Мертвый кортеж - Страница 6

Шумно выдохнув, я оперся на покрытую льдом полку и на миг зажмурился. Отзыв мертвеца обратно в Покой всегда сопровождается острой головной болью. Каждый раз я до крови закусываю нижнюю губу и выжидаю время, пока незримый живодер, обитающий в моем черепе, не уймется. По счастью, ему хватает минуты, чтобы насытиться моими страданиями и снова отправиться на боковую.

Фух. Кажется, миновало.

Мотнув головой, я принялся за разоблачение Фег-Фега: обруч, все еще теплый, вместе с мотком веревки отправился за пазуху, а поясной ремень снова обхватил талию. Оглядевшись по сторонам и убедившись, что никаких следов моего пребывания тут не осталось, я на негнущихся ногах потащился к дверям. Чем ближе я подходил к своей цели, тем громче становилось пение соловья. Интересно, этот пернатый фигляр вообще затыкается? Наверное, только когда благодарный слушатель бросает ему в блюдце очередного червяка.

– Ты дольше, чем обычно, – заметил Валбер, едва я вынырнул из коридора.

Он не смотрел в мою сторону, но его тон мне не понравился – сторож будто обвинял меня в чем-то.

– Случай довольно любопытный, – пожал плечами я, стараясь, чтобы голос не выдал легкого моего волнения, неизбежного после встречи с покойником. – Вот и задержался.

– Знаешь, Тайлер, в последнее время я стал задумываться, – произнес сторож, подняв голову и пристально посмотрев на меня, – правильно ли я поступаю, позволяя тебе входить туда? Нет, с твоими достижениями не поспоришь, ты раскрываешь дело за делом, щелкаешь их, как семечки… но у меня же есть инструкции. Обязанности. Предназначение, в конце концов. Я не должен оставлять тебя один на один со свежим трупом, потому что…

– Потому что я могу скрыть одни улики и подкинуть другие, – спокойно докончил я. – Ты это хотел сказать?

– Не совсем, но…

– В общем, ты мне не доверяешь, – резюмировал я.

– Да не о доверии ведь речь, Тайлер! – воскликнул сторож так громко, что даже упрямый соловей в клетке заткнулся и оторопело уставился на хозяина. – Дело в страхе. Все это – игра с огнем. Тебя-то они, скорее всего, не тронут, ты в управлении человек, мягко говоря, не последний, да и рвение твое легко объяснить желанием поскорей докопаться до истины. А вот меня за нарушение инструкций наверняка попрут.

– Пока ты помогаешь мне, я буду помогать тебе. Это взаимовыгодная сделка.

– Я знаю, но… все равно боюсь. У меня ведь семья, Тайлер. Детям еще до предназначений расти и расти, а жене с ее клеймом домоседа, сам понимаешь, приткнуться некуда. Вот и получается, что держится все на одной моей зарплате.

– Кончай давить на жалость, – поморщился я. – Сказал же – со всем разберусь, если понадобится. Как уже разобрался с запретом на твоего треклятого соловья.

Птаха в клетке возмущенно защебетала – видимо, эпитет «треклятая» пришелся не по вкусу.

Сторож открыл рот, потом, не сказав ни слова, опять закрыл и уткнулся взглядом в стол.

– В общем, как знаешь, – буркнул он после непродолжительной паузы. – В управление на тебя доносить я не буду и препятствий чинить тоже не стану. Но мой страх никуда не делся, Тайлер. Помни об этом.

– Попробуй тут забудь!.. – фыркнул я, поправляя ворот куртки. – До встречи, Тобиас. И в очередной раз спасибо.

– До встречи, Тайлер, – ответил сторож, не поднимая головы.

Я подмигнул хмурому соловью на прощанье и, толкнув дверь, вышел из здания морга.

Снаружи было куда как теплей, чем в третьем зале. Оно и немудрено – ведь из искусственной зимы я очутился в настоящей бокстонской осени, мягкой и ненавязчивой. Размашистыми мазками незримой кисти она раскрашивала зелень на деревьях и клумбах в желтый цвет, изредка неловким движением обрывая листья и отправляя их в странный, хаотичный полет по траектории, известной лишь промозглому ветру. Сейчас, по счастью, озорник заплутал где-то в лабиринте городских улиц и не тревожил мой наряд, что, впрочем, не мешало мне грезить о горячей ванне, чашке кофе со сливками и ароматной сигарете. Однако до того момента, когда мечты начнут воплощаться в реальность, было еще очень и очень далеко.

