Месть духов - Страница 8

– Зато кладбище точно неизменно, – уже более серьезно заметил Митька. – Не считая покосившихся надгробий и… разрытых могил.

– Да уж, – Стас поморщился. – Ненавижу вандализм.

Они столпились как раз у того самого пролома в кладбищенском заборе. До недавнего времени это была достойная преграда, закрывающая мир живых современных людей от мира давно усопших. Каменная стена, пусть облупившаяся со временем. Но… это же время, а может, и чьи-то руки разрушили камень. Теперь здесь зиял пролом. Неровный, с вывороченными глыбами, широкий и… мерзкий. Какой-то неправильный. И прямо по небольшому пригорку, образовавшемуся с годами под основанием ограды, теперь шла неровная узкая тропа, чуть чернеющая на фоне небольшой корки снега. А там, чуть правее, всего в каком-то метре от этой тропы, уже стояли могилы.

– Слушайте, – Стас шагнул от тропинки внутрь кладбища. – Как ни странно, вот прямо здесь нет раскопанных захоронений. Вон, даже надгробия более или менее ровные строят.

– Странно не это, – Митька шел за ним, уставившись на экран планшета, каким-то чудом не спотыкаясь и не сбивая носки своих любимых ярко-оранжевых ботинок. – Это не совсем чтобы и кладбище. Вот как раз эта часть. Вернее, не официальное кладбище.

– В смысле? – удивилась Полина. Они с Ксюшей последовали за молодыми людьми, но более осторожно.

– Ну… – Митька остановился, что-то читая на экране. – Какая-то очередная традиция… Тут есть карта кладбища, каким оно было в середине как раз девятнадцатого века… и вот тут… То есть, где мы стоим… Тут и могилки изображены. Крестики такие на карте. И… ограда дальше, вон там!

Молодой человек указал куда-то в глубь кладбища. Стас решительно направился туда, обходя надгробия – старые серые камни, стесанные временем фигуры и статуи.

– Да, – подтвердил он, нагнувшись и что-то ощупывая на земле. – Вот тут даже видно. Еще одна ограда была. Тоже каменная, но не такая широкая, как та, что обвалилась.

– Все верно. – Полина встала на пятачке между тремя надгробиями, как бы посередине между Митькой и Стасом. – Это на самом деле еще одна традиция. Там, за старой оградой, которую ты, Стас, видишь, хоронили правильных покойников. А здесь, где стоим мы втроем с Митькой и Ксюшей, неправильных.

– Что? – Митька посмотрел на нее озадаченно. – Неправильных? Это как?

– Тех, кого не могла принять церковь, – пояснила ему Ксюша, прогуливаясь от Полины к блогеру и рассматривая надгробия. – За оградой хоронили грешников. И чаще всего – самоубийц или некрещеных детей.

– Которые умерли в младенчестве, – пояснила про детей Полина. – И кого просто не успели крестить.

– А еще убийц, – напомнил им Стас, направляясь к девушкам и тоже осматривая надгробия.

Уже совсем стемнело, и друзья включили фонарики, чтобы лучше видеть даты и имена на могилах.

– Здесь есть несколько… бугорков, – отметила Ксюша, присев, чтобы лучше рассмотреть находку. – Это тоже явно могилы, но без имен и дат. Думаю, это как раз и есть дети.

– Угу, похоже. – Полина прошла в другую сторону. – А вот тут даже какие-то слова посвящения есть… ага! Это более новые могилы. Похоже, уже в начале двадцатого века в этой части стали хоронить и обычных покойников.

– Места на основном кладбище не хватало, – предположил Стас. – Да и… в двадцатом веке было уже не до таких суеверий и правил. Но… наша дама, если мы, конечно, предполагаем, что нападает именно она, должна быть похоронена точно здесь. Только в старой части. Полина, давай смотреть ближе к церкви.

– Скорее уж все-таки ближе к основной ограде, – девушка фонариком указала на проем, оставшийся где-то позади и правее. – Думаете, найдем ее могилу? А там могут быть даты и имя?

– Вопрос в том, – вдруг несколько сухо спросила Ксюша, – удосужился ли кто-то из нас узнать это имя?

Стас усмехнулся и развел руками, признавая ее правоту. Они с Ксюшей вместе провели день. Гуляли, разговаривали, потом пересматривали материалы. И этого дела, и тех, других, которые собирались изучать заново. Про столь важную деталь оба совершенно забыли.

