посмотрел на нее. — Нет, все наоборот. Я не хочу тебе помогать, я намерен помочь твоей маме. Раз у меня имеется такая возможность, то не понимаю, из-за чего ты устраиваешь весь этот балаган.

Белла от удивления открыла рот.

Итак, Доминик признался в том, что неизвестный спонсор — это он.

Она заправила за ухо прядь волос:

— Я даже представить себе не могу, сколько стоит труд двух медсестер!

— К счастью, тебе не нужно это представлять. Медсестры достаточно квалифицированные и обходительные. Я навел о них справки.

— Зачем ты это делаешь? — она внимательно вглядывалась в его глаза.

— Потому что у меня имеется такая возможность. Зачем нужны деньги, если их не на что потратить?

Белла скрестила руки на груди. Зачем Доминику тратить деньги на чужого ему человека?

— Отчего бы не купить автомобиль последней модели?

— Он у меня уже есть, — уголки его губ тронула улыбка. — Вообще-то их у меня три.

— Оплатив возвращение домой моей мамы, ты станешь счастливее?

Доминик озадаченно уставился на нее:

— Счастливее? Я никак не пойму хода твоих мыслей. Надеюсь, твоя мама станет счастливее или по меньшей мере быстрее выздоровеет. Ты подписала документ?

Белла сглотнула:

— Подписала, но решила по почте не отправлять.

Доминик довольно улыбнулся:

— Значит, ты все же считаешь это хорошей идеей.

— Возвращение моей мамы домой? Да. Но я не могу принять от тебя помощь, — выпалила она.

— Это не помощь, а подарок. Тебе никогда раньше не дарили подарки?

— Такого рода — никогда, — сказала она.

— Но ведь автомобиль последней модели тебе явно понравился бы еще меньше, — он весело посмотрел на нее.

— Ты ничего мне не должен.

— Разве я говорил, что являюсь твоим должником?

— Значит, это не имеет никакого отношения к нашей договоренности?

Он внимательно взглянул на нее:

— Никакого.

— Я верну тебе долг.

— Лучше не надо. Это ведь подарок.

— Ты всегда такой упрямый?

— Всегда.

— Я знаю, что ты осуждаешь мое поведение, — сказала Белла. — Как только будет запущена линия косметики «Второе рождение», я уйду из компании.

— Зачем тебе уходить? Могу поспорить, твоя мама будет гордиться тем, что работа твоего отца легла в основу новой продукции.

Белла пожала плечами:

— Косметическая продукция еще не совершенна. Исследования, которые хотел провести отец, пока не завершены, но я горжусь тем, чего мы уже достигли.

— И правильно делаешь.

Она глубоко вздохнула:

— Линия «Второе рождение» запускается в продажу во вторник. Предстоит пышная презентация с участием СМИ. Линия будет реализовываться через фирму «Нордстромз» по всей стране, а несколько крупных клиник пластической хирургии уже сделали заказ. Так что я могу уволиться на следующей неделе, не подведя Тарранта, — Белла говорила так, будто хотела убедить в своей правоте себя и Доминика.

— Ты не можешь уволиться, — выпалил он.

Белла вздернула подбородок:

— Я думаю, тебе должно понравиться, что гнилое яблоко само выпадет из корзины.

Понравиться? Доминик не мог равнодушно находиться в одном доме с Беллой, не говоря уже о тесном помещении, где они сейчас были.

Он смотрел на нее, стараясь казаться сдержанным. И все же не выдержал. Потянулся к ней, и она уперлась ладонью в стеклянную поверхность ксерокса, чтобы сохранить равновесие.

— Тебе лучше остаться в компании. Так надо, — сказал он.

— Почему? — испуганно спросила она.

— Таррант сейчас болен и воспримет твое увольнение как бегство крысы с тонущего корабля.

— Вряд ли это назовешь бегством. Ученые постоянно меняют работу. Он может разозлиться только в том случае, если узнает… — она смотрела в его лицо. — Но ему ничего обо мне неизвестно.

Доминик смотрел на нее, прищурившись. Выражение его лица было ей непонятно.

Он разомкнул губы, будто намереваясь что-то сказать. В воздухе повисло напряжение.

Сердце Беллы забилось чаще.

— Он ведь не знает обо мне?

Неужели Доминик обо всем рассказал Тарранту?

Ее дыхание стало прерывистым, а сердце, казалось, выскочит из груди.

Доминик наблюдал за ней, подняв бровь. Затем внезапно схватил ее и принялся жадно целовать в губы.

Белла вздрогнула от охватившего ее облегчения и обвила Доминика за шею, не в состоянии думать ни о чем, кроме его объятий. Его губы и прикосновения были теплыми и такими… долгожданными.

Поцелуй Доминика говорил сам за себя. Он сохранит секрет Беллы.

Доминик коснулся губами ее щеки. Он целовал и осторожно покусывал ее шею до тех пор, пока Белла не издала страстный стон. Тело затрепетало под его ласками, когда он запустил руки под ее лабораторный халат, затем под юбку.