Мессия. Том 2 - Страница 22

Вам хочется коснуться пальцами нагого тела ваших грез.

Вот где поэты промахиваются. Они загипнотизированы собственными словами, они гипнотизируют миллионы людей своими словами, но эти слова — только колыбельные.

Вам хочется коснуться пальцами... Вы можете придумать что-либо более нелепое? Касаться самопознания своими пальцами? Свести его к объекту? А если вы можете коснуться его пальцами, то можете и вытащить его, и продемонстрировать другим тоже. Если пальцами можно коснуться, рукой можно вынуть, и можно показать каждому: да, вот у меня есть душа. Но кто сделает это? — разве душа у вас в руках? Тело не может никоим образом познать то, что внутри него, потому что это не принадлежит телу. Ваша душа просто живет в теле; тело — всего лишь жилище.

Вы не просто можете коснуться — здесь изречение становится совершенно абсурдным, — вы можете коснуться даже нагого тела ваших грез! Грез не существует; грезы — это только несуществующие желания, которые вы не были в состоянии исполнить.

Грезы — это вроде миражей в пустыне, когда издали вы видите чудесный оазис. Не только ваши глаза обмануты — ваш здравый смысл тоже обманут, потому что вы можете видеть воду, озеро, и ваша логика удовлетворена: деревья стоят на берегу озера, отражаясь в воде. Если бы воды не было, деревья не отражались бы. Но когда вы приближаетесь, мираж постепенно исчезает.

Когда вы приходите — деревья есть, но нет озера, нет воды — она была изображена солнечными лучами: когда они отражаются от песков, то создают иллюзию озера — можно даже увидеть волны на озере, потому что лучи, отражаясь, вибрируют. Но когда вы прибыли на место, вы не находите ничего. Так и ваши грезы... грезы — это не самопознание.

Халиль Джебран попал в ту же ловушку, что и Зигмунд Фрейд. Тот тоже рассуждал, что если мы сможем понять все грезы человека, то понимать будет больше нечего: мы поймем саму сущность человека.

Но эти люди никогда не задумаются ни на один миг: кто есть вы, кто понимает грезы? Конечно, греза не может понять другую грезу. Никогда никто не слыхал, чтобы греза могла анализировать другую грезу. А как только вы проснулись, куда деваются все ваши грезы? Они реальны? — тогда анатомируйте человека, и вы обнаружите его грезы, скрытые где-то внутри него. Но никакой грезы никогда еще не обнаруживали.

Греза — это просто противоположность истины. Вот почему я говорю, что это самое абсурдное изречение Халиля Джебрана.

И это благо... — идти к сердцу, коснуться своей грезы, прежде чем остановиться на полпути. Он ни Зорба, ни Будда; он просто пробел между ними — пустой, без смысла, без субстанции. Я говорю вам, это не благо, если вы хотите этого.

Тайный родник вашей души должен излиться и с журчанием потечь к морю.

Как же вдруг вошла душа? По его мнению, сердце и душа — синонимы. Это не так. Сердце поддерживает жизнь тела, но не души.

Душа знает лишь одно питание, и оно не материально — это позитивное безмолвие, позитивная безмятежность, позитивный экстаз.

Тайный родник вашей души должен излиться и с журчанием потечь к морю... Нет нужды душе идти куда-либо, журчать и течь — это пути ума и сердца. Душа — уже часть моря.

В тот миг как вы достигнете своей души, вы застынете в огромном удивлении: ваша душа — не только ваша душа, это универсальная, вселенская душа. Тело было вашим, ум относился к обществу, сердце относилось к вашей биологии, химии, физиологии. Душа принадлежит вечной жизни. Она часть ее, она не должна идти никуда. Но поэтически это выглядит очень, красиво: Тайный родник вашей души должен излиться и с журчанием потечь к морю...

Он и есть само море.

И сокровище собственных беспредельных глубин откроется вашим глазам.

Это совершенно невозможно! Ваши глаза могут видеть только объекты, они могут видеть только материю. Между прочим, хочу напомнить вам, что английское слова «matter» и французское «meter» происходят от санскритского корня «матра», количество. То, что можно измерить, не может быть беспредельным.

