Месть для ласточки (СИ) - Страница 9
На разрушенную атмосферу наложилось то, в чем Алан и раньше был уверен — Льюис от него что-то скрывает, что точно как-то касается самого омеги. То, что они встретились случайностью не было, для официанта из «Ласточки» Алан не был незнакомцем, и вряд ли его знания ограничиваются именем. Почему? Зачем? Какой в этом смысл?
Альфа не взял трубку.
- Ну и черт с ним… - проговорил Алан своему отражению, умываясь слишком долго. Хотелось смыть с себя что-то, какую-то невидимою грязь, и это желание не отпускало, хотя сам омега понимал его иррациональность. - Я нормальный, - говорит он своему отражению, это немного успокаивает.
На душе ютится обида, но Алан упорно ее отрицает. Фиг с ним, с альфой этим. Будет обоим лучше, если эти отношения закончатся сейчас, если Льюис испугался или же решил, что ему нужен кто-то по-нежнее и романтичнее. Понять разницу любви — не так уж и важно, жил ведь как-то раньше, никогда это не волновало.
Ложь.
Волновало, очень даже волновало. Каждый раз, натыкаясь на это слово, Алан пытался понять, какой в него вложен смысл. Каждый раз, когда Георг пишет ему «люблю», Алан перечитывает раз за разом, чувствую себя ущемленным, ограниченным.
«Люблю тебя».
Эти слова звучали и десять, и тридцать лет назад. А вот двадцать лет назад этих слов не было, но оно и к лучшему, Алана тошнило каждый раз, когда воспоминания врезались в голову.
«Мой любимый Алан».
Он просто не мог принять этого, понять, не мог поверить. Помнится, тогда его силком тащили к психологу, объяснявшему, что все это тяжело и аморально, но Алан этого не понимал, кричал и спорил, какое-то время переваривал новую информацию и доводы специалиста, а потом понял, что лучше молчать. Когда ничего не говоришь, не споришь, смиренно качаешь головой, тогда о тебе думают лучше, тогда считают, что ты идешь на поправку и в посторонней помощи нуждаешься все меньше.
Они решили, что «вылечили» Алана, но тот никогда не считал себя больным, да и таковым не был. Понятие любви для него размылось, наполовину стерлось, все исковеркалось. Кажется, те сеансы изранили его сознание куда сильнее, нежели «любовь» взрослого мужчины.
Дети любят родителей, между людьми зарождается любовь, ребенок — это тоже плод любви. Это все разные чувства, Алан знает, что любовь детей и родителей — это одно, любовь между альфой и омегой — это другое, а плод любви — это скорее последствия незащищенного секса, когда о реальной любви может и не быть и речи. Теоретически он понимает различия, но на практике не понимает ничерта.
Он знал раньше, точно знал это, но после той комнаты, где пахло дешевым заменителем кожи, сладкими духами и морским освежителем, где был низкий белый потолок, светло-голубые стены и аквариум с какими-то маленькими рыбками, был омега со светлыми вьющимися волосами и улыбкой, не выражающей ничего… казалось, будто в той самой комнате Алану достали мозг из головы, потрясли и засунули обратно.
- Все-таки я совсем не подхожу ему, - с грустной улыбкой делает вывод Алан, уже допивая свой утренний кофе.
«Алан, если врач разрешит, ты приедешь ко мне?»
Очередная неоднозначная ситуация. Как же омега не любит их, но почти каждое утро Георг ему пишет, чтоб обменяться хотя бы парой фраз, и брюнет отказать не в силах. Они же друг другу не чужие, да и Алан — единственное, что осталось у альфы. Осталось ли — вопрос сомнительный, но омега не может совсем отвернуться. Он любил… к Георгу никто и никогда уже не придет, от этого у Алана разрывается сердце, но он прекрасно знает, что если встретиться с ним, то это не принесет ничего хорошего. Будет больно обоим, а еще эти взгляды, которыми их будут провожать со всех сторон.
«Если я приеду, а меня не пустят — это будет нехорошо, то что не вздумай меня обмануть».
«И правда… но если однажды нам все же разрешат увидеться, ты согласишься?»
Вот же липучка… Раз за разом припирает Алана к стенке, даже не подозревая об этом. Пока омега пялится на экран, не зная, что написать в ответ, телефон звонит. Льюис.
- Привет! - первым делом радостно произносит альфа. - Вот уж не ожидал, что ты мне позвонишь, но это так… так волнительно.
- Привет, - спокойно, что особенно заметно в контрасте с речью альфы, - хотел извиниться. Кажется, я сказал что-то не то ночью. Что-то нашло на меня…
- Знаешь, - тон мигом перешел на спокойный, словно альфа пытался подражать Алану, и у него это даже получалось. Двойное дно, не иначе, - это было неожиданно. Услышать это от тебя, услышать вообще, но… как бы сказать... - со смешком сознался Льюис, - если ты не против, поговорим об этом вечером? Я проспал и теперь опаздываю.
- Без проблем, - с полуулыбкой произносит Алан, пробуя на вкус чужой ответ. Они поменялись местами, это тоже забавно.
Омега почти забыл про прерванный разговор, но теперь просто набирает: «без проблем».
Значит, так просто Льюиса не оттолкнуть. Алан действительно удивился такой реакции на произошедшее. Может, ничего из ряда вон не произошло? Да, на него это не особо похоже, но людей множество, возможно, с другой стороны все нормально.
Подкладывая себе на блюдечко печенье, словно так и лежало, омега решает не думать об этом. Не сейчас, да и если забивать себе голову, то при Льюисе будет совсем неуютно. Только не хватало ему нервничать перед парнем, что на десять лет младше.
Осознание, что он ждет вечера, пришло к Алану где-то в обед, когда он лениво пил кофе за рабочим столом, рисуя на уголке какого-то случайно завалявшегося не на месте листа каракули. Желание работать сдулось в бездну с самого утра, потому прогресса не было никакого, омега вообще на это забил, надеясь, что сегодня дождя не будет, потому что хотелось прогуляться под открытым небом. Тепло, но не очень жарко, дует небольшой ветерок, нет трех слоев одежды и по ночам светло. А еще завтра выходной, и может, причина нежелания работать кроется именно в этом.
На следующей неделе придется восполнять потерянное время, но уж Алан справится как-нибудь, а пока можно докрасить одинокое яблоко на дереве. Омега не хочет переворачивать лист — так он не увидит, что за важный документ он только что испортил.