Мёртвый город(СИ) - Страница 5

"Главное - не уйди к центру".

"У меня своя голова на плечах... Лучше подскажи, в какой стороне этот центр".

"Раз голова есть, сам и решай".

"Так и думал, что проку с тебя..."

На всякий случай Рэлек поднял руки к лицу и внимательно их рассмотрел, сосредотачивая внимание на каждом пальце. Потом негромко произнёс вслух:

- Рэлек крут, третий Круг, у стрелка сорок рук, и когда враги вокруг, Рэлеку стрелку руки - лучший друг.

Он прислушался к звучанию собственного голоса, прислушался к собственным мыслям. Кажется, порядок: зрение не "плывёт", смутного звона в ушах нет, язык не заплетается. Сердце Города сегодня бьётся ровно, либо Рэлек находится от него достаточно далеко. И то, и другое - хорошо. Тогда выбор пути можно предоставить интуиции: просто ещё раз посмотреть по сторонам... и пойти направо. Почему-то эта часть переулка показалась ему дружелюбнее.

Рука побаливала, но насчёт неё он не беспокоился: с его живучестью бояться царапин просто глупо. Воспаление? Инфекции? Такое не про него. Скоро пройдёт и усталость - прямо на ходу, через лигу или две бодрого пешего шага. Нож и пистолет в кобуре... Ха! Это даже не марш, всего лишь прогулка налегке! В Дицхольме их так не баловали. Рэлек улыбнулся, вспоминая.

4.

Марши он возненавидел искренне, от души. Пробежки по утрам длиной в десять лиг - ничего, привык. При его неутомимости, Рэлька выдерживал их почти без труда. Штурмовой полигон, прозванный меж нойдами "буреломом" - то дрянь, конечно, похуже, но тоже привыкнуть можно, а вот марши... Дождь падает из прохудившегося неба, как из гигантской лейки. Раскисшая, превратившаяся в сплошную жидкую грязь, дорога с жадным чавканьем глотает ноги аж до середины голени и отчаянно пытается не упустить добычу; если бы не тугая шнуровка, она ботинки давно бы стащила и, наверное, по-настоящему сожрала. Изо рта белёсыми облачками вырывается пар; холодно, одежда промокла насквозь, и хоть немного согреться под ледяной моросью помогает только непрерывное движение. Три минуты ходьбы, две - бега, и так до бесконечности. А плечи оттягивает лямками ранец, набитый речным песком; который, отсырев, потяжелел уже, кажется, втрое.

За три месяца он привык к режиму, что поначалу казался поистине адским. Подъём до рассвета, пробежка, зарядка; после завтрака - короткий отдых, затем два часа занятий в учебных классах: математика, чистописание, юридическое право, география, история Бастиона; потом - силовая подготовка, рукопашный бой или "бурелом", а после обеда, перед вечерней пробежкой, ещё два часа "учебки". И не реже двух раз в неделю - марши. Пока что без оружия, с одними лишь ранцами за спиной. На марши исправно выходила вся десятка, даже спириты шлёпали по грязи наравне с остальными.

- Не сбиваем темп! - из пелены дождя вынырнул Тэнгер. - Живее ногами перебирайте, неудачники! Двигаетесь точно замороженные! Смотреть на вас больно!

Рюкзака при мастере-наставнике не было, человек-гора, как обычно, шёл налегке. В отличие от маршей, Тэнгера ненавидеть не полагалось. А любить... ну, как можно любить гвоздь, забитый тебе по самую шляпку в любимую задницу? Он не орал, не брызгал слюной, не оскорблял и не распускал руки. Он даже не наказывал! Самое большее - говорил громче обычного и хмурился, когда требовалось показать своё недовольство. При этом все быстро уяснили, что по-настоящему недовольный Тэнгер становится похож на каменную статую, делается бесстрастен и говорит ровным, почти безжизненным тоном. Гигант просто командовал, отдавал распоряжения, и никто не смел отказаться от выполнения этих команд и распоряжений, но вовсе не потому, что Тэнгер имел на это право как мастер-наставник, вовсе нет. Его попросту невозможно было ослушаться. Человек-гора, не будучи ментатом, словно гипнотизировал свою жертву, заставляя её подчиняться. Разум, получив указание, ещё только обдумывал его, а тело уже куда-то спешило, чтобы выполнить очередное поручение.

