Мессия. Том 2 - Страница 111

Но вы не видите и не слышите, и это хорошо.

Альмустафа говорит: «Вы не видите, вы не слышите, но я не осуждаю вас; это хорошо — ведь вы спите. Я не говорю, что вы делаете неправильно, я просто говорю, что вы теряете возможность».

Пелену, что застилает ваши глаза, поднимут руки, которые ее соткали...

Стало быть, не волнуйтесь. Если ваши глаза закрывает пелена, ожидайте! Вы найдете руки, которые уберут ее. Я мог бы сделать это, но вы не позволили мне.

Вспомните меня, когда придет еще один чужак с другой земли, с той, далекой, стороны — не держитесь на расстоянии. Подойдите ближе к нему, позвольте ему удалить пелену, что делает вас слепыми.

...и глину, что закрывает ваши уши, вынут пальцы, которые ее замешивали.

Помните меня всегда как того, кто любил вас, хоть вы не сумели ни увидеть, ни услышать этого, — кто принимал вас такими, как вы есть, потому что моя вера в будущее безгранична. Сегодня вы можете не увидеть, но завтра или послезавтра... У вас есть глаза, поэтому рано или поздно вы обязательно увидите; и у вас есть уши, поэтому рано или поздно вы обязательно услышите.

И тогда вы увидите.

И тогда вы услышите.

Но вы не будете жалеть о том, что познали слепоту.

Вот что такое сострадание.

Это небольшое слово «сострадание» содержит так много...

— Но, — говорит Альмустафа, — вы не будете жалеть о том, что познали слепоту, — никогда не жалейте об этом, никогда не раскаивайтесь в этом, — ...и раскаиваться в том, что были глухи.

Возможно, это было частью вашего роста; возможно, вы нуждались в этом; возможно, время не приспело, возможно, ваши глаза и уши ожидали прихода весны, — я не осуждаю вас. Я хочу, чтобы вы помнили об этом, и не осуждали себя, потому что как только человек начинает осуждать себя, он теряет уважение и достоинство в своих собственных глазах.

Поэтому когда вы начинаете видеть и слышать и когда вы начинаете движение к далекой звезде в поисках истины, не сетуйте на те дни, которые прошли без всякого роста, без всякого прогресса. Возможно, вы готовились, возможно, вы становились сильнее, возможно, покой был необходим. Это сострадание, не сожаление.

Ибо в тот день вы узнаете сокровенные цели всех вещей,

И вы благословите тьму, как благословляли свет.

В этот день понимания, в этот день рассвета вы будете в состоянии увидеть, что не только свет необходим — тьма тоже существенна.

Вы сможете благословить и свет и тьму. Они не противоположны, они взаимодополняющи; одно не может существовать без другого.

Сказав это, он посмотрел вокруг и увидел, что кормчий его корабля стоит у руля и смотрит: то на поднятые паруса, то вдаль.

И он сказал:

«Терпелив вожатый моего корабля. Ветер дует, и неспокойны паруса;

Даже руль просит дать ему направление;

Но спокойно ждет вожатый, когда я умолкну.

И моряки, которые слышали хор великого моря, терпеливо слушали меня.

Теперь им не нужно больше ждать, я готов.

Ручей достиг моря, и вновь великая мать прижимает своего сына к груди».

Никто не может ничего пережить до того, как подойдет его время, никто не может осуществиться раньше, чем решила его судьба. Понимание этого приносит огромное терпение.

Эти слова — о капитане, который терпелив, сверхтерпелив, — на самом деле о сущности каждого; она сверхтерпелива. Жизнь проходит, но ваша сущность никогда не выказывает нетерпения. Она ожидает и ожидает, до тех пор, пока вы сами не сообразите, что время пришло и теперь должно начаться путешествие. Она ждет до тех пор, пока вы не скажете всего того, что должны сказать; и не сделаете всего того, что должны были сделать; и не прожили всего того, что должны прожить. До того момента, пока вы не почувствуете: «Я готов», — сущее ожидает вас с огромным доверием; не имеет значения, когда вы скажете: «Я готов».

