Месть для ласточки (СИ) - Страница 35

- Ты меня обвиняешь? - опешил омега. - Хочешь сказать, что это я во всем виноват? Ах, да… - понятливо протянул он, - все злишься. Ненавидишь меня? Почему ты недоволен, что я все знаю? Разве ты не хотел этого? Чтоб я узнал? Испытал это на себе. Снова.

Разве случаются такие совпадения? Видимо, для Алана просто выхода другого нет, кроме как оставаться одному. Безопаснее и спокойнее. Разве что-то можно было ожидать человеку, самые длительные отношения которого были с собственным отцом?

Сколько бы не говорили о неправильности, аморальности раньше, омеге впервые стало от этого так тошно. По крайней мере к Георгу он не испытывал чувств, происходящее был простым удовлетворение плотских желаний альфы, вымещением любви, восстановлением счастливой реальности, в которой ночами рядом прижимался омега.

Тут же все иначе. Тут Алан испытывал именно ту любовь, на которой стоял жирный красный крест. Да, он не знал, что Льюис его сын, не подозревал и не догадывался, но теперь-то он знает, а все равно не прошло. Чувство какого-то черта не умирает, и от этого вдвойне больней. И больно, и страшно, от того омегу трясет, но он не знает даже в какую сторону сделать шаг, не то что выбрать слова или решить, что делать дальше. Он знает, что не должен быть рядом с Льюисом, но фраза: «Убирайся вон», - даже на секунду не приходит в голову.

- Ты не прав.

Руки альфы осторожно опускаются на чужие плечи, легко скользят на спину, смыкаясь в объятиях. Алан дрожит, его сердце бешено стучит, а глаза широко раскрыты. Тело оказывается прижато к груди Льюиса, и омега вспоминает, что тот сильнее, немного выше, что он давно не ребенок.

- Что ты делаешь?

- Ты не прав, - повторяет альфа, - все не так. Я не знал. Я ничего не знал, уж тем более не хотел издеваться над тобой таким образом. Это случилось только осенью. И знаешь, когда мне стало известно, что же произошло с нами, ненависти к родителям, вернее к папе, я не могу испытать. Я был дураком, смотрящим в одну точку и не замечающим, что кругом еще множество путей. Он не был виноват, я могу понять это… но я не могу принять, что он — это ты.

- Что ты несешь? - возмутился омега, попытавшись оттолкнуть Льюиса, но тот не собирался выпускать Алана.

- Ты не папа мне, вот что. Для меня у тебя уже другая роль. Ты уже занял другое место. Ну и что, что родственники — забудь. Я же говорил, что никто и никогда не узнает. Даже если ты забеременеешь, даже если мы решим расписаться… у нас разные имена, разные документы, ни единого намека на связь! Мы — разные люди, не связанные на бумагах ничем.

- И… давно ты решил это? - с комом в горле спросил омега, темные глаза смотрели прямо перед Льюисом, словно запрещая даже малейшую ложь. Алан удивлен, испуган, ошарашен, но не похоже, что считает альфу ненормальным, и это дает надежду.

- Почти сразу, как узнал. Сперва посомневался, но все же пришел к этому выводу. Я не хочу рушить то, что между нами лишь из-за того, что было когда-то в прошлом. Ты — мой омега.

- Нет… - полушепотом произнес омега, снова пытаясь остраниться. Руки настойчивее надавили на плечи альфы, но тот лишь сильнее сомкнул объятия, сжимая до боли, словно в тисках ловушки. - Ты не должен быть как он. И я не хочу быть таким же, как он, - с паникой в голове продолжает Алан, стараясь сильнее. Ногти впиваются в плечи, и от бессилия он уже взаправду ударяет альфу, дергается, пытаясь ослабить хватку, отдалиться, не касаться, но эффект полностью противоположен.

- А мы не такие же, - довольно замечает Льюис, улыбается уголками губ и наклоняется ближе к омеге, что тот на несколько секунд застывает. Этого достаточно, чтоб догадка, заставившая остановиться, воплотилась в жизнь. Губы альфы прикоснулись к нему, язык провел по губам, проникая в приоткрытый рот. Он сделал это, поцеловал своего…

- Стой, хватит… - пальцы омеги вцепились в светлые волосы, на лице остался кровавый след от прокушенной губы альфы, - хватит… - повторил Алан, всхлипывая. Хватка вновь ослабела, руки просто сжимали ткань ворота и дрожали, - хватит… не снова. Я не могу так. Я не такой, как он… Я не должен этого делать…

- Я люблю тебя, - перебивает Льюис, - люблю тебя, Алан. Такого, какой ты есть. И ты тоже меня любишь. Разве это не отвратительно, когда двое любят друг друга, но отказываются быть вместе?

Плечи омеги сотряслись в рыданиях, теперь он заревел по-настоящему, уткнувшись носом в плечо альфы. Он ничего не ответил, но черные волосы вкусно пахли и щекотали нос, а руки опустились. Алан так и остался в сомкнутом кольце рук.

- + - + -

- Снова переписываешься? - хмуро констатировал альфа, наваливая в тарелку хлопьев, от одного вида которых Алана перекосило. За окном кружили птицы, приседая порой на окно, но вскоре снова улетая. Обычное дело весной, когда уже вовсю светит солнце и цветут деревья. Алан первым делом думает именно о деревьях, ведь их под окнами куда больше, нежели цветов, да и макушки цветущих яблонь виднеются как раз под окнами.

- Ага. Кажется, все снова в норме: хорошее настроение и никаких дурацких вопросов. Не то что у тебя.

Алан посмеивается, прикрывая ухмылку чашечкой утреннего кофе, но все слишком очевидно.

Льюис Георга не любит, простить не может, да и вообще не понимает, как Алан так легко общается с ним. Переписывается мгновенными сообщениями, волнуется о его здоровье, интересуется самочувствием и делами, радуясь, что у отца все хорошо. Льюису противно и тошно, и если б Георг был в зоне его досягаемости, то давно бы получил нескромный удар в нос. Конечно, если б не он, самого Льюиса бы не было, но и жизнь Алана сложилась б иначе. Для альфы Георг не отец, а тиран, надругавшийся над своим ребенком. Который какого-то черта сумел все простить…

Бесит до скрежета зубов, но Льюис уже знает, что точно так же бесит Алана, когда ему начинают читать лекции о неправильности его поведения. По крайней мере это просто переписка, они даже не увидят друг друга никогда. Разве что в гробу, со злорадством додумывает альфа, но и тут не все гладко. Алан наверняка будет плакать, и это уже не так хорошо.

Хотя как-то он сказал, что не знает, может, лучше было в тот день не спасать Георга. Можно ли назвать жизнью его нынешнее состояние? И сказал, что боится, вдруг в какой-то миг в его голове тоже перемкнет, и он не сможет больше жить с осознание того, что сделал. Только «сделал» это не Алан. Льюис уже взрослый и может сам решать, чего он хочет, потому не стоит сравнивать даже эти ситуации. А Алан… Со временем и он это признал, в конце концов омегу с детства не пугали такие отношения. Пришлось принять, что и сейчас его страх не о том, что они вместе, а о том, что однажды печальный финал может повториться.