Мерзкий старикашка - Страница 4
При этом еще на монахах лежит обустройство быта богомольцев самой разной финансовой состоятельности, выделка шкур в пергамент и написание на этих пергаментах различных религиозных текстов – как переписывание старых, так и сочинение новых, – починка, отлаживание да подстругивание того, что поломалось, торговля сувенирами культа. Не говоря уже о собственно богослужениях.
Скучать, короче, братии некогда.
Пытался ли от такой жизни сбежать Лисапет? Да еще как! Только в первый год пять раз лыжи навострял. Ну, понятно, с каким результатом, раз я все еще здесь. Солдатики в крепости службу свою знают крепко, мимо них даже ночью фиг проскочишь, да и просто добираться до них – едва ли не день пути пешкодралом. Ловили, разумеется. И потом отечески вразумляли.
Нет, порка или еще какое рукоприкладство в монастыре не практикуется. Зато есть такая особая келья для осмысления своего нехорошего поведения, перед которой губа в нашей части (да, перед учебой я, не то что некоторые, год в мотострелках оттрубил, там и ряху наел) кажется санаторием. Ну и другие способы «смирить гордыню» имеются. Что там брат Асмара про горшки говорил? Сопляк он по сравнению со своим предшественником! Сколько я одних только выгребных ям очистил – можно сразу высший разряд ассенизатора давать.
Смирили, в общем, Лисапета к одиннадцати годам, и бегать отучили, и к деревенским бабам лезть – это уже без настоятеля, мужики просто два ребра сломали, – и вспоминать про свое происхождение вообще. Доброты, любви к ближним и общительности это ему, конечно, не добавило, и с годами склочность и язвительность его только усугублялись. В общем, премерзкий из него вышел старикашка.
Кстати, действительно старикашка. Это только в мультике совместный труд облагораживает, а в реальности делает из обезьяны усталую обезьяну. У нас-то Лисапет еще бы и на пенсию не собирался, а тут, при полном отсутствии механизации труда и толковой медицины… Здесь и так-то люди стареют куда быстрее, а уж в монастыре…
Взрослеют, кстати, тоже. Взять хоть того послушника, которого определили меня выхаживать, Тумила. Я когда его первый раз увидал, решил, что парню не меньше чем пятнадцать лет по земным меркам, а оказалось, что ему только восьмой год идет. Ну, то есть по-нашему ему и четырнадцати не исполнилось.
Гонору, правда, на все сто тридцать. Эх, ми-лай, тебя тоже тут пообломают…
Как лицу выздоравливающему мне полагались заметные послабления в местном режиме: куриный бульон с кусочком вареной птицы и освобождение от работ. Отец Тхритрава лично заходил каждый день проведать, высказывал всяческие надежды на скорое мое выздоровление, справлялся, не надо ли мне чего… Потом пришли известия, что Каген вроде бы пошел на поправку, и визиты главы монастыря прекратились.
Я уже упоминал, кажется, что характер у меня не сахар? Так вот, монахи дружно отметили, что болезнь брата Прашнартру изрядно к людям смягчила. Это до какой же степени мой «предшественник» всех тут успел достать?
Впрочем, пока память моего реципиента полностью не восстановилась, от общения я старался уклоняться. Начав ходить без помощи клюки, заявил, что не привык к праздности (чем вызвал у брата Асмары неподдельное изумление), и умотал с Тумилом на рыбалку.
Утром следующего дня мы возвратились с озера, едва не надорвавшись при транспортировке улова. Братия смотрела на такую добычу, широко разинув рты, а я только посмеивался себе втихомолку. Рыбари они те еще… Это ж надо додуматься – ловить карпа в теплое время года на червя, да еще ругаться, что подлая рыба погано клюет. Да ладно только наживка неподходящая – они бы хоть прикормить догадались!
