Мертвый язык - Страница 7
Разговор тем временем сошел к собакам, поскольку Катенька успела поведать причину их с Настей в этом месте появления, рассказать историю своей последней «вставочки» и вскользь упомянуть о внешнем сходстве доцента с забытой под дождем левреткой.
— Мы позволяем себе быть снисходительными к бессловесным тварям, — сказал сосед, между делом представившийся Ромой (как раз принесли мороженое с ромом), известным в кругу товарищей под прозвищем Тарарам, — а они, вообразите-ка, прекрасно постигают мир без помощи пропитанного ложью языка и редко покупаются на всевозможные фальшивки. Они в отличие от нас пока еще неотделимы от реальной, тревожной, подлинной основы бытия, знают толк в простых вещах и ведают вкус неподдельной жизни. Недаром ведь следить за качеством сосисок мы доверяем кошкам и собакам. Более того, скажу вам истинную правду: те, кого мы надменно называем своими меньшими братьями, имеют представление о величии небес и подобно нам способны к мифотворчеству и производству слухов.
— Да что вы говорите! — округлила озорные зенки Катенька.
Тут в качестве примера упомянутых звериных качеств Рома Тарарам рассказал историю одной собаки, которую (историю) услышал от своего дяди, работавшего некогда на Байконуре. Нет, этот дядя не родня той тете, что терзалась о несбывшемся над школьной запиской, он проходил по линии отца, а тетя — по совсем другой, извилистой и темной. Так вот. Собаку звали Жулькой, и была она самой рядовой дворнягой из геройского отряда космических собак, которыми в былые времена пуляли в небо, чтобы доподлинно узнать, чем неизведанная звездная пустыня может грозить земному организму. Там все такие были — Чернолапки, Жучки, Бобики и Псюши… Это потом вернувшихся с удачей в зубах, их перекрещивали в Белки, Стрелки, Пчелки, Сивки, Бурки… Жулька была одной из первых — ей не повезло. То есть она слетала в бездну и вернулась, но где-то по пути схватила дозу — жестко облучилась. Чтоб подсиропить последние дни звездной собаки безмятежной жизнью, ее отдали на содержание механику из местной технической обслуги, который в ту пору как раз сворачивал на пенсию. Тот взял Жульку на благодатную Брянщину, где собирался со своей старухой в деревенском доме коротать отмеренный им век. Но жизнь спокойная не задалась. Неизвестно, как космическая Жулька на новом месте сумела поведать соплеменникам о своем геройском приключении, но посмотреть на нее сбегались псы со всей округи. Там завертелся ежедневный шабаш. Двор ломился от даров — бараньих копытцев, свиных потрохов, сахарных косточек, жертвенных куриц… Жулька стала предметом собачьего поклонения, дворнягой, побывавшей там, спустившейся в собачью скорбную юдоль оттуда, возможно даже, принесшей с собою весть…
— Какая славная история! — забыв о тающем пломбире, ударила в ладоши Катенька. — Неужто это правда?
Но сосед резко и вместе с тем как-то плавно перескочил совсем уже в иную область.
— Только у домашних городских девушек, — заметил Тарарам, глядя под стол на охваченные ремешками босоножек Катенькины ступни, — бывают такие пальчики на ногах, что их хочется обернуть в фантики, как леденцы.
Настя ощутила болезненный укол в верхней части позвоночного столба, почти уже под черепной коробкой. Так, будто изнутри, бывает, колются обидные слова. Настя каждый день по многу раз смотрела на свое отражение в зеркале и считала себя довольно привлекательной. По крайней мере не менее привлекательной, чем Катенька. Ко всему она тоже была в босоножках, и пальцы ее ног блестели сиреневым лаком. То обстоятельство, что предпочтение Ромы оказалось отдано не ей, а именно Катеньке, чувствительно Настю задело. «Наверное, — подумала она, — вокруг меня витает облачко особенных секретов — каких-то отрицательных феромонов. По этому облачку самцы определяют, что я уже занята… то есть увлечена Егором. Надо справиться: есть ли такие феромоны?» Однако научная мысль о защитном облачке Настю не слишком успокоила.
— А это уже сексизм, — сказала она, видя, что Рома Тарарам вот-вот погладит Катеньку по коленке. — Вернее, сексуальное домогательство.