Три минуты ходьбы, две - бега. На бегу куда проще поскользнуться, потерять равновесие и ухнуть в грязь. Рано или поздно падают все, даже самые ловкие и устойчивые. А когда ещё дорога то взбирается на холм, то съезжает в низину, где после трёх дней непрерывных дождей воды - по колено...

Вот опять после очередного шага земля вдруг уходит из-под ног. Не успеваешь даже выругаться толком, как оказываешься в ледяной ванне. Если, конечно, кто-нибудь способен представить себе ванну, в воде которой невозможно разглядеть опущенную туда руку. Бурая жижа размывается дождём и стекает по одежде, на стиснутых зубах скрипит песок...

"Чтоб тебе пропасть, Тэнгер! Чтоб ты провалился в эту дрянь с головой и обратно уже не выплыл! Чтоб тебя бесы на том свете..."

- Привал пять минут.

"Тэнгер, ублюдок, я тебя обожаю!"

Рэлька не стал снимать ранец, просто уселся на пожухлую траву спиной к поваленному бурей дереву, пристроил треклятый мешок на мокрый ствол и расслабился. Впереди ещё добрых пять лиг, а усталость уже наполнила тело до отказа. Уснуть прямо здесь и сейчас мешала лишь промозглая сырость. Другие нойды точно так же, как и он, попадали там, где их застала спасительная команда. Сидели, мрачно глядя друг на друга. Будущие пастыри? Лучшие из лучших? Десять измученных, грязных, промокших и отчаянно замёрзших неудачников.

- Сила бесовская, у меня пальцы совсем не гнутся, - пожаловался Энгольд.

- Главное, ржа, чтобы ноги гнулись, - огрызнулся Пешта. - Думай о лохани с горячей водой, горячем ужине и горячем гроге - поможет дотянуть до барака и не загнуться прямо тут, в этой дерьмовой каше. Тэнгер, ржа, видать, в лес по нужде пошёл... Может, его там медведь задерёт, а?

- Я бы не поставил на медведя против Тэнгера, - насмешливо отозвался Хамид - смуглокожий кезиец, занявший в десятке место целителя. Ему уже исполнилось двадцать шесть, и витал казался Рэльке человеком взрослым, умудрённым жизнью.

- Вы заметили, - спросила вдруг Флина, - что Тэнгер ни разу не упал? Не сегодня, а вообще. Сколько бы мы ни бегали, в какую бы мерзкую непогоду - он ни разу даже на колено не хлопнулся.

- Это потому, ржа, что ранцев с песком не таскает, как мы, - Пешта презрительно сплюнул. - Нас гоняет, точно псов, а сам, ржа - так, прогуливается, да знай себе покрикивает. Пытается доказать, что мы - ничтожества, а он нам одолжение делает. Неудачники мы для него... Сукин сын!

Здоровяка маленько понесло - с усталости, видать. И Рэлька, обычно помалкивающий, как видно по той же причине сейчас не сдержался:

- Да он сам - неудачник. И, может, ещё поболе, чем мы.

- Рэля, не болтай языком... - странным тоном произнёс Никлаш, делая испуганные глаза.

- Говорю, как есть, - он отмахнулся, досадуя, что даже друг не хочет понимать очевидного. - Зовёт нас "неудачниками" потому как сам неудачник. Неужто, не ясно?!

- Рэля... пф! - лицо у Никлаша будто одеревенело, и Рэлька обернулся, холодея...

В кустах у обочины стоял Тэнгер, совсем близко - шагах в пяти. На отдыхающих подопечных он не смотрел, но сомнениям не было места - мастер-наставник наверняка слышал последние прозвучавшие слова.

- Подъём! - ровным голосом скомандовал гигант, словно не замечая смятения юного нойда. - Осталось немного, один хороший рывок - и вы дома. Искренне советую сил не жалеть и показать мне, что вы способны на большее... нежели пустопорожняя болтовня. Ну же, братья неудачники, подбирайте из грязи свои вялые зады, и вперёд. Вперёд!

* * *

"Мы все боялись старика Тэнгера. Наверное, даже Хамид его опасался. Одно Небо знает - почему. Злость он на нас не срывал, учил на совесть, и главное - никто из нойдов не был ему безразличен. Может, всех отталкивала чудовищная тяжесть ответственности, которую этот человек нёс на своих плечах? Он не сближался с нами, ни с кем не завязывал приятельских отношений, будто сам чего-то страшился; будто считал, что ниточки "лишних" связей сделают его слабее, и эта слабость перейдёт на всех парней и девчонок, оказавшихся под его началом.