Он говорит: И сокровище собственных беспредельных глубин откроется вашим глазам... Ваши глаза могут смотреть только наружу. Объекты измеримы, вот почему мы называем их материей. Но ваша сущность неизмерима — это не материя; это качество, не количество. Можете вы коснуться любви? Можете вы измерить любовь? А когда вы делаете женщине предложение, разве вы упоминаете, сколько килограммов любви есть у вас для нее? Услышав такое, женщина убежит, сказав: «Этот человек, кажется, сумасшедший. Он говорит: "Я люблю тебя на двадцать килограммов». Качества не могут быть измерены: «Я люблю тебя в двадцать миль». Никакой способ измерения не годится.

«Беспредельное сокровище ваших глубин, — говорит он, — откроется вашим глазам». Тело не может увидеть душу — ваши глаза принадлежат телу. Стало быть, возможно — и так случалось, — что слепые люди, у которых нет глаз, приходили к самопознанию — потому что глаза не необходимы. Руки не необходимы, так что можно отрубить человеку руки — это не воспрепятствует ему познать себя.

Есть чудесная легенда — очень древняя, тех дней, когда писались Упанишады, — легенда о мужчине, юноше. Он был потрясающе разумным, но его тело было очень уродливо; одна рука была длинной, другая короткой, не хватало одного глаза — даже ноги были различной длины.

При дворе короля происходила великая дискуссия, и отец юноши, хорошо известный дипломированный ученый, отправился туда, чтобы принять в ней участие. Но дискуссии никогда не приводят к решению — в особенности дискуссии ученых и так называемых образованных людей. Если встретятся два просветленных человека, дискуссия никогда не возникнет. Они глянут в глаза друг другу — и решение есть.

Итак, становилось поздно... мать мальчика сказала ему: «Сходи посмотри, что случилось, и скажи отцу, что еда готова и остывает». Он пошел... Он был на редкость искалеченным человеком, почти как верблюд, или даже хуже. Его звали Аштавакра. Аштавакра означает, что он был искалечен в восьми местах своего тела — рука не была прямой; посередине был перелом. Он не мог держать голову ровно, потому что его шея была изогнутой... Он был прямо создан для какого-нибудь цирка, карнавала или музея.

Все ученые люди были при дворе, и как только он вошел, весь двор стал смеяться — они никогда не видали такого странного существа. Но он был чрезвычайно разумным и, в конце концов, стал одним из великих пробужденных людей мира — такой же высоты, как и Гаутама Будда. Все смеялись и шутили над ним, и его отцу стало стыдно: зачем он пришел сюда?

Аштавакра пошел прямо к королю и сказал: «Оказывается, вы собрали здесь башмачников, чамар». — Так называют людей, которые работают с кожей. — «Разгоните всех этих идиотов! Они могут видеть лишь мою кожу, мое тело; они слепые, у них нет никакого сердца — ни любви, ни сострадания, — и они еще разговаривают о самопознании и самореализации. Что общего у Я с телом?»

Настала полная тишина, ведь то, что он говорил, было абсолютно верным. И он сказал: «Я шел сюда не затем, чтобы смотреть на всех этих башмачников. Я пришел за своим отцом, моя мать ждет».

Сам король оказался под впечатлением, ведь мальчик не почувствовал ни стыда, ни потрясения, а заявление, сделанное им, оказалось гораздо более серьезным, чем все, что обсуждали эти ученые люди.

«Я — это не мое тело, а эти люди могут видеть только тело. Если бы у них было хоть какое-то самопознание, они бы не смеялись, глядя на мое тело. Они бы почувствовали присутствие человека, который просветлен».

Всю конференцию распустили, и король сказал Аштавакре: «С завтрашнего дня приходи и учи меня, подготавливай меня. Я хочу быть твоим учеником».

В книге «Аштавакрагита» собраны песни Аштавакры, наставления, которые он дал королю... каждое из них — бесценный бриллиант.

И сокровище собственных беспредельных глубин откроется вашим глазам…

Нет, сокровище открывается, когда вы забыли свои глаза, свои уши, свое тело, свой ум, свое сердце. Оно самосветящееся, самоочевидное. Ему не нужны глаза для свидетельства: «да, это Я». Что знают глаза?