Но если вы не говорите: «Я готов», — реализации не будет. Лишь с вашей готовностью ручей достиг моря, и вновь великая мать прижимает своего сына к груди.

Река исчезает в океане, откуда она возникла.

Религия — это поиски вашего изначального источника — откуда вы возникли, она не ведет на поиски чего-то легкого; она ведет на поиск того, что вы оставили позади. Это движение глубже, внутрь вас — где по-прежнему из одного и того же источника пламя света получает свое питание. Вы не найдете его больше нигде.

Те, что смотрят наружу, смотрят напрасно.

Только тот, кто устал высматривать извне, кто устал от непрерывных неудач, закрывает свои глаза и начинает смотреть внутрь. Это и есть начало.

В тот миг, когда вы обнаружили источник внутри себя, откуда жизнь излучается во всех направлениях — к вашему телу, к вашим глазам, к вашим рукам, к вашим ногам, — когда вы обнаружили этот центр, вы обнаружили дверь к божественному, вы пришли к океаническому чувству. С громадной силой вами овладевает решимость: «Я готов», — и ручей может предпринять прыжок, квантовый скачок, оставляя источник и выходя в безбрежный, беспредельный океан.

Эта небольшая книжка Халиля Джебрана гораздо более ценна, чем любое писание какой угодно религии, поэтому не читайте ее просто как поэзию. Читайте ее так, будто это открывает двери тайн для вас — для тех, кто здесь в поисках недостижимого, кто здесь благодаря мечте, кто здесь не из любопытства, а с искренним стремлением, подлинным желанием стать тем, кем вам назначено стать природой...

Только тогда есть блаженство — в момент, когда вы становитесь тем, что стремилось в вашем зерне, жаждало в вашем зерне прорасти, стать деревом, расцвести и наполниться цветами и ароматом... Иначе вам не найти блаженства. А человек, который не нашел блаженства, не жил вообще. Он был рожден — и умер, но он никогда не жил.

Если между своим рождением и своей смертью вы не достигаете пика просветления, вы не оказали почтения своей собственной потенциальности — вы забавлялись игрушками и оставили подлинное сокровище.

Хотя бы мои люди должны быть бдительными. Это и есть тайная школа; это не для всех и каждого, а только для тех, кто готов пожертвовать всем ради обретения истины своей жизни — потому что истина их жизни выше, чем сама жизнь.

Поэтому чем бы вы ни занимались тут — подобно подводному течению, - всегда должна оставаться бдительность: «Расту я или нет?», «Приближаюсь я к своей мечте или нет?»

Достаточно того, что вы подходите, все ближе и ближе к мечте — нет необходимости достигать ее.

Просто приближаясь, все ближе к мечте, вы становитесь своим подлинным Я. Мечта лишь предлог.

— Хорошо, Вимал?

— Да, Мастер.

10 февраля 1987.

Возлюбленный Мастер,

Прощай народ Орфалеса! Этот день подошел к концу.

Он закрывается перед нами, как водяная лилия перед своим завтрашним днем.

То, что нам было дано здесь, мы сохраним,

И если этого будет мало, мы снова соберемся вместе и вместе протянем руки к дающему.

Не забывайте, что я вернусь к вам.

Еще мгновение, и моя страсть соберет песок и пену для другого тела.

Еще мгновение, минута покоя на ветру, и другая женщина родит меня.

Прощай, народ Орфалеса, и юность, что я провел с тобой. Лишь вчера мы встретились во сне.

Вы пели мне в моем одиночестве, и я из ваших страстных стремлений построил башню в небе.

Но вот сон прошел, сновидение закончилось и минула заря. Полдень над нами. Наше полупробуждение превратилось в ясный день, и нам пора расставаться.

Если в сумерках памяти нам суждено встретиться еще раз, мы вновь заговорим, и вы споете мне более проникновенную песнь.