— Вы что же, дружок, суфражистка? — изрек шустрый сосед. — Да будет вам известно, идеи, преисполненные мечтой о равенстве, по преимуществу рождаются в сообществах рабов и париев. О равенстве мечтают овощи на грядке Бога. В сообществах, где царит гордый и свободный дух, говорят о вещах гораздо более существенных и дерзких.
— Например? — Настя нервно проглотила ударившее пузырьками в небо шампанское.
— Например, о роковом неравенстве людей. Даже среди голых в бане.
И тут Настя вспомнила, где видела эту расшитую бисером шапочку. Вспомнила и звонко рассмеялась.
Дальше все было так, как Настя рассказала по телефону Егору. Поговорили о параде голых и секте «долой стыд». Потом Катенька повелась и продиктовала номер своей мобилки Роме, который записал его заряженной пружинным механизмом шариковой ручкой на левой ладони, а Настя, окутанная облачком отрицательных феромонов, диктовать не стала. Да у нее и не просили.
Полуденная кружка пива, выпитая Ромой в «Zoom»’е, вызвала странную реакцию в его организме — голова наполнилась какой-то разваренной в прозрачную слизь лапшой, благодаря чему мысль о том, что теория эволюции кардинально неверна, поскольку изначально движение запущено не по восходящей, а наоборот и все многообразие живого мира, включая дождевых червей и хитроумно напудренных бабочек, произошло вовсе не от случайной молекулы белка, но от совершеннейшего существа путем утраты им первичного адамического естества, осталась Ромой недодуманной. На всякий случай — для грядущих размышлений — он написал левой рукой на правой ладони: «Теория инволюции». Однако каракули получились совершенно неразборчивыми — так пишет врач или курица лапой.
Вернувшись в благоухающую «Незабудку», Тарарам сел за казенный компьютер и отправил в одну сетевую контору, специализирующуюся на рассылке спама, новый рекламный прайс-лист цветочного треста с предложениями: а) по корпоративному обслуживанию компаний (еженедельная замена цветов, поздравление сотрудников и партнеров), б) по доставке букетов, композиций и корзин, в) по оформлению банкетов, презентаций, юбилеев, свадеб, похорон и прочих торжественных событий, г) по организации фитодизайна интерьеров (оформление горшечными растениями с последующим уходом) и д) по озеленению входов в рестораны и офисы (с использованием однолетних и многолетних цветочных культур). Ценник прилагался. Подробности на сайте.
Вообще-то в служебные обязанности Ромы не входила рассылка рекламы, однако время от времени он шел навстречу руководству в подобных мелочах, за что был дирекцией ценим и в размерах, сообразных должности курьера, рублем поощряем. Помимо этого, на дверях своего личного, крытого тугим тентом «самурая», посредством которого он осуществлял своевременную доставку букетов, композиций и корзин, Рома позволил прилепить самоклейки с логотипом цветочного треста «Незабудка», что было расценено начальством как вершина лояльности и образец корпоративной этики. Сам Тарарам отнесся к самоклейкам, как к элементу автомобильного декора, обеспечившему его и без того приметному драндулету окончательно неподражаемый вид.
Этого «самурая», рожденного в Японии в далеком 1989 году, Тарарам приобрел на излете девяностых после того, как совершенно случайно (похлопотала одна фря из совета при известном фонде, тщетно пытавшаяся добиться Роминого расположения) выиграл грант на некий художественный проект, который существовал лишь в пространстве его воображения и совершенно не требовал воплощения. Рома не был грантососом и не собирался отчитываться творческими победами за внезапно свалившийся на его голову капитал. Напротив, он демонстративно и с удовольствием пустил деньги забугорных налогоплательщиков на ветер, за что был художественной общественностью, стоявшей в очереди за иностранной пайкой, безоговорочно осужден. Единственным материальным свидетельством Роминого кратковременного богатства остался «самурай», который пусть и был рассчитан на японских карликов, все равно пришелся Тарараму по сердцу задиристым видом, неприхотливым нравом и неустрашимостью перед отечественным бездорожьем. Надежная и крепкая была машина, если относиться к ней по-человечески. Да и в городском курьерском деле «самурай» оказался незаменим, поскольку в объезд пробок легко взбирался на поребрики и втискивался в самые узкие щели.