– Я знаю ее имя! – с детской гордостью заявил Митька. – Прасковья ее звали. Кузнецова. Странно, вроде жила она давно, а фамилия такая… современная и распространенная.

– На Руси у крестьян фамилии появились только в девятнадцатом веке, – пояснила Полина. – Я об этом когда-то писала какой-то реферат на заказ. Так что тут все нормально. И Кузнецова она, потому что ее отец был кузнецом. Фамилии и давали чаще всего по роду деятельности отцов.

– Сколько же у нас кузнецов-то было… – пробормотал Митька, вызвав невольные усмешки у друзей. – Но… ребят, а тут еще написано, что вряд ли на могиле ее какое-то особое надгробие было. Она же крепостная!

– А вот это верное замечание! – заметил Стас. – И таблички тоже может и не быть.

– Будет, – успокоила его Полина. – Надпись. Ни статуи на могиле, ни резной песочницы. Ищем простой камень и слова на нем.

– Очень даже полезные ориентиры, – обрадовался Митька, продолжая осматривать территорию кладбища слева от пролома в ограде. – Может, вот это оно?

Вся команда собралась у небольшого старого, запорошенного снегом камня. Девушки, надев поверх своих мягких шерстяных перчаток вторые, резиновые, стали аккуратно очищать поверхность надгробия. На самом камне были выцарапаны буквы и цифры.

– Ну, – Митька освещал надпись фонарем и старался разобрать написанное. – Похоже, это точно та могила. Смотрите… Видны первые две буквы имени. П и Р…

– И окончание имени, – разобрала Ксюша. – Вия. Точно! И… фамилия больше стерлась. Но, видна буква «у» и традиционное окончание «ова».

– И есть буква, похожая на «ц», – внес свою лепту Стас. – Перед окончанием в фамилии. Прасковья Кузнецова. Цифры разобрать нереально. Но в целом могила очень похожа на ту, что мы ищем. Старый простой камень. Выцарапанные на нем надписи. Ни украшений, ничего. И лежит она в той части кладбища, где хоронили убийц и самоубийц. У самой ограды. Все сходится.

– Кроме одного, – чуть угрюмо заметила Полина. – Могила не тронута.

– Точно! – воскликнул Митька. – Нет, это, конечно, в целом очень даже здорово. Но…

– Либо это не та история, – закончил за него Стас, – либо дело не в могиле Прасковьи. Что-то другое заставило ее нападать.

– И еще одна странность, – заметила Ксюша. Теперь она что-то просматривала в своем смартфоне. – Я вот смотрю, время нападений на всех трех жертв как раз сумерки и вечерние часы. Как сейчас.

– Конечно, – с каким-то детским удивлением в голосе прокомментировал Митька. – Ты же знаешь, агрессивные призраки нападают именно в это время. Только в темноте.

– Но сейчас-то все спокойно, – ответила ему Ксюша. – Мы тут уже больше часа. И тишина.

– Кстати, верно. – Стас огляделся. – Никаких признаков атаки.

– Значит, – сделала вывод Полина, – ни у меня, ни у Ксюши нет того, что заставляет привидение нападать.

– И то хлеб, – пробурчала ее подруга. – Хотя для дела это не слишком хорошо.

– А я знаю, чего у вас нет, – вдруг заявил Митька с ликованием. Даже в темноте было видно, как он радуется своему открытию. – У вас нет детей! Прасковья, по легенде, родила. А потом убила своего ребенка. Ну, а уж сама умерла только после этого.

– Дети… – Полина задумалась. – А это идея…

– Не самая удачная, – напомнила Ксюша. – У Зинаиды и Михаила, правда, есть ребенок. А вот у двух других жертв их не было.

– Живых не было, – напомнил Стас. – Возможно… это только идея. Но… а если она нападает на женщин, у которых дети умерли?

– Это надо узнать, – подумав, решила Полина. – С нашей точки зрения, это не слишком логично. Эти женщины, если их постигло такое горе, и так пострадали. А тут еще и…

– Эй! – вдруг разнесся из пролома в ограде мужской окрик. – Есть кто живой?

– Смешно звучит, – в ответ крикнула Ксюша. – Сергей?

Полицейский показался в проеме ограды.

– Так и думал, что вы здесь, – говорил он, подходя к ним. При этом он освещал себе дорогу фонарем. – Чего вы так далеко забрались?