Не использовать внезапно проявившийся у меня талант рыболова отец-настоятель счел грехом, так что рыбная составляющая в меню монастыря заметно увеличилась. Сам я такое чудо объяснил благодатной молитвой брата Шаптура, аки удочкой вытащившего меня с того света, чем заработал мужику нехилую уважуху как от братии, так и от паломников, поспешивших разнести весть о чудотворце по всей стране. Последующую пару месяцев нарождающегося лета я с Тумилом, приставленным теперь уже ко мне в качестве рабсилы (и с прицелом перенять методику рыболовства, я полагаю, а то Прашнартра уже старенький, того гляди, может и дуба дать, а рыбки всем хочется), проводил на озере, мысленно прощаясь с несостоявшимся троном: вести из столицы приходили разные – то царь начинал выздоравливать, то собирался помирать, а потом, так и не отдав богам душу, возвращался к активному правлению… В общем, судя по всему, предстояло мне коротать остатки Лисапетова века именно в монастыре, за молитвой богам и Святому Солнцу, который, строго говоря, вообще-то не божество, а легендарный герой. Дикая помесь Гаутамы Будды с Прометеем, Данко с его сердцем и Феаноровым папашей (не помню я, как этого сильмариллионового деятеля звали). В общем, вывел он свой народ под свет валинорских дерев, кончил, как и Данко, довольно скверно и с тех пор озаряет мироздание своей любовью ко всему живому.
У него еще два младших братца были, которые опосля его кончины и довели человеков до цугундера – в смысле развили до нынешнего состояния – Святое Сердце и Святое Око. Они вознеслись уже после смерти от вполне естественных причин и поэтому светят лишь днем, не так ярко, а Сердце – тот исключительно по ночам. Вращающийся в противоположном направлении Око за сутки на небесах аж трижды появляется, приглядывает за людьми «во всех концах земли» (как ни странно, о шарообразности планет местные прекрасно знают) и докладывает об увиденном старшему брату.
Такой вот недобог-стукачок получается.
Но вообще эти Трое Святых – вполне приличные люди. Зато вот божества… Полный, как бы это без мата, синтоизм, причем с уклоном в судебную психиатрию. Вон у нас бедолага Зевс всего-то разок похитил Ганимеда, так ему это по сей день припоминают… Нашим борцам за нравственность и духовные скрепы здешние бы писания почитать! Вот где треш, угар, Содом и Гоморра! Хотя… Если от этих подробностей отвлечься, то чтиво выходит занимательное. Такие сюжеты и персонажи, что наши писатели-фантасты левую руку бы за них отдали и правую почку – тоже. Включая Мартина.
Да, свободное от добычи рыбы время я начал проводить за чтением (привычка, да и заняться, один черт, больше нечем), на сей раз шокировав брата-библиотекаря – ну не водилось раньше интереса к записанному слову за Лисапетом. Не то чтобы он вообще никогда ничего не читал, но, скажем так, не часто. Эх, говорил же я этому, который светящийся, что спалюсь моментально…
Хотя на самом деле я не только информационный голод книжками подавлял (ну представьте, каково жителю двадцать первого века, привыкшему, что на него со всех сторон вываливают гигабайты информации, приучиться к существованию в глуши, где и поговорить-то не о чем особо) – была у меня и вполне корыстная мысля.
Вообще, оказавшись в этом теле, я очень быстро научился радоваться совсем для меня ранее незначительным вещам. Тепло и сухо, дождик не идет, когда ты под открытым небом? Очень хорошо! Спина не болит и коленки не ноют? Просто замечательно! Геморрой не беспокоит? Да это же просто счастье! Еще и ложку меда, выдаваемую в лекарственных целях, сожрать можно, а не зад им намазать.
Ну и появилась у меня в связи с этим идейка одна.
Я уже изрядно, по местным меркам, в возрасте, здоровье улучшаться явно не будет. Нет, Лисапет оказался мужиком хотя и тощим, но жилистым, зрение опять же сохранил идеальное, но сколько это тело еще продержится в чем-то, напоминающем физическую форму? Год местный, много если два. И что потом? Стремительно превратиться в развалину, посидеть полгода на лавочке с такими же немощными старцами да помереть? Ну и стоило ли из-за таких перспектив городить огород? Повкалывать на полях и загнуться – это несколько не то, на что я рассчитывал, когда скопытился первый раз, а мне дали возрождение. Нет, уксус на халяву, как известно, сладок, но хотелось бы получить несколько более приятный напиток.