Поймав такси, я отправился прямиком на Цветочный бульвар. Еще один октябрьский день подходил к концу: солнце неумолимо клонилось к горизонту, все чаще на глаза попадались таблички с надписью «Закрыто». Расплатившись с гремлином, я подошел к двери магазина «На вкус и цвет». Висячего замка на ней уже не было, и потому я требовательно постучал. Когда же дверь слегка приоткрылась и из полумрака гостиной на меня уставились два сиреневых глаза, я на всякий случай уточнил:

– Мистер Гут-Гут?

– Да, сэр, – неуверенно ответил мой собеседник. – Наш магазин, к сожалению, уже закрыт, но завтра…

– Тайлер Гиллиган, полиция, – перебил его я. – У вас найдется минутка? Я хотел бы поговорить о вашем дядюшке Фег-Феге.

– О дядюшке? – нахмурился Гут-Гут, высовывая голову наружу.

Морду юного цветочника покрывала двухдневная щетина, а на голове топорщился ежик темно-зеленых волос.

– Может, прежде чем мы продолжим, вы позволите мне войти? – сказал я нетерпеливо.

– О, конечно, конечно! – спохватился Гут-Гут. – Прошу вас, сэр!

Он отхлынул назад, словно робкая морская волна, и я нагло ввалился внутрь, в царство цветочных ароматов.

– Так что с моим дядюшкой, сэр? – обеспокоенно спросил гоблин, закрыв за мной.

– Он, к сожалению, мертв, – сказал я, решив зазря не мучить несчастного парня многозначительными паузами и недомолвками. – Или, если точней, его убили.

Кожа гоблина в момент приобрела бледно-зеленый оттенок, а желваки заходили ходуном.

– Убили? – переспросил он хриплым от волнения голосом. – Но кто? Он ведь был слепым, мой дядюшка, слепым и практически беспомощным! Кому могла понадобиться его смерть?

– Не думаю, что причиной послужили какие-то грехи мистера Фег-Фега, – признался я. – Скорей, он просто оказался не в том месте и не в то время.

– Как его убили? – угрюмо спросил Гут-Гут.

– Задушили. Тело мистера Фег-Фега нашли в одном из проулков Цветочного бульвара, он лежал рядом с мусорным баком. При осмотре наш судмедэксперт обнаружил на шее убитого след от удавки.

На Гут-Гута было больно смотреть. Глаза его наполнились слезами, а нижняя губа задрожала, словно утлая лодчонка на ветру.

– Боги… – пробормотал он. – Ну почему это случилось именно сегодня, когда меня не было в городе?

– Прохожие сказали, у вашего дядюшки была собака-поводырь, – произнес я, не обращая внимания на его проникновенный шепот. – Это правда?

– Да, – утирая глаза пудовым кулаком, отрывисто кивнул гоблин.

– Хорошо… – вынув из кармана блокнот, я занес авторучку над бумажным листком. – А не могли бы вы мне ее описать?

– Зачем описывать, если можно взглянуть? – удивился Гут-Гут и, сложив могучие ладони рупором, позвал:

– Сосиска!

Шустро переставляя коротенькие свои лапы, по лестнице вниз неуклюже скатилась остромордая коричневая такса. Одарив меня подозрительным взглядом, она бросилась к хозяину и с ходу уткнулась черным носом в колено присевшего Гут-Гута.

– Маленькая моя… – гладя собаку по голове, приговаривал гоблин, а по щекам его бежали крупные слезы. – Нету больше твоего хозяина…

Такса, вылизав лицо цветочника, снова покосилась в мою сторону и тихо зарычала.

– Она не слишком любит гостей, – объяснил Гут-Гут. – Но в своих души не чает. Дядюшка частенько прогуливался по Цветочному бульвару, порой бродил по нему с утра до вечера, и Сосиска неустанно сопровождала его во всех этих путешествиях.

– Как же тогда она очутилась внутри?

– Когда я вернулся с ярмарки – а случилось это буквально пятнадцать минут назад, – она нетерпеливо выплясывала у запертой двери, – пояснил гоблин. – Завидев меня, бросилась навстречу и, громко лая, стала носиться вокруг. Тогда я, конечно, не придал этому особого значения, но, не обнаружив дядюшку дома, забеспокоился и уже собирался отправиться на его поиски, когда нагрянули вы. Теперь-то я понимаю, чего добивалась Сосиска! Она хотела, чтобы я отправился следом за ней и помог дядюшке…